Живодерня - Арно Сергей Игоревич (книга жизни .TXT) 📗
Он бросил обезумевший взгляд на урночку, куда у зубного врача обычно сплевывают…
– Господи!.. Только не это! – плачуще проговорил Илья. – Только не это!..
В плевательнице лежали рассверленные обломки зубов.
Илья, скуля, отвернулся. Лучше уж пускай везде смерть. Она действительно была везде, куда ни смотрел Илья, – на каждой стене кому-нибудь разрезали живот или вешали, отрубали руки или гильотинировали… Словом, кошмар да и только.
Наконец Илья догадался закрыть глаза, но в темноте стало еще страшнее, и он снова водил безумными очами по стенам и ужасался все больше.
Из соседней комнаты слышались голоса: там были люди, они переговаривались, доносился звон металлических приборов, должно быть, они обедают… или готовят хирургические инструменты… Нет, там были нелюди. Там были садисты и палачи, которые придут его зверски пытать…
– Господи! Только не это.
Илья с удесятеренной силой рванул мешавшие движению ремни, напрягся всем телом, со стоном потянулся… Это отчаяние ничего не дало.
В дверь раздался мелодичный звонок. Илья замер, вслушиваясь, – может быть, его пришли выручать… Сейчас, когда он оказался в безнадежном положении, надежда таилась в любом звуке, так же как в любом звуке таились мука и смерть.
Вот сейчас, улыбаясь, войдут в комнату, отстегнут ремни, скажут: "Извините, ошибочка вышла, – пожмут руку. – Всякое бывает, уж вы не обижайтесь…" И Илья простит. Непременно простит и пожмет протянутую руку!..
Господи! Как ему этого хотелось!..
Торопливые шаги, кто-то промелькнул мимо приоткрытой двери, потом лязг засова, скрип двери. Может быть, закричать?!
Но дверь захлопнулась. Поздно.
Голоса еле доносились, потому что говорили негромко, но Илья разбирал каждое слово.
– Плохо дело, шеф. Только что звонили от Натали. Какие-то суки Боцмана повесили, девок разогнали, а офис сожгли. Грамотно работают.
– Скоты, – мужской мягкий, вкрадчивый голос. – Но это не наши – приезжие гастролеры. Ну так эти скоты ошиблись. Шутки с Китайцем большой кровью выйдут.
– Так что делать будем, Китаец?
– Всех обзвони, скажи – у Китайца проблемы. Если кто что знает, лучше пусть скажет сам, иначе… Ну, сам знаешь.
– А если спросят, почему сам Китаец не звонит?
– Скажи – занят. Понял?.. Этого-то привезли?
– В кресле сидит.
Дверь скрипнула, и Илья увидел в щели седую человеческую голову. Несколько секунд человек наблюдал за Ильей, ни слова не говоря. Илья тоже смотрел. Голова исчезла. Дверь открылась, и сам обладатель любопытной головы вошел в комнату.
– Ну-с, освоился в непривычной обстановочке?
Илья промолчал, говорить почему-то не хотелось.
Человек был одет в новый дорогой костюм, лицо имел круглое, с полными щеками и мелкими чертами лица. Он подошел, остановившись возле Ильи, достал из нагрудного кармана очки и надел их, сразу сделавшись похожим на известного политического обозревателя.
– Ну-ка. – Как доктор, незнакомец наклонился, заглядывая в лицо Илье.
Удовлетворившись осмотром, хмыкнул и уселся на диван напротив зубоврачебного кресла, элегантно закинув ногу на ногу.
– О Китайце слышал?
Илья молчал, от навалившегося на него страха не имея возможности говорить.
– Вижу, что слышал. Так вот, дружок, лучше бы тебе все-превсе рассказать, – участливо-ласково сказал гость.
– Я не знаю, что вам рассказывать нужно,-медленно, не узнавая своего голоса, проговорил Илья.
Первая волна захлестнувшего ужаса пронеслась, и он начал постепенно приходить в себя.
– Ты же понимаешь, что положение твое безнадежно. Решительно никто на белом свете не сможет тебя высвободить отсюда. Вот ты говоришь, что тебе неизвестно, о чем нужно говорить. Но это как будто ложь. – Он удивленно вскинул брови и развел руками, как учитель начальных классов, воспитывая ученика. – Ты все-таки говоришь с Китайцем. Слышишь?! С Ки-тай-цем!
Несмотря на настойчивость, с которой он называл себя китайцем, ничего общего с этой национальностью в его лице не имелось. Было у него круглое славянское лицо, крупные, чуть навыкат, глаза… При чем здесь китайцы?
