Канашибари (СИ) - Максимова Ангелина (лучшие книги онлайн .txt, .fb2) 📗
Я плакала из-за сцен, свидетелем которых стала. Из-за того, что понимала: мне вновь придется стать героиней кайдана.
Я устала. Но, плача, понимала, что буду жить. Что буду бороться. Что все пережитое не сломает меня. Я собиралась выплакать все слезы, а затем собрать всю боль, что сковала меня, и направить её на действия. Я выжила, а Минори нет. Я выжила, а люди из другой команды погибли.
Да, я должна выжить, чтобы их смерть не была напрасной.
Но в первую очередь я должна выжить ради себя самой.
Слезы закончились. Все мое лицо было мокрым, так же как и рукава толстовки, которыми я вытирала щеки и подбородок. Я всхлипнула в последний раз и ощутила поднимающийся от асфальта холод. Мои ноги окоченели и затекли, а ладони онемели. Я с трудом встала на ноги, ведь эта остановка не принесла отдыха.
Пока я плакала, небо посветлело еще сильнее, желто-оранжевые лучи солнца захватывали все большую его часть.
Я поплелась вперед, думая, куда бы пойти. Я не хотела ни с кем столкнуться, и мне нужно было отдохнуть. Я ощутила тяжелую усталость, которая навалилась на плечи. Поняла, как сильно была вымотана и как сильно хотела спать. Идя вперед и всматриваясь в здания в поисках укромного места, я нащупала в кармане джинсовых шорт омамори.
Три дня. Впереди у меня было еще три дня.
Наконец я поняла, что больше искать смысла не было. Я слишком опасалась подниматься выше первого этажа, так как большинство зданий хоть и не обваливались, но все равно не внушали доверия. Я набрела на какой-то средней величины торговый центр, жавшийся между другими зданиями из металла и стекла. Окна были побитыми, а вывески не горели, но я подошла к автоматическим дверям, застывшим в раскрытом состоянии. Крутящиеся двери рядом не работали, а потому служили скорее своего рода ограждением, чем входом.
Внутри я увидела ряды пустующих магазинов и кафе. Мне быстро попался небольшой мебельный салон. Я вошла внутрь, окинув взглядом мусор и осыпавшуюся штукатурку.
Внутри мебельного магазина я прошла как можно глубже. Город явно был не маленьким, и шанс встретить кого-то был невелик. Я почти рухнула на одну из кроватей, забравшись в неё прямо в кроссовках, и накрылась одеялом с головой.
Когда я легла на мягкий матрас, тело отозвалось волнами боли, а голова слегка закружилась. Я закрыла глаза, мечтая уснуть, провалиться в беспамятство, чтобы хоть на несколько часов ничего не чувствовать и отдохнуть. Но мой мозг лихорадочно обрабатывал события последних часов, показывая мне то одну, то другую картинку из прошлого, и я едва вновь не заплакала от усталости.
Но она все же взяла вверх и я незаметно провалилась в сон.
Просыпалась я медленно, словно вылезала из тягучего болота. Глаза слипались, и даже до конца не очнувшись, я чувствовала, как отяжелела моя голова. Я перевернулась с бока на спину и судорожно вздохнула, вновь ощутив боль, казалось, в каждой мышце. Я пожалела, что не занималась спортом и не была приучена к таким физическим нагрузкам.
Открыв глаза, я уставилась на высокий потолок, с которого на меня смотрели разбитые лампы, вмонтированные прямо в плитки. Вокруг царил полумрак, кое-где собирающийся в густые черные тени из-за обилия углов и мебели. На секунду мне стало тревожно, и я прислушалась, пытаясь понять, был ли рядом кто-то чужой, но единственным, что я услышала, оказалось урчание в животе.
Я вздохнула, с укором посмотрев на живот, словно тело было виновато в том, что нуждалось в еде. Игнорируя голод, я спустила ноги с кровати и встала.
Рядом я отыскала зеркало в полный рост, по низу которого шла трещина. Она не мешала мне впервые за долгое время рассмотреть себя. Я слегка поморщилась, но в целом все было лучше, чем я могла предположить. Скула, по которой ударил Шоичи, слегка припухла, на ней проступил синяк. На нижней губе была засохшая кровь, но сама кожа успела затянуться. Я приложила пальцы к затылку и отдернула их, почувствовав болезненный ушиб.
