Вампиры - Олшеври Барон (книга бесплатный формат TXT) 📗
Я прислушался, правда, что-то выло, но трудно было определить, что и где.
Скорее всего это был ветер в трубе или в одной из отдушин склепа.
Петро был весел, он верил в успех! А у меня были данные очень и очень бояться за будущее.
И что же, в эту же ночь погиб личный лакей графа. Его нашли умирающим в постели и он мог только прошептать: графиня, гра…
Пока слуги судили и рядили, подошел Петро, поднял голову покойника и со стоном опустился на пол. Он был бледен, как мел.
Испуг и обморок Петро были последней каплей в неспокойном настроении наших слуг.
Большинство, вместо того чтобы помочь старику, бросились вон из комнаты и через час же несколько человек попросили расчета. К вечеру ушли поденщики.
Смех и песни замолкли. Слуги шептались и сговаривались о чем-то, ясно чувствовалось: еще один смертельный случай, и мы останемся одни. К вечеру…
– Господа, – прервал доктор, – как ни интересны все эти чудеса в решете, а все же спать надо. Скоро два часа ночи. Я полагаю, что все наши вампиры и оборотни уже нагулялись и завалились спать. Итак, я ухожу, – и доктор решительно встал с места.
– Делать нечего, подождем до завтра, – сказал один из гостей.
Не бойтесь, ни Карл Иванович, ни его «сказки» не сбегут, – шутил доктор.
– А разве вы думаете, что все это сказки? – спросил удивленно Жорж К.
– Какое вы еще дитя, Жорж, если могли в этом сомневаться, – заметил один старик.
Глава 19
День прошел очень оживленно. Катались верхами, много гуляли по лесу, молодежь занималась гимнастикой и борьбой. Никто ни разу и не вспомнил о вчерашнем чтении.
Вечером усталые, голодные, но в хорошем расположении духа все были в сборе.
Сытно поужинав, приступили к Карлу Ивановичу дочитать «сказки».
Тот, против обыкновения, очень неохотно взял свой портфель и долго в нем разбирался.
– Ну-с, какой ерундой вы нас сегодня угостите? – спросил доктор.
– Быть может, можно сегодня и не читать? – точно обрадовался Карл Иванович, закрывая портфель.
– О, нет, нет, мы хотим знать конец, – запротестовала молодежь.
– Вы кончили на том, Карл Иванович, что все слуги из замка убежали от страха, – напомнил Жорж К.
Карл Иванович вздохнул и начал.
К вечеру Петро объявил, что не отойдет от двери склепа, пока не выследит «проклятого дьявола»…
Ночь прошла тихо. Даже утром и днем Петро отказался сойти со своего поста.
Он взял у меня только кусочек хлеба.
И день прошел хорошо.
Минули еще сутки.
Что делать с добровольным сторожем? Он ест один хлеб и совсем не спит.
Долго ли он выдержит?
Еще сутки.
Никакие уговоры, никакие доводы не помогают.
Я решился оставить упрямца еще на ночь, а утром подсыпать сонного порошка в вино и заставить его выпить.
Приготовив покрепче снотворное, я сидел у себя в комнате. Пробило два часа.
Вдруг в комнату, пошатываясь, входит Петро. Он иссиня-бледен, точно мертвец, волосы всклокочены, сам весь дрожит. Беспомощно опустившись на стул, он залился слезами.
Первых его слов разобрать было невозможно, до того стучали его зубы.
Наконец я уловил:
– Графинюшка…, ужас…, наша графинюшка ходит…, мертвец…
– Успокойся, Петро, расскажи все по порядку, я и сам думаю, что виноват не американец, а графиня, – сказал я, стараясь казаться спокойным.
– Наша графинюшка, это ангел-то во плоти и вурдалак, вампир… – и он снова зарыдал.
Когда припадок прошел, Петро сообщил мне следующее:
И в эту ночь, как и ранее, он сидел на скамейке против входа в склеп и не спускал глаз с двери. Ключ от нее лежал у него в кармане.
Ночь лунная, и все видно отчетливо.
– Смотрю, – говорил он, – перед дверью стоит графиня. Белое, нарядное платье, локоны по плечам и на голове цветы и бриллианты. Ну, точь-в-точь, как она наряжалась, когда ехала на бал.
На минуту я забыл, что она умерла, и бросился к ней:
– Графинюшка, милая! – Она ласково посмотрела, да и говорит:
– Петро, за что ты меня преследуешь? Тут я вспомнил, что она мертвая, отскочил, а она за мной.
