Рожденный дважды - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (бесплатные серии книг txt) 📗
После этого Иона не пропускал ни одной игры.
Однако в семейных отношениях недостаток теплоты и сочувствия он восполнял надежностью. Иона обладал богатым жизненным опытом, был трудолюбив, умел обеспечить семью. Он никогда не направлял приемного сына в выборе пути, предоставляя ему самостоятельно принимать решения. Он вел себя скорее как опекун, а не как отец. Джим не мог сказать, что любит приемного отца, но он безусловно считал себя обязанным ему.
Джим уже собрался вернуться в дом, но увидел в углу стальной лапчатый лом. Когда он взял его и взмахнул им над головой, он понял, что это самое подходящее орудие. Не именно этот лом, но такой же. Он был уверен, что ничего не найдет, но все же осмотрел загнутый конец лома и улыбнулся про себя.
А как я поступлю, если обнаружу запекшуюся кровь и кусочки кости?
–Вроде будет непросто измерить комнату такой штукой, – послышался за его спиной низкий голос.
Джим с бьющимся сердцем резко обернулся. Силуэт в дверях почти точно напоминал высокую худощавую фигуру того, кто спас их в тот понедельник.
– Папа! Ты меня ужасно испугал!
Иона вошел в гараж. Его скупая улыбка выглядела невеселой, а глаза сверлили Джима.
– Что это ты так подскочил?
– Ничего. – Джим быстро сунул лом обратно в угол, надеясь, что сумел скрыть смущение. – Где ты хранишь рулетку?
Иона протянул руку к ящику с инструментами и вытащил оттуда пятифутовую рулетку.
– Там, где всегда. – Он махнул рукой в сторону двери. – Лучше пойдем, женщины ждут нас.
– Пошли.
Джим шел к входной двери первым и думал о том, какой он псих, что это дело все еще не дает ему покоя. Мать ведь сказала ему, что Иона весь вечер сидел дома, а лом оказался совершенно чистым. Что еще нужно?
Ничего. За исключением того, что лом был слишкомчистым. Все другие инструменты в гараже за зиму покрылись тонким слоем пыли... кроме лома. На его шестиугольной рукоятке не было ни грязи, ни смазки, как будто кто-то пару дней назад тщательно протер ее.
Джим решил больше не думать об этом.
4
Джим открывал чугунные ворота, а Кэрол с переднего сиденья машины смотрела на особняк Хэнли, поднимавшийся за высокой каменной оградой. Прутья ворот высотой в восемь футов были украшены у основания орнаментом и угрожающе заострены вверху. Открывшийся взору дом был прекрасен. Она и не мечтала, что когда-нибудь будет жить в таком. Когда Джим вернулся в машину и въехал во двор, дом предстал во всем своем великолепии, и у Кэрол снова, как вчера, перехватило дыхание.
– Какой красивый! – воскликнула Эмма, сидевшая сзади.
Иона, находившийся с ней рядом, промолчал, но Кэрол и не ожидала от него громогласных восторгов. Она упивалась представшим перед ней видом большого трехэтажного особняка в смешанном стиле – итальянском и Второй империи, – уютно расположившегося среди ив и сосен на фоне глади пролива Лонг-Айленд.
Черепица была кремового цвета, а деревянная отделка и крыша мансарды – темно-коричневого. Четырехугольная башня в пять этажей поднималась над передним портиком. Окна третьего этажа и эркеры по сторонам дома украшал освинцованный орнамент в виде цветов и фруктов. И наконец, картину довершало полукруглое окошко над входной дверью.
Кэрол поднялась по трем ступенькам к портику, где справа висела на цепях плетеная скамейка-качели, а слева стояли плетеные стулья. На стеклах стройных фонарей по обе стороны входной двери были выгравированы грациозные журавли и гнущийся на ветру тростник.
Эмма осталась на подъездной дорожке и рассматривала дом.
– Пошли, ма, – позвал ее Джим.
– Обо мне не беспокойся, я, как всегда, переплетусь сзади всех.
Кэрол остановила Джима взглядом.
– Я не стану ее поправлять, не бойся, – прошептал он.
