Ночь триффидов - Кларк Саймон (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
В начале девятого в салон вошла Ким Со. Хитро улыбнувшись, она бросила взгляд через плечо. Я ожидал, что сейчас последует какая-то шутка, но, улыбнувшись еще шире, девушка провозгласила:
— Позвольте представить вам еще одного нашего гостя. С этими словами она повернулась и протянула кому-то руку — кому именно, мы пока не видели.
Через порог робко переступила девушка лет пятнадцати. Широко улыбаясь, она обвела взглядом всех присутствующих. Увидела меня, вытянула указательный палец и со смехом воскликнула:
— Бум-бум! Бум-бум!
Дикарка с острова изменилась настолько, что я с трудом ее узнал. Чисто помытого ребенка нарядили в новое платье, а похожие на темный одуванчик волосы были со вкусом пострижены. Столь неожиданная трансформация привела меня в восторг. Ким ободряюще кивнула девушке и, обратившись к нам, сказала:
— А теперь познакомьтесь с Кристиной. Некогда дикий ребенок погладил себя по щеке и пролепетал:
— Кис-тина. Кис-тина.
— Крис-тина, — медленно произнесла Ким и повторила: — Крис-тина.
— Кис-тина!
— Мы постепенно продвигаемся вперед, — с улыбкой сказала Ким. — Хотя и не так быстро, как хотелось бы.
На то, чтобы завоевать доверие Кристины, Ким потратила сутки. Она рассказала, что девочка радостно встала под душ и охотно переоделась в новое платье. Ким считала, что в нежном возрасте Кристина воспитывалась в цивилизованном обществе. Умывание, чистка зубов и уход за волосами были ей вовсе не чужды. Теперь она вернулась к людям и принялась изучать мир с удвоенной энергией. Несколько часов подряд она осторожно прикасалась к картинам, мебели и одежде, пытаясь вспомнить, как что называется.
Я испытывал чувство, похожее на гордость, наблюдая за тем, как Кристина бродит по салону и с детской непосредственностью изучает окружающий мир.
— Стул... стол. Стол! — Она триумфально постучала кулачком по столешнице. — Стол. Сидеть. Есть. Тетя Сью — здесь. — Показав на конец стола, она скривила рожицу и выдавила: — Кха-кха... Фу!
Издав эти таинственные звуки, Кристина помахала ладонью у лица, как бы разгоняя дым.
— Понимаю, — сказала Керрис, глядя на меня, — тетушка Сью дымила, как паровоз.
— Макси, здесь... Макси нехороший... — Теперь девочка изобразила собаку, водрузившую лапы на стол.
— Интересно, научится ли она говорить как следует? — задумчиво произнес Рори. — Расширится ли ее лексикон, или останется на этом уровне?
— Она толковая девочка и обучается очень быстро. Кристина неожиданно поднесла палец ко рту, щелкнула языком и сделала вид, что разливает воображаемый напиток из воображаемой бутылки. Затем заговорила на удивление низким мужским голосом с легким, как мне показалось, шотландским акцентом.
— За новый, очередной год нашей жизни. Боже, храни короля.
— Господи, — восхищенно затряс головой Гэбриэл. — Я слышал о фотографической памяти, но о фонографической мне слышать не доводилось.
— Думаю, что если вас оставить в одиночестве в возрасте четырех-пяти лет, — задумчиво произнесла Керрис, — то впечатления раннего детства настолько глубоко врежутся в вашу память, что вы их никогда не забудете.
— Бедный ребенок, я даже не хочу знать о том, что ей пришлось пережить, — сказал Гэбриэл.
— На койке она пока спать не желает, — сообщила Ким. — Стаскивает одеяла в угол и вьет себе что-то вроде гнезда. Но, как вы видите, настроение у нее прекрасное. Это умный, живой ребенок.
Кристина со счастливой улыбкой обошла всех. Поглаживая каждого из нас по руке, девушка говорила:
— Хэлло... хэлло... хэлло...
Добравшись до меня, она к этому приветствию присовокупила: «Бум-бум!»
— Итак, вы теперь для нас «Человек Бум-Бум», — улыбнулась Керрис.
Я кивнул, глядя на Кристину и не переставая изумляться тем изменениям, которые с ней произошли за столь короткое время.
— Она помнит, как я напугал ее выстрелами. Мне пришлось стрелять в триффида, приблизившегося к нам слишком близко. Шум обратил ее в паническое бегство.
