Дом ужасов - Кифовер Джон (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Крупный рыжий мальчик толкнул Ронни, а девочка с голубой лентой в волосах сказала:
— Да хватит вам уже, — и отошла в сторону, оказавшись рядом с Саймоном. Тот улыбнулся, посмотрел на нее, потом еще на одну девочку, словно подзывая их подойти поближе. «Всегда разговаривает только с девочками», — как-то сказал матери Ронни.
Элис продолжала наблюдать. Да, она и сама заметила, что он предпочитает девочек, поскольку мальчикам ему сказать явно нечего. Впрочем, на девочек он тоже не произвел никакого впечатления. Вместо того чтобы слушать его, они захихикали, стали строить друг другу глазки, а потом и вовсе разбежались, время от времени оглядываясь и все так же пересмеиваясь.
Элис прошла в кухню и задернула шторы. Снаружи скоро будет совсем темно. В летнее время вечеринку можно было бы организовать и в саду, однако Ронни предпочел родиться зимой и потому большинство связанных с ним семейных торжеств сопровождались топотом мокрых башмаков по дому и беспорядочной суетой с шарфами, перчатками, капюшонами и плащами.
Том должен был подойти минут через двадцать, и она с нетерпением ждала его возвращения. Хотя даже с его приходом шум в доме отнюдь не утихнет, ей было бы легче от того, что это испытание ляжет на плечи их обоих. Том обязательно организует какие-нибудь игры, станет беспрестанно всех веселить, вызывая именно у девочек восторженные приступы радостного смеха. До его прихода ей никак не удавалось сосредоточиться ни на приготовлении еды, ни на чем-либо еще. Ей приходилось то и дело забегать в гостиную и следить за тем, чтобы никого действительно не обижали и не оставляли в стороне. Сначала она попыталась было увлечь их игрой под музыку, но ее исполнительское мастерство на пианино оказалось столь невысокого качества, что всякий раз, когда Элис поворачивалась к инструменту, у нее за спиной поднимался настоящий хаос. Потом она предложила поиграть в поиск сокровища, но и здесь вскоре обнаружила, что не смогла заранее подготовиться к этой забаве.
Ей вообще не особенно удавалась организация таких вечеринок. Буйное возбуждение детей скорее угнетало ее. Сколько бы времени ни тратила она на подготовку подобных мероприятий, всякий раз, когда наступал решающий момент, у нее все оказывалось неготовым.
Том уверял, что это не имеет никакого значения. «Просто открой дверь, впусти ребятишек и оставь все на их усмотрение, — обычно говорил он. — А когда почувствуешь, что вот-вот начнет рушиться мебель, принеси им сэндвичи, желе, торт и мороженое».
Для Тома все было очень просто. Сам он приходил уже после того, как она выдерживала первый сокрушительный удар. Группа из двадцати маленьких детей — это отнюдь не то же самое, что двадцать мальчиков и девочек, взятых порознь. В группе они представляли собой нечто иное: большое по размеру и явно устрашающее. Трудно даже представить, что они могут вытворить, если все пустить на самотек, а потом вовремя не остановить… или, наоборот, не вовремя — в зависимости от того, как на это посмотреть.
Из гостиной донесся нестройный гул каких-то насмешек, и Элис заставила себя совершить еще одну инспекционную ходку.
К тому моменту, когда она вошла, было уже невозможно определить, с чего поднялась вся эта кутерьма. Саймон Поттер стоял прижатый спиной к стене, тогда как Ронни и его лучший друг хохотали и в отчаянном веселье мотали головами, хлопая себя руками по бокам на манер плохих актеров в школьном спектакле.
Ронни заметил, что мать наблюдает за ним. Его ухмылка тотчас же превратилась в искреннюю и радушную улыбку.
Еще до того как она успела нахмуриться или задать ему молчаливый вопрос, он повернулся и сгреб в охапку все свои подарки.
— Идите сюда! Посмотрим, что мне подарил папа!
Кто-то издал театральный стон; какой-то прыщавый мальчик пренебрежительно фыркнул. Тем не менее все собрались вокруг. В конце концов, именно такого поведения от них и ожидали: это была вечеринка Ронни, его день рождения, и вполне естественно, что он мог настаивать на том, чтобы они осмотрели его праздничные трофеи.
— Вот что мне папа подарил! — Элис с теплом в сердце уловила в голосе сына нотки признательности и любви. — И вот еще! Все папа подарил! — Причем его реакция осталась бы точно такой же, подари ему Том обычную записную книжку или коробку карандашей: в его отношении к подаркам отца сквозили бы те же непоколебимые преданность и гордость. И она сама очень любила сына за эти чувства.
