Абсолютный разум (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" (чтение книг .txt) 📗
***
Нузза сидел на диване в гостиной, прихлебывая чай из ягод матоссы, чей сок был одной из основ экономики ларонов, наряду с другими продуктами питания. Прежде всего лароны были земледельцами, их технологии и страсть к земле делали их главными кормильцами Альянса трех галактик.
— Отец купил новый зерноуборочник, — поделился Лэн, закидывая руки за голову.
Нузза был единственным, с кем можно было обсудить тонкости фермерского хозяйства и не увидеть на лице скуку. Родители обоих работали на земле, Миллеры выращивали пшеницу и каладский красный овес, а семья Нузза — матоссу и лирковые деревья с крупными, тающими во рту плодами, напоминающими по вкусу копченую рыбу.
— АрЭм, или что-то покруче? — поинтересовался ларон.
— Обижаешь, — протянул Лэн, — АрЭм у нас работал лет десять назад. Комбайн совсем новый, универсальный, с расширенным блоком памяти. Тимми, мой младшенький, уже хвастал, что научит его танцевать.
— Мои братья тоже как-то влезли в программу оросителя, — кивнул Нузза, — Хотели подключить к музыкальному центру, чтобы фонтанчики повторяли волны эквалайзера. Залили половину поля водой, мать забрала у них пояса на неделю.
Лэн жалостливо скривился. Для ларона показаться на улице без пояса — все равно, что без трусов.
— В этом году ягоды особенно сладкие, — продолжал командир, показывая на чашку, — я оставил их на кухне. Попробуй, мать прислала целую коробку.
Лэн сходил за матоссой и забросив в рот красный шарик, поднял вверх большой палец.
— Хорошо, что теперь есть удобрения, — ухмыльнулся ларон, — говорят, две сотни лет назад перед севом боги требовали жертвы…
Великая мать Ллау изначально была темным божеством, той самой черной дырой, которая медленно, но верно поглощала один виток галактики за другим. Лароны пытались задобрить жестокую богиню жертвами, отдавая самое дорогое. Людей долгое время называли сынами Ллау, ведь они явились так вовремя…
После начала Нового Отсчета времени Ллау стала Великой Милосердной Матерью, ее дети постепенно из кровавых тиранов превратились в богов*, вполне отвечающих открытому характеру ларонов. За двести лет у ларонов сменилось более тринадцати поколений, век телепатов был почти в два раза короче человеческого, так что для Нузза эти страшные истории казались седой древностью на грани вымысла.
Поболтав о том о сем и даже успев поспорить с Лэном о лучшем способе вспашки земли, Нузза ушел к себе. Лэн устроился на тепленьком месте на диване, положив планшет на стол, вынес голоэкран наверх, развернув на максимальную ширину и выбрал фильм. На середине картины в комнату вошел разведчик, увидев на экране беззвучную ссору двух влюбленных, он сел рядом, ткнув в планшет, переключил звук на общий канал и потянулся за ягодой. Десантник протянул ему коробку и отложил наушники.
После традиционного финального поцелуя поплыли титры. Лэн поднял планшет, встал и тихо проговорил, не глядя на сиуэйта: — Будь осторожен. Я видел вас, значит, видели и другие.
***
Вахта тянулась бесконечно, задумавшись, Ману долго просидела в одном положении. Когда время наконец, закончилось и в рубку вошел капитан, Ману не сразу смогла встать с кресла — затекшие мышцы заныли, отказываясь работать.
Коридор был пуст, как и всегда в предрассветный час, ночное теплое освещение как раз менялось на холодный дневной свет. Внезапно Ману споткнулась, пол устремился в лицо, но упасть ей не дали.
— Тебе же все равно с кем, — прошипел Ахин, швырнув ее внутрь служебного помещения, — хоть с гребаной лягушкой… Так почему бы и не со мной?
