В плену у призраков (пер. Шифановской) - Герберт Джеймс (книги полностью .TXT) 📗
16
Опершись локтями о неровную поверхность стола и сжимая дрожащими губами сигарету, Эш сидел на кухне. Осенние цветы, которые он выбил из рук няни Тесс на лесной тропинке, когда буквально врезался в женщину, лежали рядом. Они слегка завяли, но все еще источали сильный аромат. Он глубоко затянулся и вынул изо рта сигарету, держа ее теперь дрожащими пальцами.
Няня Тесс повернула к нему сморщенное озабоченное лицо и внимательно посмотрела. Стоя возле буфета, она наливала бренди в стакан, и руки ее при этом тоже слегка дрожали. Поставив бутылку на место, но все еще крепко держа ее за горлышко, она на секунду зажмурилась. Потом открыла глаза и, решительно взяв стакан, поставила его на стол перед Эшем.
– Выпейте, – приказала она. – Это поможет вам успокоиться.
Эш сделал большой глоток, потом еще один. Тетушка Мариэллов отодвинула стул и села сбоку от Дэвида. Он чувствовал на себе ее пристальный, изучающий взгляд.
– Так, говорите, Охотник снова напал на вас? – взволнованно спросила она. – Он вас преследовал?
Эш кивнул и уставился в стакан, который сжимал обеими руками.
– Но его нигде не было видно, – сказала она. – Если Охотник гнался за вами, что же заставило его остановиться?
– Не знаю, – голос Дэвида был низким и слегка хриплым от выпитого бренди. – Возможно, увидев вас, он спрятался. Все, что мне известно, это то, что он бросился на меня внутри... внутри этого чертова склепа.
Она заметно вздрогнула.
– Мистер Эш, что заставило вас пойти к семейной усыпальнице?
– Господи, я попал туда совершенно непреднамеренно. Я заблудился и наткнулся на этот склеп. Почему никто не сказал мне, что у Мариэллов есть фамильный мавзолей?
– Мы не сочли это важным, – ответила она. – И я по-прежнему так считаю. Раз в неделю я хожу туда, чтобы заменить цветы, но, боюсь, мавзолей приходит в упадок, как, впрочем, и многое в Эдбруке.
В какой-то момент Дэвиду показалось, что мысли ее витают где-то далеко, совсем в другом времени и месте.
Эш глотнул еще бренди и откашлялся.
– Родители Кристины... они тоже покоятся в мавзолее?
– Их останки были привезены из Франции и погребены в Эдбруке. Вы сказали, что обнаружили Охотника в склепе?
– Да, он прятался где-то в глубине. Я думал... – он покачал в нерешительности головой, – ...я думал, что Кристина прячется там от меня. Она бросила меня в лесу, какая-то поистине детская выходка...
– Вы должны извинить ее, мистер Эш, ее и ее братьев за их... инфантильность. Я думала, с годами, после всего, что произошло, они повзрослеют. Мне казалось, что горе, потеря родителей, поможет им измениться. – Плечи ее поникли, и вся она как будто вдруг сжалась. – Но трагедия оказала на них совершенно противоположное влияние. Она словно заставила их с головой уйти в детские игры и шалости...
– Послушайте, – нетерпеливо перебил ее Эш, – эта собака слишком опасна, чтобы бегать на свободе.
Она вдруг выпрямилась, и тон ее стал довольно резким.
– О нет, Охотник абсолютно безобиден, мистер Эш. Уверяю вас, он не причинил бы вам никакого вреда. Он вообразил, что защищает свою хозяйку, и хотел только испугать вас и заставить уйти.
– О чем, черт возьми, вы говорите? Кристины поблизости не было.
Няню Тесс совсем не обескуражил его гнев, она, наоборот, стала вдруг очень печальной.
– Я и понятия не имела, что Охотник по-прежнему охраняет ее последнее пристанище.
– Я пытаюсь выяснить хоть что-то, мисс Вебб, а вы мне совсем не помогаете, – медленно выговаривая каждое слово, отчеканил Эш. – Чье последнее пристанище?
Она сидела, обхватив себя руками и не глядя ему в глаза. Седые пряди упали на лоб.
– Кристина... – начала она и запнулась, откидывая назад волосы. – У Кристины была сестра-близнец.
Дэвид замер, не донеся до рта сигарету.
