Сепультурум (ЛП) - Кайм Ник (прочитать книгу .TXT) 📗
У Моргравии не было бионики.
Стиснув раковину одной рукой, другой она осторожно потрогала край глаза. Ее дыхание было быстрым, напряженным. Сердце пустилось во весь опор. Она ощупала кромку глазницы, мягко обследуя ее. Та была холодной, холоднее остальной кожи вокруг. Снова вспышка света. На сей раз ошибки быть не могло. Лазурная, отчетливая. Она различила фокусировочные кольца, медленно вращающиеся на концентрических дугах. Углубилась дальше, вкручивая палец в слезный канал, выискивая пустоту. Она встретила сопротивление. Металл. Обе руки внезапно вцепились в край раковины — Моргравия едва не упала. Красный сон не отступал, ему не терпелось получить свободу.
— Разум, не имеющий цели, забредет в темные места, — зашептала она, глядя вниз и повторяя слова, будто мантру. Она прочла их в старинной книге несколько лет назад, и сама удивилась, насколько ясно ей это вспомнилось.
Сделав вдох, она подняла глаза. Ничего не изменилось, не произошло никакой кошмарной трансформации, а глаз снова выглядел как глаз. Но она знала. Знала. В этот миг ее шрамы обрели новый смысл. Поспешно — поднимавшийся внутри страх грозил захлестнуть ее, если она срочно этого не сделает — она расстегнула защитный корсет и сняла блузу под ним.
Она стояла обнаженной по пояс, изучая нанесенную на теле карту страданий. Были видны и старые травмы: отверстия от пуль, ссадины, колотые раны, однако более длинные шрамы наводили ее на мысли о портновской разметке и раскройке материала. Ее перешили, будто предмет одежды. Она понятия не имела, зачем это было сделано, но ощущала внутри присутствие чего–то паразитического, для которого являлась носителем.
Приложив пальцы к краю тонкого разреза, тянувшегося вертикально по животу, она начала погружать в него ногти. Больно было совсем немного, словно часть нервных окончаний выскоблили. Начали появляться капельки крови…
Затрещал вокс, который остановил Моргравию, освободил ее. Она моргнула и услышала голос Перегонщика. На секунду ей показалось, что это портативное устройство, но затем она поняла, что он исходит из гофрированного вокс-рупора, установленного под потолком в одном из углов казармы.
— Он пропал… — судя по голосу, ему было больно. И он был зол. — Мелкий засранец пропал.
Натягивая блузу, Моргравия нашла вокс-передатчик и заговорила в приемный раструб квадратного блока:
— Что происходит? — вопросила она. Голова была тяжелой, как с похмелья. Она глубоко дышала, чтобы прочистить голову от тумана.
— Ублюдок меня ударил. Сильно. И сбежал.
— Куда сбежал? Кто? Какого хрена ты несешь, Перегонщик? Ты на складе боеприпасов?
— Мы туда не добрались. Он сказал, что у него голова кружится, я пошел найти фляжку. Воды. Следующее, что помню — стою на коленях, держась за разбитую башку.
Моргравия выругалась про себя.
— Кажется, я знаю, куда он пошел.
Она повернулась, уже собираясь пояснить дальше, и увидела, что у нее на пути стоит Маклер.
Дробовик был вертикально прислонен к раковине. Она его сняла, когда умывала лицо. Стаб-пистолет лежал на краю чаши, вполне в пределах досягаемости Маклера. Мономолекулярный нож оставался заткнут за пояс на спине у Моргравии.
Моргравия не двигалась.
— А я гадала, когда же нам придется это сделать.
Глава XVII
Улика
Пока Барак шел в медблок, он обнаружил гильзы, подпалины от лазеров на стенах, фрагменты уже обрушившихся баррикад. Он не сомневался, что основную массу надзирателей отправили на задание, но кто бы ни остался, они отбивались изо всех сил, стараясь удержать крепость. Он не знал, от кого, но с каждым годом банды становились все наглее, да и Меагр сам по себе едва ли являлся столпом закона и порядка.
Немногочисленные следы вторжения давали мало данных для дальнейших действий. С тех пор, как он последний раз заходил в эти залы, прошло пятнадцать лет. В те времена Участок IX никогда не имел настолько осажденного вида. Барак знал местные ходы и срезал коротким путем, чтобы поскорее добраться до Яны. Но когда он наткнулся на гильзы, его цель изменилась.