От удара о стеллаж отнялась рука, Ману начала вставать, пораженно глядя на тяжело дышащего бородача. Вот что значит недооценить человека! Закрыв дверь, он бросился к ней, Ману увернулась и прянула за новый ряд полок, на которых были аккуратно расставлены банки чистящих средств. Бот-чистильщик, приплывший пополнить запас, тревожно замигал лампочкой, ощутив приближение человека. Ману швырнула его Равнулу под ноги, едко пахнущая лужа разлилась по полу. Ахин на миг потерял равновесие, но тут же прыгнул вперед, и сцапав Ману за локоть, повалил и прижал к залитому мылом полу. От омерзения и страха она не могла выдавить из себя ни звука, лишь молча выдиралась, стараясь сбросить мужчину с себя. Услышав звон защелки ремня, Ману взвыла, отчаянным рывком высвободила руку и ударила Равнула локтем. Он выругался и перехватив Ману за куртку, ударил об пол. Она почувствовала во рту кровь, в голове зазвенело. Справившись, наконец, со штанами, Ахин схватил ее за бедра и резко дернул к себе…
Внезапно Ману ощутила, как на нее упало тело, обрушив на пол и выбив воздух из легких. Губам стало солоно, девушка скосила глаза и поняла, что по ее шее и лицу хлещет поток горячей крови. Ману собралась с силами, сбросила с себя груз, держась за стеллаж, кое-как поднялась на ноги, натянула штаны и огляделась. У шкафа лежало мертвое тело Равнула Ахина со зверски распоротым горлом. А напротив у стены замер Аллен Гласс, в ужасе глядя на свои окровавленные руки. Стилет со звоном упал и покатился по металлу, первый пилот поднял глаза на Ману и просипел:
— Ты… цела?
Глядя на его стремительно белеющее лицо, Ману спросила:
— А ты?
Он отрицательно качнул головой и, дрожа, прислонился к стене. Глядя на то, как Гласс сползает вниз, Ману заставила себя двигаться — если свалится на пол, Ману ни за что не сможет его поднять… Она шагнула вперед и подхватила Аллена.
— Ты уже сообщил? — спросила Ману, ведя его к двери.
— Нет, — прошелестел Аллен, — не успел… Только помоги мне дойти до отсека… пожалуйста. Если меня увидят таким…
Он оступился, Ману едва смогла удержаться на ногах.
— Ладно. Не бойся, я сообщу сама. Но сначала отведу тебя в комнату.
Аллен кивнул, непослушными пальцами вынул платок и утер пот со лба, затем сосредоточился на том, чтобы идти.
— Как ты нашел нас? Это ведь не твоя смена.
— Я хожу сюда иногда… Мне не хватает нормы моющих средств… Вот и таскаю со склада… потихоньку… — слабо улыбнулся Гласс.
Ману пришлось не только довести его до отсека, но и раздеть, засунуть в душ, выставив вытяжку на полную мощность: от горячей воды запах крови вновь удушливым паром разлился в воздухе, и Гласс все же рухнул в обморок, благо, пол душевой был рассчитан на подобное и мгновенно прогнулся, не позволяя хозяину покалечиться. Затем Ману затолкала его китель, а заодно и свой, в чистку, умылась и до блеска вытерла пол, дверные сенсоры, все, где могла попасться на глаза хоть одна багровая капля…
Ману укрыла Гласса одеялом и повысила температуру в отсеке, хоть и понимала, что того бьет озноб вовсе не от холода. Уходя, она погладила первого пилота по щеке. Не смотря на бледность, он выглядел как никогда живым, непохожим на кукольный повседневный образ.
— Спасибо, Аллен, — сказала Ману, и добавила:
— Я доложу о том, что случилось, но… об остальном никому не расскажу. Обещаю.
Он облегченно вздохнул и закрыл глаза.
Комментарий к 9. О новостях, поцелуях и обмороках
* Дочь Ллау Ами — богиня плодородия и жизни светла и радостна, ее сестра Ирам — покровительница мудрости и смерти, непостижима и далека, сын Шанн — защитник и воин, могуч и царственен.
Всем поцелуев))))
“…They tell me think with my head, not that thing in my chest
They got their hands at my neck this time
But you’re the one that I want, if that’s really so wrong
Then they don’t know what this feeling is like…”
(c) The Chainsmokers - This feeling
========== 10. О подарках, глупостях и покорности ==========
— Единственное, что этот сукин сын сделал хорошего, это подгадал вовремя родиться! — расхохотался Дим, услышав объявление.
В честь юбилея Армана Фрая военнослужащим был объявлен свободный вечер. Тем, кто не был задействован в миссиях и дежурствах, предписывалось веселиться и говорить здравницы в честь главнокомандующего. Несмотря на то, что вечеринка была хорошим способом разбавить всеобщее напряжение последних недель, офицеры смотрели на это без восторга: им предстояло быть теми церберами, что решают, кто спустится в общий зал столовой, а кто заступит на очередную вахту. А после обязательно засветиться на гулянке самим, непременно с бокалом в руке: Фрай считал иное поведение признаком неуважения, а его осведомителем мог оказаться любой… Впасть в немилость и намертво застрять на карьерной лестнице из-за такой ерунды не хотел никто. Перед медотсеком выставили стенд с пачками анэтанола* — веселье весельем, но с утра начнется рутинная работа, не терпящая малейшего тумана в голове.
