Тридцать три несчастья (СИ) - Бэйн Екатерина (первая книга .txt) 📗
Мы вышли из машины и я, придерживая Бэсси за плечи, провела ее на крыльцо. А нужно сказать, что это занятие было не из легких. Она постоянно озиралась, норовила побежать, тащила меня вперед и дрожала как осиновый лист.
— О боже, — простонала я, нажимая на дверной звонок, — у тебя паранойя.
Когда мама увидела Бэсси, глаза у нее стали почти такими же круглыми и испуганными.
— Боже мой! — прошептала она, отшатываясь назад.
— Мам, ты надеюсь не собираешься грохнуться в обморок? — спросила я, захлопывая за нами дверь, — Бэсси нужно выпить чего-нибудь горячительного. Коньяк, например, или виски. Ну же, мама, шевелись.
Это подействовало. Она побежала в кухню на поиски требуемого. Я же усадила Бэсси на диван в гостиной.
— Посиди здесь, — велела я ей и побежала за мамой.
Она как будто ждала моего прихода, стоя у шкафчика с бутылкой и стаканом в руке.
— О, коньяк! — одобрительно произнесла я, — хорошо, что он у тебя есть. Могла бы и мне плеснуть малую толику.
— Ты вчера уже пила, — отозвалась мама твердо.
— Ну вот, — надулась я, — это же было вчера.
— А кто клялся, что больше никогда не будет пить? — ответила она вопросом на вопрос.
Какая же у нее отвратительная память! Вечно помнит то, что помнить вовсе необязательно и забывает важные вещи.
— Есть разговор, — вполголоса начала я, — Бэсси сегодня побудет у нас. Ты не возражаешь?
— Конечно, нет, — родительница удивленно приподняла брови, — она так настрадалась, бедняжка!
— Очень хорошо, — обрадовалась я, — значит, сегодня никому звонить не будем.
— Подожди. А как же полиция?
— Я так и знала. В полицию я позвоню завтра. Надо дать Бэсс время прийти в себя.
— Как будто, ты о ней беспокоишься, — укорила меня мама, — ты думаешь о своей работе. О статье, которую нужно вовремя отослать, чтобы тебя никто не опередил. Так?
— Мама, ну неужели тебе хочется, чтобы тут до утра топтались полицейские и задавали одни и те же вопросы до полного отупения? Я очень хочу спать. Ничего не случится, если я сообщу об этом завтра с утра.
Видимо, мама тоже подумала об этом, поскольку быстро признала мою правоту. Она даже пообещала, что никому ничего не скажет, ни Люку, мужу Бэсс, ни соседям.
Налив коньяку в стакан, мама оглядела меня с ног до головы:
— А с тобой все в порядке?
— Ну вот, вспомнила наконец о дочери, — хмыкнула я, — а между прочим, я у тебя единственная.
— Прекрати, Тора. Я спрашиваю, что это за вид у тебя.
— Да ерунда. Только шишка на затылке, наверное, вскочит. Уже вскочила, — я поморщилась, потрогав указанное место, — этот гад звезданул меня чем-то тяжелым. Ну, я ему тоже врезала.
Мама охнула и, оставив коньяк, стала осматривать мою голову. Ничего, кроме шишки там не было и быть не могло, но это все равно произвело на нее неизгладимое впечатление. Потому что она схватила со стола стакан и залпом опорожнила его. Я только ахнула:
— Мама, это же для Бэсси!
— С тобой я сойду с ума, — заключила она и вновь наполнила стакан, — вот, иди и отдай своей Бэсси. Где ты собираешься ей постелить?
— Она хочет спать со мной. Очень уж перепугалась. Пусть спит, кровать широкая. Надеюсь, она не лягается во сне.
Мама покачала головой, считая, что мой юмор в данный момент неуместен.
Бэсси сидела, сдавшись в комочек и обхватив себя руками. Я сунула ей стакан с коньяком и велела выпить до капли.
— А теперь — в душ, — скомандовала я, — я тебе одолжу свою пижаму. Это тряпье можешь выкинуть. Оно все равно уже ни на что не похоже. Впрочем, если хочешь оставить на память…
Я не договорила. Вид Бэсси не располагал к шуткам.
— Я боюсь одна, — одними губами прошептала она.
— Но я же не могу пойти с тобой в душ, Бэсс. Если уж так хочешь, я постою под дверью и буду с тобой болтать. Но учти, в ванной никого нет. Там даже окна нет, и маньяк не сможет до тебя добраться.