– Да, уважаемый, – взяв себя в руки, продолжал Китаец. – Что же ты думаешь, я всегда был Китайцем? – Илья так не думал. – Мой древнейший род ведет начало от Скуратовых-Бельских. Историю-то читал небось. Так вот, одна дочь Малюты Скуратова вышла замуж за Бориску Годунова, а вторая за князя Шуйского – тоже душегуба знатного – и прежде, чем умереть, родила от него ребенка. Ну а там и дальше дело пошло и дошло до меня. И скажу я тебе, что душегубство и садизм у нас в крови. Вот хотел бы не мучить, не убивать. А ведь не могу! – Китаец сокрушенно развел руками. – Дядя мой, Андрей Иванович, – такой хороший человек – всегда тактичный, придет, бывало, ко мне в гости, сидит, смотрит умными глазами на то, как мои мальчишки, заплечных дел мастера, пытают зверски кого-нибудь. Бывало, не выдержит. "Эх! Дай-ка я попробую!" Он тоже из Скуратовых-Бельских. Чекатилло его фамилия. Может, слышал?
Илья помотал головой, он не понимал, чего хочет от него этот дорого одетый, пахнущий духами человек, пытаясь извлечь из его болтовни хоть что-нибудь, что пролило бы свет на его будущую жизнь.
– Так вот, – продолжал Китаец, встав и прохаживаясь между креслом Ильи и диваном, заложив руки за спину, как лектор. – Я лично большой поклонник старинной казни, как при Иоанне Грозном. Ведь что делали, проказники. И колесовали. – Он указал рукой на старинную литографию, где на колесе, поднятом над землей на два метра, лежал несчастный с живописно переломанными руками и ногами. – На кол сажали. – Он махнул на другую картину. – И не просто сажали, а перекладинку прибивали в нужном месте, чтобы кол его не сразу насквозь прошел, чтобы человечек помучился. А Грозный большой выдумщик в этих делах был. К примеру, обливал человечка попеременно то горячей водой, то холодной. Хе-хе. То горячей, то холодной, покуда кожа с человечека не слезала с живого. Я уже не говорю о развеселых потехах с медведями, выпущенными на толпу. Предки жили – не тужили: жгли, топили, замораживали, замуровывали, в масле варили… – Китаец водил по стенам рукой, иллюстрируя сказанное. На всякую пакостную казнь у него находилась картинка. – И уж на что я – почвенник и патриот, но то, что принесли к нам с Востока-а, особенно из древнего Китая, вызывает у меня содрогание неописуемого восторга и в некотором роде зависти. К примеру, разрубание тела пополам или четвертование, это когда сначала руки и ноги отрубают, а уж потом головенку. Или забавный трюк с голодной крысой, над которой сидит человечек, извините, с голым задом, и она вгрызается в нутро. Вот славненько-то! Правда? Или еще преинтереснейшая казнь: распарывали живот жертве, кишки прибивали к дереву и гоняли несчастного человечека вокруг дерева, пока жив. А сколько метров кишочек у человечека, а? Анатомию в школе проходил? А известно ли тебе, что сделала Квинта с Филологом, когда тот предал своего учителя Цицерона? Она заставила Филолога отрезать от своего тела куски мяса, жарить и есть их! О человеческая изощренность!
Бродивший туда-сюда "лектор" изредка останавливался, грозил пальцем, хватался будто в ужасе за голову или возводил руки к потолку. Так он сделал и сейчас.
– А пытки! Я не сторонник примитивных пыток. Это сейчас мода пошла на упрощение – утюг там на живот или паяльник в жопу… Ой, простите великодушно, обсказался. Такие люди кругом невоспитанные. Нахватался грубостей! Ну разве это пытки?! Я предпочитаю такие пытки, чтобы человечек знал, что в конечном итоге пытка грозит не покалеченным членом или органом, а смертью. Неминуемой омерзительной смертью… Казнь и одновременно пытку ввел у нас бывший шеф нашей организации. Теперь его нет, теперь я Китаец и шеф в одном лице. Так вот, это разбор человека на тысячу кусочков. Сначала начинается все как-то безобидно и словно бы безвредно, издалека: у тебя вырезают крохотный кусочек мяса, допустим из ноги. Ну подумаешь, маленького кусочка лишиться. Больновато, конечно, но не ужасно – потерпеть можно. Но самое интересное начинается впереди. Минут через пять или через семь у тебя вырезают еще один, тоже, правда, крохотный кусочек, потом – еще один и еще… До самого распоследнего тысячного кусочка. И, заметь, все это у живого человека. Больше тысячи не выходит. Завтра тебе повезет увидеть все те особенные инструментики из самого Китая, которыми будут тебя разбирать. Специальные щипчики для вынимания глазок… Ну и прочего. Сам увидишь, пока видишь.
