Машина неизвестного старика (Фантастика Серебряного века. Том XI) - Лазаревский Борис (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Ему не спалось, и он вышел из своей каюты наверх. Сначала ходил по палубе, потом пошел в самый конец кормы и стал смотреть в даль, в ту сторону, где был Берлин и где его ожидали почести и награды… Образ Мэг уже потускнел теперь в его памяти и ему было только досадно, что вместе с ее смертью исчезли от него бывшие уже так близко и сулившие ему беспечную и веселую жизнь миллионы…

Но потом он стал утешать себя тем, что теперь, после потопления «Георга», он сделался героем в Германии и что всякая самая богатая немка с радостью выйдет за него замуж. И постепенно он стал чувствовать, как на душе у него становится все спокойнее и спокойнее и как образ Мэг все больше и больше тускнеет в его памяти. Когда луна была уже низко и предрассветный ветер стал прохладным и свежим, фон Гольбе хотел пойти в каюту, но вдруг его внимание привлек плывший навстречу судну какой-то белый предмет. Спустя несколько мгновений фон Гольбе рассмотрел, что это труп женщины…

«Какая-нибудь утопленница», — подумал он, но почувствовал вдруг, как какое-то волнение начинает охватывать его душу. Несколько секунд спустя в близко подплывшей к судну женщине ему вдруг почудилась Мэг. «Это не может быть, это не может быть», — подумал он и, подойдя к самому борту судна, нагнулся над водой.

Когда труп, качаясь на волнах, проплыл совсем близко, мертвое лицо женщины показалось ему необыкновенно и жутко знакомым и, точно влекомый какой-то неведомой силой он нагибался все ближе и ближе и вдруг, потеряв равновесие, упал с парохода…

Когда фон Гольбе выплыл на поверхность, то увидел, что судно уже далеко от него… Некоторое время он плыл за ним, взывая о помощи, но оно, не останавливаясь, удалялось все больше и больше. Тогда он понял, что погиб… И, поняв это и почувствовав близко смерть, он с необыкновенной ясностью вспомнил гибнувших на его глазах и моливших о помощи пассажиров с «Георга», умолявшую о спасении Мэг. Вспомнил потом проплывшую только что мертвую женщину, так таинственно похожую на нее, и чем-то роковым и мистическим повеяло на него, и жуткий холодящий страх, никогда не испытанный им до сих пор, охватил его душу…

Спустя неделю матросы английского миноносца нашли труп лейтенанта фон Гольбе на берегу небольшого залива. Лицо его было изуродовано и в остекленевших глазах застыл предсмертный ужас…

Лев Никулин

ИЗМЕННИК

Фантазия

Принц Генрих Прусский, принц Леопольд Баварский и некто, называемый графом фон Цоллерном, полулежали в креслах, в ставке главнокомандующего у реки Эн. Пронизывающий, беспрерывный дождь стучал по старой крыше дома винодела в Шампанье. Этому дому суждено было приютить трех германских вождей в дни титанического сражения на реке Эн. Граф фон Цоллерн сидел у камина… Вспыхивающие, раскаленные угли минутами освещали крутой актерский подбородок, зачесанные кверху усы и согнутую руку, пугавшую странной неподвижностью. Он поправил сползшую с плеча генеральскую шинель и заговорил резким и не терпящим возражений голосом:

— Или… или… от контратаки к наступлению.

Принц Леопольд шевельнулся в кресле и что-то прошептал еле-еле слышно.

— Что ты говоришь?..

— Так, ничего. Я говорю о жертвах.

— Жертвы! Разве они могут меня остановить?… Повторяю тебе: или… или… или мы, или…

Дверь скрипнула и тонкая прямая фигура адъютанта проскользнула к ним.

— Ваше велич… Простите! Exzellenz!

— В чем дело?

— Наши уланы захватили французского офицера…

— Какое мне дело до пленных!

— Но ваше вел… но exzellenz! Это немец! Мы его все знаем…

Граф фон Цоллерн поднял голову и отрывисто бросил:

— Шпион!

— Нет, exzellenz… Он доброволец… Он изменил Германии и сражался во французской армии…

Тяжело бряцая, передвинулась ближе к колену графа кавалерийская сабля… Он помолчал, потом криво улыбнулся и сказал:

— С каких пор лейтенант и мой личный адъютант не знает, что мы делаем с изменниками…

Адъютант вытянулся и прошептал:

— Да… Ваше величество… Но вы его знаете.