Бэсси залпом допила остатки коньяка. Ее передернуло от напоминания об убийце. Впрочем, она стала выглядеть немного лучше. Щеки порозовели, а глаза перестали вылезать из орбит.
— Пошли в душ, — я взяла ее за руку, — и не бойся больше. Все уже позади. Здесь тебя никто не тронет. Поняла?
Бэсс кивнула и позволила довести себя до ванной. Как я и обещала, встала у двери, чтобы иметь возможность быть услышанной и заговорила:
— Поверь, он не сможет выбраться из-за решетки. Я его заперла, ключ у меня. Так что, все в порядке. Завтра туда приедет полиция, а он там сидит готовенький. Видишь, как здорово. Он получит по заслугам. Упекут в психушку, как миленького. Кстати, откуда он взялся? Он ведь не из нашего города. Никогда его раньше не видела.
— Я без понятия, откуда он взялся. Но мне кажется, он совершенно нормален, — подала голос подруга, пробившись сквозь шум льющейся воды.
— Фигня, — отмахнулась я, — нормальный человек не станет заниматься такими вещами. Хотя конечно, вид у него неподходящий для убийцы. Такой добренький дядюшка, кажется, и мухи не обидит. Не понимаю, что ты его так боишься.
— Я не его боюсь, — голос Бэсс дрогнул.
— А кого? — удивилась я.
— Тора, ты все неправильно поняла. Это же Майкл… Он всего лишь помощник. Он не убийца, просто противный тип. Там есть другой, — тут она разрыдалась.
Я была так поражена, что вошла в ванную и, отодвинув занавеску, уставилась на подругу.
— Что ты сказала? Другой? Какой другой? Их двое?
— Да, — всхлипывая, сказала она.
— Странно. Очень странно и нетипично. Такие преступления, как правило, совершаются в одиночку. Помощник, говоришь? А почему его не было там?
— Он приходит только ночью. Днем он спит.
— Спит? — фыркнула я, — где спит?
Кажется, Бэсс начала заговариваться. Надо же такое выдумать!
— Там же, в подвале, — Бэсси обхватила себя руками и зажалась в самый угол ванны.
Было заметно, что ей с трудом удавалось каждое слово.
— Бред, — вырвалось у меня, — не может быть. Мы так вопили, что разбудили бы и мертвого. Ты уверена, что у него все в порядке со слухом?
— Причем здесь слух! — истерично завопила она, — это он убийца, он! Вот, посмотри, что он мне сделал! — Бэсс откинула назад голову, и я отчетливо увидела две небольшие дырочки.
— Так это он отсюда… — протянула я, — черт, нужно было его поискать! Почему ты мне сразу не сказала? Пока бы он дрых, я бы сунула его к Майку, а теперь что делать?
— Тора! Ты ничего не поняла! С ним не справишься так просто! Он… он необычный человек! Он вообще не человек! Он дьявол!
В это время в ванную вошла мама. Она отодвинула меня в сторону:
— Выйди, Тора. Я сама ею займусь. Не видишь, у нее истерика. Поищи лучше что-нибудь успокоительное.
Я кивнула, все еще ошарашенная новостью. Какая гадость! А ведь я была уверена, что моя работа здесь закончена. Черт. Ну, черт! Еще и глухого маньяка принесло!
Я кинулась за успокоительным и, как это обычно бывает, тут же позабыла все названия подобных препаратов. Пока я мчалась вниз по лестнице, я судорожно старалась вспомнить хоть одно, но как назло, на ум ничего не приходило. Так что, пришлось брать снотворное. Слава Богу, его название удержалось в моей голове!
Тем временем, мама помогла Бэсс прийти в себя, выбраться из ванны и, когда я вернулась, подруга уже сидела на разобранной постели в моей пижаме. Выглядела она как птенец, выпавший из гнезда, более точного сравнения я придумать не могу.
Я протянула маме снотворное, та передала его Бэсси. Подруга проглотила сразу две таблетки и залпом выпила целый стакан воды. Совместными усилиями мы уложили ее в постель.
Вскоре ее глаза начали слипаться, а потом и вовсе закрылись. Я услышала ее ровное дыхание и перевела дух. Теперь можно было все спокойно обдумать.
Мама вполголоса заметила:
— Ее нужно показать врачу, Тора. У нее нервный срыв. Ты не хочешь рассказать мне о том, что ей пришлось пережить?
— Завтра, — пообещала я ей, — когда будет светло и тебе точно не будут сниться кошмары.