— Это не повредило вашим отношениям, — улыбнулась Керрис. — Она снова поверила в вас. Человек Бум-Бум. И тут Кристина внезапно выбежала из комнаты. Мою улыбку как водой смыло.
— Может быть, вы поспешили с выводами, Керрис? — сказал я.
— Не тревожьтесь, — успокоила меня Ким. — Для нее все в новинку. Слишком много впечатлений для одного раза.
Я думал, что девочка убежала, чтобы спрятаться в своем гнезде из одеял в углу каюты, но она вскоре вернулась, сияя от гордости.
— Сохрани это, — сказала она, протягивая мне обеими руками портфель. — Сохрани... ты... ты!
— Ты хочешь, чтобы я сохранил его для тебя? — переспросил я, пожимая плечами. — Но он принадлежит тебе.
— Ты сделать! Ты сделать! — стояла она на своем, втискивая в мои руки портфель.
— Прости, Кристина, но я не понимаю... — Я обвел беспомощным взглядом присутствующих.
— Ты... сделать!
Присутствующие, судя по недоуменному виду, тоже были далеки от понимания.
— Ах! Ах! Ах! — Этот звук больше походил на собачий лай, чем на человеческую речь. — Ах! Ах!
Она схватила лист бумаги, на котором писал Гэбриэл, и принялась двигать его перед своим лицом. У меня поначалу даже сложилось впечатление, что девочка вытирает глаза.
— Ты сделать! Ты сделать! — повторяла она. И тут меня осенило!
— Ты хочешь, чтобы я прочитал что-то. Ее глаза радостно засияли, и, энергично кивая, она выкрикнула:
— Читать это! Читать это!
— Хорошо, Кристина, я понял.
По-детски поджав под себя ноги, она уселась на мягкое кресло и с восторгом принялась следить, как я расстегиваю ремни портфеля.
Весь покрытый царапинами и пятнами портфель (мне даже показалось, что я узнал следы зубов) сам мог бы поведать многолетнюю историю своих приключений. По причинам, известным только самой Кристине, она хранила его с тех пор, как совсем крохой осталась в полном одиночестве. Открыв с некоторым душевным трепетом портфель, я принялся извлекать и аккуратно укладывать на столь хранившиеся в нем предметы. Первой появилась карманная Библия. Я открыл книгу и прочитал на титульном листе: «Кристине Джейн Скофилд в день принятия ею Святого Крещения. От любящей ее тети Сюзанн Туррейн».
Кристина с напряженным интересом следила, как я достаю из недр портфеля ее сокровища.
— Кукла, — сказал я и положил игрушку рядом с Библией.
— Беккер, — произнесла девочка и погладила личико куклы.
Затем появился предмет, который я вначале принял за камень. Но, приглядевшись внимательнее, понял свою ошибку.
— Хлеб, — пояснил я. — Очень, очень сухой кусок хлеба. Пролежал в портфеле, видимо, много лет.
После этого я извлек несколько предметов одежды для девочки четырех-пяти лет. В этот момент я понял, что вскоре мне откроется ключ для понимания прошлого Кристины. У меня возникло желание положить конец печальному ритуалу, но, взглянув на девочку, я решил продолжить.
— Блу-зер, — произнесла она, прикоснувшись к одному из своих бывших нарядов, и тут же сама себя поправила: — Блузка. — К ней возвращалась память. — Скверная собачка Макс, — с неожиданно затуманившимся взором протянула она, — дерево укусило Макса. — Все ее оживление вдруг куда-то исчезло. — Макс в земле.
Всем своим существом я ощутил ту атмосферу печали, которая в этот момент воцарилась в пассажирском салоне парохода. Наверное, каждый из присутствующих воссоздавал в уме картину того, что пережила девочка, оставшись в одиночестве. Я видел, как она бежит по темному лесу, прижимая к груди портфель, в который кто-то сложил самые необходимые вещи. Краюху хлеба, так и не съеденную за все эти годы, Библию, которую никто не прочитал, и другие вещицы, способные напомнить крошке о более счастливых временах. При условии, что она сумеет выжить.
В портфеле оказались и другие предметы. Бечевка. Карманный нож. Пустой спичечный коробок. Золотой медальон с локоном светлых волос. На медальоне имелась гравировка:
«Маргрет Энн Скофилд».