– Оставь меня в покое, и я тебя не трону, – и голосок у ней такой нежный.
– Бог с вами, – говорю, – графиня, ведь вы же умерли…, и похоронены.
– Умерла…, и все-таки живу. Не мешай же мне. – И сама отстраняет это меня с дороги рукой.
Я хотел перекрестить ее, а она как бросится да схватит меня за плечи.
Сильная такая, глаза злые и лицо совсем, как чужое. Хочу вырваться и не могу, вот-вот повалит… Так мы все пятились, пятились и дошли до грядки с чесноком.
Я запнулся и упал к подножию креста. Она тоже повалилась.
Ну, думаю, загрызет!…
Да Бог помиловал.
Почуяла чеснок, соскочила, застонала тяжко, тяжко и исчезла.
Долго я лежал: боялся пошевелиться. Ну, а потом и к вам, доктор.
– Что нам делать? Ведь графинюшку-то я не могу колом, рука не выдержит… – прошептал верный слуга и опять заплакал.
До утра мы сидели с Петро обдумывая, как поступить. Надо обезопасить замок и деревню от вампира, а в то же время, ради Карло и старого графа, пощадить имя графини в народе.
Мы еще ничего не решили, как пришли мне сказать, что умер сынишка кучера, мальчик лет десяти.
А затем потянулись, один за другим, слуги, прося расчета. Причина была одна:
– У нас в замке не чисто.
Пришлось всех отпустить. Осталось два-три человека, которым абсолютно некуда и не к кому было идти.
Надо было волей-неволей посвятить в дело и твоего отца.
С большими предосторожностями и понемногу я сообщил ему все.
К моему удивлению, и на этот раз он остался почти спокоен. И только спросил, кто, кроме меня и Петро, знает про «то». И когда узнал, что никто, остался очень доволен.
Видимо, он уже знал страшную тайну покойницы. Не оттого ли он и сидел целые дни в склепе?
Немедленно граф распорядился продать лошадей, коров и прочую живность, одним словом все, что требовало ухода, заперев почти все комнаты замка, и отпустил слуг с наградою.
Затем по его приказу поденщики из города живо приготовили новый склеп в скале, на два гроба.
Не решаясь пригласить священника, на восходе солнца, когда по чистому воздуху так хорошо доносится колокольный звон из деревни, перенесли мы сами гроб с графиней из старого склепа в новое помещение и с разными предосторожностями заделали его в стену.
После того отец твой взял с меня и Петро страшную клятву молчать обо всем случившемся.
Он щедро обеспечил нас.
Петро, как милости, выпросил позволения остаться с ним в замке, где и прожил пятнадцать лет.
Как твой отец намерен был поступить с тобой и замком – он нас не посвятил.
Смерть унесла его неожиданно для него самого.
Мы похоронили его в новом склепе, в том месте, которое он себе приготовил.
Петро по обещанию пошел пешком в Рим, а я вернулся домой.
Теперь, Карло, уходи. Я нарушил ради тебя клятву, оставь меня, дай отдохнуть, – и старик скорбно, тяжело поник головою. Я вышел.
Где и как я провел эту ночь, не могу вспомнить…, ходил и ходил… И вот на заре пишу тебе, Альф. Это последнее средство хоть немного разобраться в своих ощущениях и попробовать успокоиться и обсудить. Что это?
Не сошел ли я с ума? А все слышанное, да и сам старик доктор в придачу – не что иное, как один бред больного мозга.
Или доктор существует и он сошел с ума б, м, от старости?., или же, или это все страшная правда?
Какая правда?…
Правда… я сын вампира!
Нет, я сумасшедший…
Впрочем, что лучше? – Реши сам.
Ах, почему ты не здесь, ты бы со стороны вернее это определил. Альф, спаси меня!
Сознаю все безумие верить рассказам старика и…, верю. Почему? Как опровергнуть его слова? Где кончается действительность и начинается вымысел? Все так логично и так не правдоподобно!… Господи, а Рита! Я забыл о ней!
Что же с ней будет? Могу ли я жениться теперь? Имею ли я право вовлечь ее в свое несчастье?
Нет, надо отослать ее на родину. Но как? Что ей скажу, что объясню!… Это убьет, обесславит ее! Нет, это невозможно… Но что же делать…, где выход…
Альф! Помоги, приезжай!
