Большая книга ужасов 54 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Я знаю. Но не слышу за спиной ни звука.
— По-моему, души мертвецов не слишком шумный народ.
Он согласился, и мы в молчании продолжили свой путь к берегу Стикса. Тихое, но грозное рычание донеслось из темноты пещеры — ворот подземного царства Аида. Я видела три пары изумрудных глаз, едва различимые во мраке огромные клыки — страшный трехглавый Цербер преграждал путь к свету и свободе.
— Дай кифару. — Орфей протянул руку, и я подала ему инструмент. — Слушай, Цербер…
Пальцы заскользили по золотым струнам, и странная мелодия заполнила пещеру. От нее щемило сердце, было одновременно больно и сладко. Свирепый трехголовый страж Аида выполз из своей норы и приблизился к Орфею. Пес поскуливал тоненькими дребезжащими голосами, подпевая тоскливой мелодии. Он лег у ног музыканта, положил страшные головы на лапы, и я увидела, как в голубоватых от старости собачьих глазах блестят слезы. Последний аккорд долго вибрировал в воздухе, а потом все стихло. Путь был свободен.
Безлюдный берег Стикса. Ни звука, ни движения, и только вдали на хрустальной глади реки была заметна черная точка — челн Харона.
Внезапно за спинами раздалось глухое ворчание Цербера.
— Он не выпустил Эвридику!
Не стоило Орфею оборачиваться раньше времени, но разве можно было его удержать? Делать нечего — посмотрела назад и я. За нами, у самой кромки воды, стояла высокая женщина в белом покрывале.
— Эвридика… — прошептал Орфей.
— София? — удивилась я.
— Орфей, любимый… — женщина, невероятно похожая на графиню Вольскую, протянула руки к мужу, — я с тобой, Орфей, с тобой…
Непреодолимая сила увлекала ее назад, затягивая в черную воронку Аида, их пальцы соприкоснулись, но только на одно мгновение… Эвридика исчезла.
— Эй, бездельники, поторапливайтесь! — Старик с горящими глазами выпроваживал на берег унылых пассажиров. Увидев нас, он скомандовал. — Быстро в челн! Вас перевезти все лучше, чем пустым ходить.
Орфей стоял и, не мигая, смотрел в глубину пещеры, где недавно исчезла Эвридика. Наверное, он предпочел бы последовать за нею, но я все же надеялась вернуть его в мир живых.
— Идемте. Надо возвращаться. Харон не любит ждать.
Он посмотрел на меня с удивлением, покорно пошел следом, сел в челн. Нам было не до разговоров, но благодушно настроенному Харону, как назло, хотелось поболтать:
— Не думал, что шеф вас отпустит! Сделали, что задумали? Нет? Что молчите, как на похоронах? С мертвыми и то веселее… — Он налег на весла.
Мы расстались с Орфеем у ревущего водопада, там, где раскинула свою арку многоцветная радуга. Он пошел прочь по извилистой тропе, а я побежала следом, протягивая мешок с кифарой.
— Постойте! Вы забыли…
Он остановился, взял из моих рук инструмент, улыбнулся натянутой улыбочкой Незнакомца и с силой швырнул кифару на раскаленные солнцем камни. Жалобный звон был последним словом волшебного инструмента. Орфей ушел. У меня на душе скребли тощие черные кошки.
Я не заметила, как тяжелые тучи закрыли небо. Смеркалось. На каменистом утесе, подставив голову ветру и мелкому дождю, сидели двое — Сережка и Светка. Они встретили меня с безучастным видом, а Ивойлов вместо приветствия произнес:
— Мы знали, что ты вернешься. Это только подтверждает — судьбу переменить нельзя.
— Вода забвения окажется бесполезной?
— Она поможет. Мы забудем будущее. Для Светки на этом все и закончится, но для меня… Весь фокус в том, что я не проживу и года. Мало того, моя смерть повлечет гибель друга…
— Барышева, он твердо решил остаться, — перебила Сережку Акулиничева, — давай свою флягу!
— Минуточку! Тут имеется некоторое противоречие. Давайте разберемся. Светка, в твоем будущем нет Сережки? Зато ты, Сергей, уверен, что вернешься и еще несколько месяцев будешь общаться с той же Светкой?
Они подтвердили сказанное. Я хотела развивать мысль дальше, но Акулиничева всплеснула руками:
— Вспомнила! Предсказатель говорил о погрешностях — сотых долях процента. Это немного, но все же есть шанс, что предсказания не сбудутся.
— Сережка, Светка права — Предсказатель мог ошибиться. Остаться здесь — худшая доля, чем смерть. Твоя душа будет вечно бродить по лабиринтам безумия. Возвращайся. Впереди еще есть время изменить судьбу.
