Обряд на крови - Батчер Джим (книги бесплатно TXT) 📗
– Ты сидишь? Держись крепче: читаю. Похоже, он держится безумной точки зрения, согласно которой каждый в состоянии получить удовольствие в постели, не пытаясь соответствовать недосягаемым стандартам. Он считает, что секс – вещь естественная.
– Секс – вещь естественная, – сказала Мёрфи. – Секс – дело хорошее. Не все им занимаются, но всем бы стоило.
– Я же хитрожопый. Коп у нас ты. Относись с уважением к моей ограниченности. – Я продолжал читать. – Помимо этого, Геноса набирает в свои фильмы людей самых разных возрастов, а не только двадцатилетних танцовщиц. Если верить отзывам о его появлении у Ларри Кинга, он избегает гинекологических крупных планов и подбирает людей не по внешности, а по чувственности их игры. И еще он не любит хирургически усовершенствованных… гм…
Я почувствовал, что краснею. Мёрфи, наверное, мой лучший друг – и все же она девушка, а джентльмен не может позволить себе отдельных слов при даме. Прижимая трубку ухом к плечу, я сделал руками неопределенное движение на уровне груди.
– Ну, сама понимаешь.
– Титек? – безмятежно спросила Мёрфи. – Сисек? Буферов?
– Типа того.
– Вымени? – продолжала Мёрфи, словно не расслышав моего ответа. – Шаров? Дынь? Персиков? О! Персей?
– Блин-тарарам, Мёрф!
Она рассмеялась:
– Ты так мил, когда стесняешься. А я-то думала, силикон относится к обязательной профессиональной экипировке. Ну, типа, как каски и башмаки со стальными подбойками у строителей.
– Только не в случае Геносы, – сказал я. – Здесь цитируются его слова о том, что природная красота и подлинная страсть куда благоприятнее для секса, чем весь силикон Калифорнии.
– Вот не знаю, чего я больше должна испытывать по этому поводу, восторга или тошноты?
– Шесть частей одного и полдюжины другого, – сказал я. – Подводя черту, можно сказать, что он не обычный порноделец.
– Не уверена, что это исчерпывающая информация, Гарри.
– Если бы ты сказала это мне до того, как я познакомился с ним лично, я бы, возможно, и согласился с тобой. Но теперь – не уверен. Я не уловил никакой порочной вибрации, исходящей от него. Он производит впечатление порядочного парня. Обостренное чувство ответственности. Вызов статусу-кво – даже в ущерб доходу.
– Я более чем уверена, что Нобелевской премии за порнографию не присуждают.
– Я к тому клоню, что он привносит в нее некоторую долю искренности. И люди реагируют на это положительно.
– За исключением тех, кто пытается его убить, – заметила Мёрфи. – Гарри, это, возможно, цинично, но люди, выбравшие жизнь вроде этой, рано или поздно притягивают проблемы на свою голову.
– Ты права. Это цинично.
– Всем не поможешь. Ты рехнешься, если будешь пытаться сделать это.
– Послушай, парень попал в беду, а он ведь свой – такой же человек, как мы. Мне не обязательно одобрять его образ жизни, чтобы хотеть избавить его от возможных неприятностей.
– Угу, – вздохнула Мёрфи. – Пожалуй, это я понимаю.
– Как ты думаешь, могу я убедить тебя…
По моей спине вдруг пробежали мурашки. Я повернулся к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как погасли огни в коридоре. Сердце заныло от недоброго предчувствия – и сразу же в темном проеме возник похожий на тень силуэт.
Я схватил первое, что подвернулось под руку – тяжелую стеклянную пепельницу, – и изо всех сил швырнул в силуэт. Пепельница отрикошетила от косяка и угодила точнехонько в стоявшего, кто бы это ни был. До меня донесся чуть слышный, похожий скорее на выдох хлопок, и что-то, просвистев у меня над ухом, с легким стуком ударилось о стену за моей спиной.
Я заорал во все горло и бросился вперед, но зацепился ногой за телефонный провод. Я не полетел кубарем, но все же оступился, и это дало призрачной фигуре время исчезнуть. Когда я восстановил равновесие и выглянул за дверь, никого не было ни видно, ни слышно.