Шорты не скрывали колени, которые были покрыты ссадинами и синяками, налившимися сине-фиолетовым. Часть кожи на них, как и на ладонях, была стерта. Остальные ссадины скрывала одежда. На ноге еще не до конца зажила рана от укуса монстра из первого кайдана.
Кое-как причесав лохматые волосы и заплетя их в неаккуратный пучок, я пошла на выход, не желая больше задерживаться в этом магазине. Мне нужно было чем-то себя занять. Я буквально ощущала, как надо мной нависла ледяная волна тревоги и горя, готовая вот-вот нахлынуть и утянуть на дно.
В прошлом я позволяла ей накрывать меня и целыми днями только и думала о том, что разбивало мне сердце, все сильнее и сильнее раня саму себя. Я глубоко погрузилась в собственное горе, не различая день и ночь, не имея силы на дела, которые раньше радовали, едва отвлекаясь на еду.
Но сейчас у меня не было на это ни права, ни возможности. Стоит только поддаться отчаянию и боли, и они затянут меня, как трясина, и тогда я точно здесь погибну.
Я пошла по коридору торгового центра, всматриваясь в пустующие бутики. Вот здесь когда-то явно продавали женскую одежду, а здесь должно было быть место обувного. В одном из магазинов я отыскала чистую светло-серую толстовку и сменила свою запачканную и потертую темно-синюю. Мне не хотелось ходить в пыли, грязи и, тем более, в крови.
Спустившись по неработающему эскалатору, я нашла заброшенный книжный магазин. Внутри вспыхнула слабая искорка интереса, и я вошла внутрь.
Проходя мимо полок с книгами, журналами и тетрадями, я вспоминала, как мы вот также бродили вдоль рядов в книжных магазинах и библиотеках вместе с Минори. Она, бывало, брала с полки заинтересовавший её том, открывала и начинала читать. Подождав пару минут, я вздыхала и просила подругу пойти дальше. Не понимала эту ее привычку.
— Подожди, — обычно отвечала мне Минори, прикусывая губу, и переворачивала очередную страницу. Тогда я понимала, что подруга собирается купить эту книгу. Если же Минори не отвечала и через пару секунд молча возвращала том на место, это означало, что тот не прошел её проверку. Причем, книга могла быть любой — историческая повесть, детектив, романтика или графический роман. У меня же, в отличие от Минори, среди интересов не было такого разброса в жанрах.
Я резко остановилась, почувствовав жжение в сухих глазах, и схватила первую попавшуюся книгу. Обложка едва не оторвалась, но я аккуратно уложила книгу в ладонях и принялась читать. Часть иероглифов была не пропечатана, а некоторые слоги хираганы менялись местами, затрудняя чтение. Спустя пару минут, во время которых я даже не осознавала, что именно читаю, я аккуратно поставила книгу на место и направилась к выходу.
На улице я поняла, что уже наступил полдень. Короткая тень жалась у самых моих ног, а солнце приветливо светило на самой верхушке неба. Я подняла лицо навстречу солнечным лучам, морщась от резкого света, и некоторое время разглядывала голубо-синее полотно, прошитое золотыми нитями. До тех пор, пока перед глазами не поплыли цветные и черные пятна.
В желудке вновь заурчало, и я поняла, что терпеть голод стало слишком сложно. Это был повод сыграть в тобаку — и способ вновь отвлечься. Я знала, что очередная логическая загадка или что-то подобное хотя бы на короткое время займут мой мозг, и воспоминания оставят меня в покое. Хоть ненадолго.
Домик в традиционном стиле с вывеской «тобаку» я довольно быстро нашла в одном из проулков, где спутанные провода свисали со столбов, к треснувшим дверям были прислонены мопеды со спущенными шинами и изредка встречались припаркованные бесполезные автомобили, тронутые ржавчиной.
Выбрав шкатулку с гейшей, я поставила на воспоминания о Минори. И пожалела о своем импульсивном решении в ту же секунду, как сделала ставку. Но вернуть ничего уже было нельзя. В то же время… я не была уверена, что изменила бы ставку, будь у меня возможность. Я чувствовала, что одновременно хочу победить — и сохранить воспоминания, но в то же время подкрадывались мысли, что, забудь я о Минори, о нашей дружбе, о её обвинениях, мне стало бы легче.