За массивной дубовой дверью открылся узкий холл, уставленный напольными лампами и растениями в кадках на низких столиках. Кэрол потратила большую часть предыдущего дня, поливая жаждущие влаги плющи и пальмы. Справа наверх и в глубь дома вела лестница, покрытая дорожкой, в начале каждого марша прикрепленной к полу бронзовыми прутьями. Слева стояла резного ореха вешалка с зеркалом, предназначенная для шляп и зонтиков.
– Обратите внимание на первую гостиную, – сказала Кэрол, ведя их направо.
– О Боже! – ахнула Эмма, останавливаясь на пороге. – Она так... так...
– Набита, -подсказал Джим. – По-моему, это подходящее слово.
– Настоящий викторианский дом всегда набит, -заявила Кэрол.
Обследовав дом, она пришла к выводу, что Хэнли не пожалел ни сил, ни денег, чтобы вернуть ему пышный стиль былой эпохи. Полосатые обои, цветастые ковры, лампы с кистями, кружевные чехлы на каждом стуле и многоярусные этажерки с растениями по углам. Эркер представлял собой настоящие джунгли. Стены были увешаны картинами и старыми фотографиями. На всех возможных поверхностях – столах, американском органе и на каминной полке из каррарского мрамора – лежали открытки, стояли шкатулки, безделушки и сувениры. Горничной такое могло присниться только в страшном сне!
– Заявляю, что моя метелка из перьев не продержится здесь и дня, – сказала Эмма.
– Пойдем, пап, я покажу, тебе библиотеку внизу, – позвал Джим.
– Внизу? Ты хочешь сказать, что здесь не одна библиотека?
– Две. Наверху что-то вроде научной библиотеки. Но нижняя богаче.
– Кому нужно несколько библиотек? – спросил Иона, возвращаясь вслед за Джимом в холл.
– Подожди, ты еще не видел стерео.
А Кэрол сказала Эмме:
– Подождите, вы еще не видели кухню.
– Боже правый, надеюсь, она не такая... как это?.. аутентичная, как гостиная?
Кэрол рассмеялась и повела ее через холл.
– Никакого сравнения!
Кухня была просторной, с двойной электрической плитой, большим холодильником и морозильником. Часть пола покрывала плитка, другую – сосновые дощечки. В центре кухни стоял массивный прямоугольный дубовый стол шести футов длиной на ножках в виде звериных лап.
Кэрол и Эмма встретились с мужчинами в столовой, которая поражала яркими витражами в окнах.
– Кто мог подумать, что наш сын станет владельцем такого дома? – проговорила Эмма, сжимая руку Ионы. – А это только первый этаж.
– Вот что я хочу вам сообщить, – объявил Джим. – Я решил поделиться с вами своим наследством.
Эмма в удивлении широко раскрыла глаза.
– О Джимми...
– Нет, я в самом деле этого хочу, – прервал ее Джим. – Я никогда не смогу отплатить вам за все то, что вы для меня сделали, но я хочу, чтобы вы жили в комфорте и не должны были думать об увольнениях, налогах и, обо всяком таком. Я даю вам миллион долларов.
Эмма расплакалась. Кэрол ласково обняла ее за плечи. Они с Джимом обсуждали это прошлым вечером. Он надеялся получить ее одобрение, и она поддержала его. Как бы она хотела, чтобы и ее родители были живы и разделили с ними щедрый дар Хэнли.
Джим продолжал:
– Папа, ты можешь оставить работу и бездельничать, если хочешь.
Иона мгновение смотрел на них обоих, потом медленно проговорил со своим южным акцентом:
– Ты очень щедр, сын, и, конечно, будет приятно не думать о том, что могут уволить, но, полагаю, я не брошу работу. Мужчина должен работать.
– По крайней мере, ты можешь заняться более седативной работой, – сказала Эмма.
– Надо сказать «сидячей», ма.
– Я так и сказала. Такой, где он сможет сидеть спокойно и не надрываться.
– Пока что я останусь на прежнем месте, – твердо произнес Иона. – Если никто из вас не против.
Кэрол кольнул сарказм в его ответе, но раздражение тут же заглушило чувство отвращения при мысли о том, чем именно занимается Иона, и осознании того, что эта работа ему слишком нравится, чтобы он оставил ее.