Саймон с мрачным видом наблюдал за всем происходящим, не проявляя, однако, ни возбуждения, ни скуки. Он не издавал одобрительных звуков, не обменивался ни с кем взглядами, которые бы выдавали его затаенную тоску. Просто стоял поодаль от всех остальных, бесстрастный и равнодушный.
И все же под мрачностью его маленького лица угадывалась зависть или, по крайней мере, грусть, запрятанная где-то в глубине души. Отец Саймона умер несколько лет назад. Мать воспитывала сына со всей одержимостью одинокой женщины, не позволяющей мальчику по-настоящему расслабиться или должным образом общаться с другими детьми, хотя он так много часов, дней и недель проводил вместе с ними в школе. Она подолгу задерживалась на работе в адвокатской конторе и столь же много времени уделяла работе по дому, стремясь сделать все, чтобы ребенок не так горько переживал отсутствие отца. Каждый день Саймон минимум на час задерживался в компании детей, родители которых находились в отъезде, пребывали в беспрестанных ссорах или вообще были заняты по работе и не могли вовремя забрать ребенка из школы. К тому времени, когда он наконец появлялся, миссис Поттер уже была дома и ждала, когда же сможет целиком отдать себя сыну. Она гордилась той жизнью, которая царила в их семье, гордилась их домом, гордилась неизменной аккуратностью, вежливостью и умом сына.
Элис заметила, что он собрался что-то сказать. Уловила это она еще до того, как он произнес первое слово — как он наклонил подбородок и сделал глотательное движение. Мальчик чуть выдвинулся вперед. Сначала ей показалось, что он хочет попросить позволить ему подойти поближе и внимательнее рассмотреть подарки Ронни, но он лишь сказал:
— А как насчет того, чтобы поиграть?
Все повернулись в сторону Саймона, уставились на него. Воцарившуюся тишину нарушил голос маленькой девочки, явно обрадованной переменой:
— Да! Давайте что-нибудь организуем. А во что мы будем играть?
— Если бы мы достали несколько листов бумаги, — Саймон быстро стрельнул взглядом в сторону Элис, и та поняла, что все это время он ощущал ее пристальное внимание к своей персоне, — мы могли бы написать на них наши имена и…
— О, опять эти бумажные игры, — простонал кто-то.
— Выберите имя, — продолжал настаивать Саймон, — и напишите его сверху вниз в левой части листа. После этого разбейте листок на квадраты и впишите в клеточки по горизонтали названия цветов, деревьев, ну… фамилии футболистов, если хотите, но так, чтобы каждое начиналось на одну из букв вертикального имени.
Мальчик, который специализировался на презрительных фырканьях, снова фыркнул.
— О чем он говорит? — спросила девочка с голубой лентой в волосах.
— Но это же так просто, — почти с мольбой прозвучал голос Саймона. Сверху вниз пишите какое-нибудь имя, а потом вбок пишите названия… ну, можете назвать это категориями, которые придут вам в голову. И…
— О, бумажные игры…
Элис решилась вмешаться. Настало время взрослому человеку взять все под свой контроль и сказать, что надо делать. Она вошла в комнату и стала в отчаянии припоминать все те игры, которыми сама увлекалась в детстве. Память отказывалась служить ей. Все, что приходило на ум, ограничивалось ползанием под составленными в ряд стульями и еще одной забавой, когда какой-то толстый мальчик собрал вокруг себя всю компанию и развлекал ее плевками в пылающий камин.
— Так, а теперь слушайте, — проговорила она и всё с благодарностью посмотрели в ее сторону. — А почему бы не сыграть в почтальона.
Кто-то пожал плечами, кто-то, присвистнув, застонал, хотя девочкам эта затея явно пришлась по вкусу; они стали радостно переглядываться, хихикать и через какие-то секунды все уже играла в почтальона. Элис снова позволила себе удалиться, оставив детей одних. Она время от времени бросала из кухни взгляд в сторону холла, пока неожиданно не почувствовала себя кем-то вроде тайной надзирательницы. Некоторые мальчики вели себя подчеркнуто самоуверенно, что свидетельствовало об их продолжительном знакомстве с фильмами, которые в таком возрасте смотреть бы не следовало. Девочки — кто возился, а кто спокойно сидел и наслаждался зрелищем. Ей почему-то показалось страшным видеть в восьми-десятилетних детях признаки тех же черт личности, которые они наверняка будут демонстрировать в более взрослом возрасте — тех самых качеств, часть из которых находилась лишь в стадии становления, а другие уже вполне сформировались.