Нагнувшись осмотреть одну из гильз, Барак обнаружил осколки чего–то похожего на человеческую скулу, только сделанную из фарфора. Сперва он решил, что это, возможно, часть куклы или детской игрушки, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это кусок маски, который был отколот тяжелым ударом и пропущен при уборке. Он не знал банд, фишкой которых были бы фарфоровые маски, однако уже утекло много воды.
Двигаясь по участку, он миновал несколько эдиктов о розыске — такие обычно выдавали охотникам за наградой, поскольку эта порода в изобилии встречалась в Нижнем Стоке. Заказы на бродяг, вожаков банд и прочих рецидивистов поступали в таком изобилии, что хватало множеству частных подрядчиков. Было известно, что надзиратели время от времени привлекают помощь со стороны, если криминальный элемент находился вне их досягаемости, или же они не имели возможности его схватить или убить. Барак не припоминал, чтобы видел там фарфоровые маски и вообще какие–либо маски, а потому решил, что ему может больше повезти в архиве.
Медблок размещался на третьем этаже, но архив должен был быть на этом. С момента ухода из арсенала его главной целью было вернуться к Яне, и ему не нравилась мысль о том, что рядом с ней или Маэлой этот ублюдок Харата, однако он нашел улику и знал, что должен последовать своим старым инстинктам. Разговор с инквизитором заново разжег в нем страсть, которую он сам считал давно угасшей. Он был следователем, и жаждал получить ответы. Ради истины.
А потом он почувствовал запах — поначалу тот был слабым, но его нельзя было с чем–либо спутать. Пахло гнилью и смертью. Следуя за ним, он оказался в архиве.
Войти мешала запертая дверь. Поколебавшись мгновение, Барак вышиб ее плечом. Замок сломался, но дверь заклинило что–то еще, и она приоткрылась всего на несколько дюймов. Смрад усилился, став настолько мерзким, что Барак ощутил рвотный позыв. Он снова задумался, насколько умно выламывать дверь. За все годы, что он был надзирателем, он ни разу не пошел против своих инстинктов. Он должен был узнать. Сделав шаг назад, он сделал два выстрела, оглушительно громко прозвучавших в тишине коридора, и разбил обе петли. Дверь завалилась назад, заскрипев старым металлом. Она гулко упала, оставив на своем месте прямоугольную пустоту.
Барак подошел к ней.
На пороге лежал шкаф для записей — та преграда, что не давала ему войти. Он перелез поверху. Архив на втором этаже был в большей степени служебным — надлежащие исторические записи хранились в подвале — однако Барак решил, что маска и носивший ее преступник скорее могут быть упомянуты здесь. Впрочем, мысли о подробном изучении вопроса напрочь испарились, когда Барак обнаружил источник запаха.
Дежурный капитан сидел за своим столом, а противоположная стена была покрыта содержимым его черепной коробки.
Дробовик непроизвольно взметнулся вверх, щелкнул входящий в патронник заряд.
Внутри ничего не двигалось, а вонь в воздухе была настоявшейся. Дежурный капитан был мертв уже какое–то время и, должно быть, забаррикадировался, когда снаружи царила смерть. Замотав нос и рот старой барной тряпкой, Барак двинулся на расследование.
На столе рядом с дежурным капитаном лежал небольшой журнал в кожаном переплете. Барак подобрал его, аккуратно обойдя липкую лужу крови, которая загустела вокруг кресла мертвеца, будто сироп. В ней, наполовину погрузившись, лежал пистолет, но Бараку не до такой степени были нужны дополнительные боеприпасы, чтобы пытаться его достать. Использовать оружие покойника, в особенности то, из которого застрелились, было дурной приметой.
Он пролистал журнал, обнаружив записи о криминальных действиях, имена информаторов, предположительные территории банд и нелегальные заведения — обычный материал. Отдельный раздел посвящался банде, названной «Божественные»: религиозному культу, который стал чрезвычайной проблемой в областях. В записи упоминались поджоги, похищения. Божественные пророчествовали о бедах, и за то время, что их терпели, их влияние возрастало, а поведение становилось все менее и менее нормальным. Были произведены аресты. Получены признательные показания. Надзиратели определили предположительно главное прибежище Божественных — старую церковь на окраине Меагра у северной конечной станции маглева. Планировалось взять это место штурмом и зачистить его — затоптать огонь, пока он не разросся в пожар.