Свет в коридоре все еще не горел, что делало погоню не только бессмысленной, но и опасной. Я вдруг сообразил, что представляю собой идеальную мишень – темный силуэт на фоне светлого дверного проема, и поспешно нырнул обратно в кабинет, закрыв и заперев за собой дверь.
Поискав предмет, ударивший в стену у меня за спиной, я обнаружил то, что менее всего ожидал увидеть здесь: маленький дротик с оперением из экзотических, желтых с розовым отливом птичьих перьев. Я выдернул дротик из стены. Наконечник у него оказался сделан не из металла, а из кости, перепачканной чем-то красным или темно-коричневым. Почему-то я сильно сомневался в том, что это мастика для мебели.
Отравленный дротик для духового ружья. На меня покушались, и не раз, но, пожалуй, еще никогда – столь экзотическим оружием. Почти смешно, право слово. Кой черт убивать кого-то в наше время отравленным дротиком?
Из брошенной на стол трубки доносилось слабое жужжание. Я взял со стола пластиковый футляр из-под Артуровой сигары, сунул туда дротик и закупорил и только после этого подобрал трубку.
– Гарри? – тревожно спрашивала Мёрфи. – Гарри, у тебя все в порядке?
– Отлично, – заверил я ее. – И похоже, я напал на верный след.
– Что случилось?
Я поднял прозрачный пластиковый футляр и пригляделся к дротику. На острие темнели потеки желеобразного яда.
– Вышло не слишком ловко, но мне кажется, меня только что пытались убить.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– Уходил бы ты оттуда, Гарри.
– Да нет, Мёрф, – возразил я. – Послушай, скорее кто-то просто пытался запугать меня – иначе воспользовались бы пистолетом. Так ты можешь поднять для меня те записи?
– Если они открыты для пользования, – ответила она. – Но время тут работает на нас. Что ты надеешься откопать?
– Много чего, – сказал я. – Вся эта история пованивает. Вот только трудно сложить мозаику, когда недостает стольких деталей.
– Звони, если узнаешь что-нибудь, – попросила Мёрфи. – Магическое или нет, покушение входит в компетенцию полиции. Это моя работа.
– Кто бы спорил, – согласился я.
– Береги свою задницу, Булльвинкль.
– Всегда. Еще раз спасибо, Мёрф.
Я положил трубку и перевернул еще несколько страниц Артурова альбома, не ожидая увидеть ничего, кроме газетных вырезок. Однако на самых последних страницах мне повезло. На них он приклеил большие глянцевые цветные фото – три женщины, и двух я узнал.
Подпись под первой фотографией гласила: «СТВОЛЫ ЭЛИЗАБЕТ». На фото красовалась Мэдж, первая жена Геносы. На вид я бы дал ей лет двадцать пять, и она была практически раздета. Ее роскошные волосы имели здесь неестественно алую окраску, пряди производили впечатление высеченных из камня. Макияж, должно быть, пришлось снимать циклевальной машинкой.
Следующая подпись, «ВОРОНИЙ БАРХАТ», стояла под фотографией воинственного вида, опять же почти голой брюнетки, которую я не знал. Сложением она напоминала женщин с обложек журналов по бодибилдингу – все мускулы налицо. Впрочем, несомненная физическая сила сочеталась в ней с женственностью, и она производила впечатление скорее хорошенькой, чем угрожающей. Стрижка у нее была короткая, мальчишеская, и на первый взгляд она показалась мне просто славной – только глаза оставались очень уж неулыбчивыми. Экс-миссис Геноса номер два, предположил я. Он называл ее Люсиль.
Последняя фотография изображала, разумеется, третью бывшую миссис Геноса. Фотография была подписана «ТРИКСИ ВИКСЕН», но кто-то написал поперек нее жирным черным маркером: «ЧТОБ ТЕБЕ ГОРЕТЬ В АДУ, СВИНЬЯ». Автографа автор надписи не оставил. Круто. Мне даже интересно стало.
Я перелистал альбом еще раз, но ничего нового не увидел. Я подумал, не повторить ли мне это третий раз на всякий случай, и сообразил, что просто оттягиваю неизбежный выход на съемочную площадку. Ну да, там, возможно, имеют место голые девушки, проделывающие всякие интересные штуки. А я прожил без таких штучек достаточно долго, чтобы это представляло для меня еще больший интерес. Но для подобных удовольствий имеются соответствующие время и место, и уж во всяком случае, не при скоплении людей с кинокамерами.