— Если бы ты знала, Барышева…
— Вика, посмотри на небо, — вмешалась Акулиничева.
Низкое грозовое небо лопалось, словно эластичная тонкая пленка, а из — за этого дырявого занавеса проступали черные провалы пустоты. Глаза Бездны…
— Ну же, Сережка!
— Барышева, не дай мне уехать на пятичасовой электричке. Я забуду обо всем, но ты помни главное — ни за что не позволяй мне сесть в этот поезд. Иначе — конец.
Я протянула флягу. Они пили жадными глотками, стараясь поскорее избавиться от груза опасных знаний. А спустя секунду оба с недоумением смотрели на меня.
— Что это с небом? — поинтересовалась Акулиничева. — Знаешь, Виктория, я видела картину одного художника, возможно, он писал ее с натуры, оказавшись здесь.
— То, что ты видишь, означает одно — пора сматываться.
Я еще не успела задуматься о том, как отыскать вход в Коридор, но уже оказалась на небольшой, парящей в черной пустоте платформе. Здесь были все — Зизи, Петька, Сережка, Танька, Светка, чуть поодаль, на самом краю бездны — Незнакомец в Черном.
— Возвращайся в башню, только там можно закрыть Проход. Вода смоет символ… То, что смыто, стерто — теряет силу… — ему было трудно говорить — лицо Незнакомца побелело, а из сжатых в кулаки ладоней сочилась кровь, — ключ укажет путь… маятник… кровь… закрыв Проход, уничтожь ключ… забвение… зло… души поглощены — оно набирает силу… ты все поймешь, доверься чувствам… торопись… — Незнакомец шагнул навстречу. — Прошу прощения, мадемуазель Виктория, я несколько переоценил свои силы. Эта тема мне явно не удается. Пора прощаться. В лучшем случае мы больше не увидимся.
— Пойдемте с нами.
— Рад бы, но, увы, — Незнакомец развел руками, — мое тело давно пришло в негодность. В вашем мире я стану назойливым бездомным призраком — это довольно жалкая роль.
— А здесь?
— Дальше — тишина, как говаривал один принц.
— Послушай, неужели мы не сможем тебе помочь? — Логинова, как всегда, опередила меня, высказав то, о чем я только подумала.
— Если возникнет желание, попробуйте отыскать урну с моим прахом и похороните ее на освященной земле, например, возле могилы Софи. Но я не настаиваю…
Вспышка света ослепила и вырубила сознание. Когда я открыла глаза, то увидела фонарь автостоянки, который каждую ночь подглядывал в мое незавешенное окно. Кажется, я вернулась домой.
Часть III. Щупальца бездны
Путешествие по разорванным мирам Незнакомца заняло совсем немного времени, и минутная стрелка почти не изменила свое положение на циферблате. Лавина впечатлений грозила поглотить с головой, но я старалась не думать о пережитом — время воспоминаний еще не пришло. Прикрыв ковриком магический круг и наскоро одевшись, я тихонечко вышла из спальни. Родители спали, и в квартире было темно. На ощупь натянув на себя куртку и сапоги, я беззвучно прошмыгнула за дверь.
Середина январской ночи — не самое подходящее время для прогулки. Город вымер. Его пустые улицы и темные провалы подворотен производили жутковатое впечатление.
Трудно было поверить, что всего несколько часов назад я так же пробиралась в проклятый дом, протискивалась сквозь щель в заборе, поднималась по лестнице… Насыщенное событиями путешествие в Бездну отбросило недавнее прошлое далеко назад. Больше всего меня тревожили зомби, бродившие где — то поблизости. Они не напоминали о себе, не препятствовали моим действиям. С одной стороны, это радовало, а с другой — настораживало.
Комната в башенке выглядела, как давно покинутое людьми, нежилое помещение. Портрет графини Вольской исчез. Я стояла посреди обшарпанных холодных стен, гадая, что, собственно, должна делать. Незнакомец в Черном обещал, что это станет понятно на месте, но он, видимо, переоценил мои умственные способности. Я ничего не понимала. Оставалось вновь и вновь воскрешать в памяти наш последний разговор с черноглазым обитателем тьмы. Слова, интонации, напряженный взгляд, кровь, выступившую на его ладонях… Кровь? О ней говорили и Незнакомец, и графиня Вольская. А еще она твердила об искуплении и о «человеке, в чьих жилах течет кровь тех, кто совершил страшное прегрешение». Этим человеком призрак графини считал меня. Перспектива кровопролития не радовала, честно говоря, я боюсь ходить даже к зубному врачу…