– Они были так похожи, – продолжала няня Тесс, – совсем одинаковые... и все же... между ними было одно ужасное различие...
Он ждал, по-прежнему забыв о сигарете.
– Та, вторая, страдала шизофренией. Она могла быть вполне нормальным ребенком какое-то время, но иногда вдруг превращалась в совершенно безумное существо.
– Она умерла? – тихо спросил Дэвид.
– Вы видели то место, где она покоится рядом со своими родителями.
– И никто не счел должным рассказать мне об этом! – Он яростно затянулся и выпустил облако дыма.
– А почему это имеет для вас значение?
– Вы действительно не понимаете? Господи! По вашему дому бродит призрак молодой девушки, и никто из вас не считает достойным упоминания тот факт, что у Роберта, Саймона и Кристины была сестра? Даже когда сегодня утром я спрашивал вас!
– Мы не любим говорить об этом.
– Следуя семейной традиции, не так ли? – язвительно спросил он. – Что ж, если вы хотите помочь мне в моем исследовании, помочь самим себе, вам придется сейчас же рассказать мне обо всем.
С шумом отодвинув стул, няня Тесс встала, направилась к буфету и взяла с полки второй стакан. Она плеснула в него изрядную порцию бренди – на этот раз для себя.
Эш поднял и показал ей свой уже почти пустой стакан. Она вернулась к столу и поставила перед ним бутылку. Эш налил себе сам, а она вновь заняла свое место.
Прежде чем заговорить снова, няня Тесс сделала глоток бренди, поморщилась.
– Я не уверена...
– Вам придется рассказать, – настаивал Эш.
– Это случилось так давно. Все это время я старалась изгнать воспоминания из своей памяти...
– Я хочу, чтобы вы кое-что поняли, – уже мягче заговорил Эш. – Если вы, если все вы постоянно пытаетесь подавить в себе какие-то мрачные воспоминания, связанные с ужасным происшествием в прошлом, вполне возможно, что ваше коллективное подсознание – поверьте, это случается достаточно часто – вытягивает это воспоминание на поверхность, не позволяя вам забыть эту девушку. Ваш разум, ваши эмоции объединяются и создают образ – дух, если хотите, – сестры Кристины. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Думаю, что понимаю. Но вы же не верите в сверхъестественное.
– Нет, но я верю в паранормальные явления. Но это нечто другое. Пожалуйста, объясните мне, расскажите мне все.
Она взяла со стола стакан, сделала маленький глоток, потом еще один – побольше. При этом она не спускала глаз с Дэвида, словно решая, как ей поступить. Наконец она заговорила.
– Моя сестра и ее муж никогда и ни за что не признались бы окружающим их людям, что их ребенок может быть... что с их ребенком не все в порядке. Если бы вы только знали их, мистер Эш, и то время, в которое они жили, взаимоотношения в обществе...
– И отношение самих Мариэллов, – перебил он ее.
– Они не допускали даже мысли о том, чтобы отправить куда-то свою дочь, например, в лечебницу. И дело было не в боязни позора, а в той любви, которую они, несмотря ни на что, испытывали к своему ребенку. Сейчас мне даже кажется странным, что моя сестра Изабель столько раз умоляла меня позаботиться обо всех ее детях без исключения, если с ней и с ее мужем вдруг что-нибудь случится. Такое впечатление, что она предчувствовала что-то. Это возможно, мистер Эш? Допускаете ли вы, что она каким-то непостижимым образом знала, что им суждено умереть такими молодыми?
– Некоторые из моих коллег считают, что такого рода предчувствия – явление весьма обычное, – ответил он.
Она опустила голову, обдумывая его ответ.
– Эти две ужасные смерти потрясли всех нас, но для нее, для сестры Кристины, они стали невыносимым испытанием. Она не смогла пережить и осмыслить эту потерю, болезненная часть ее существа все сильнее подавляла здоровую. Она играла в те же игры, что и остальные, но ее выходки становились все более и более опасными. Дети стали бояться ее и в конце концов начали избегать, Когда она находилась во власти черных и злых мыслей, она чувствовала, что единственным ее другом остается Охотник. Ее шалости, шутки и поведение в целом становились все более злонамеренными, и нам пришлось запирать ее ради ее собственной безопасности и спокойствия остальных детей.