Принц Генрих вышел из долгого оцепенения и нерешительно пробормотал:

— Допросите его, граф… Может быть, он раскаялся и скажет нам многое…

И точно тем же отрывистым голосом, каким он только что отдал приказ расстрелять, граф сказал…

— Приведите его сюда.

Лейтенант исчез… Колебалось пламя камина и принц Леопольд нехотя зашептал:

— Он может нам сказать многое.

Помолчали… Тяжелые шаги и звон шпор пробудили молчание дома. Дверь отворилась, слегка нагнувшись, неуклюже прошел громадный гвардеец и вытянулся у порога. Вслед за ним, слегка прихрамывая, вошел человек с грустным и насмешливым взором и русой бородкой. Он был в мундире французского кавалериста. Еще один гвардеец стал рядом с ним.

Граф фон Цоллерн встал и громко бросил гвардейцам:

— Уходите…

Принцы переглянулись, потом один сказал:

— Но… граф!..

Граф фон Цоллерн повернулся:

— Хотел бы я видеть хоть одного немца, который поднял бы руку на своего государя.

Пленник улыбнулся.

— Кто вы такой?.. Ваше имя? Вы немец?

Пленник, по-прежнему улыбаясь, выслушал ряд отрывистых вопросов и устало сказал:

— Я родился в Дюссельдорфе. Я сын купца… Я писатель…

Резко стукнули металлические ножны шпаги.

— Изменник!..

— Я никогда не был немцем… Потом, вы изгнали меня… Я писатель…

— Лжете! Все мои писатели, ученые и поэты живут одной мыслью со мной! Что вы знаете о французах?

Пленник шевельнулся и любезно сказал:

— Ничего, кроме хорошего…

Граф круто обернулся к нему.

— Вас расстреляют!..

— Я думаю… Один раз вы уже почти уничтожили меня… я был из бронзы. Это было на острове…

Принц Леопольд поднял брови и подумал вслух:

— Он сумасшедший.

Граф Дармштадт спросил:

— Ваше имя?

— Я скажу его вашим офицерам перед казнью… И потом, не завязывайте мне глаза… На это я смею надеяться.

Задребезжал звонок.

Граф приблизился к адъютанту и холодно сказал:

— Расстрелять!.. Перед казнью спросите его имя…

Офицер повернулся к пленнику.

— Да… Вот еще… Завяжите ему глаза.

Граф повернулся к камину и слушал, как затихали шаги пленника и звон шпор, как тихо дышал задремавший принц Генрих.

Потом несколько минут было совсем тихо. Трещали в камине дрова и вдруг резко прогремел ружейный залп…

Снова было тихо… В коридоре прозвенели шпоры.

— Это вы, лейтенант… Его имя?

— Анри Айне… Вернее, Генрих Гейне, ваше величество.

Была тишина… слегка затрещали ручки кресла у камина. Потом граф фон Цоллерн повернулся к адъютанту и тихо сказал:

— Feuer!.. [7]

Началась канонада…

Лев Гумилевский

В ЛЕСАХ ПОЛЕСЬЯ

Лейтенант фон Трауриг, высокий, худой, слегка сутуловатый офицер с некрасивым, прыщеватым лицом, вел свою роту по едва проходимой чаще леса, намереваясь обойти русский полк, атаковавший немецкие позиции.

Было уже позднее утро, но в густом лесу как будто бы еще только светало. Осторожно пробираясь по узкой, едва заметной тропинке, солдаты шли молча, стараясь не шуметь, почтительно пропуская вперед лейтенанта. Он то и дело останавливался, осматривая солдат, и иногда ждал, чтобы они прошли все перед ним, постоянно покрикивая, то и дело хватаясь за ременный хлыст, висевший у него на руке.

— Лучший способ сделать солдата храбрым и послушным, — часто говорил он, указывая на хлыст.

В конце прошедшей перед ним роты шел маленький, худой солдат в неуклюжих сапогах, в широкой шинели, совсем придавленный тяжестью винтовки и сумки и как будто прижатый своей нахлобученной каской.

Фон Трауригу не нравился этот солдат.

— Гей, Крацер, что у тебя за вид, — крикнул он ему, — как ты идешь… Отстать хочешь, скотина?!