Бесноватые - Карр Джон Диксон (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

– Ее могут выпустить – и вам следовало бы это знать – в тот самый момент, как ее дядюшка заберет свою жалобу.

– Тогда я послежу еще внимательнее. Могу я видеть Пег?

– Только не в судейской комнате; здесь вам обоим будет неуютно, к тому же я все равно собираюсь очистить помещение суда. В Ньюгейте – сколько угодно.

– А до того?

Они обменивались репликами, словно фехтовальщики ударами. Клерк, опасаясь чего-то недоброго, вертел головой от одного собеседника к другому.

– Который сейчас час, Брогден?

– Без десяти минут десять, ваша честь.

– Если вы настаиваете, – сказал мистер Филдинг, обращаясь к Джеффри, – у вас есть десять минут, пока я не отправился вниз. Но я настоятельно советую вам не встречаться с ней сейчас.

– Почему?

– Прежде всего потому, что она не одна.

– Стража не в счет.

– Конечно. Но там еще и пьяный священник.

– Пьяный священник?

– Он тоже под стражей. Если бы он и дальше лез к охранникам, задирался с ними перед домом вдовы, это могло бы для него плохо кончиться. Но поскольку мы должны проявлять уважение к церкви, а порядок восстановлен, я не буду суров к нему. Но это не главное, почему я не рекомендую вам встречаться с девушкой сейчас.

– В чем же главная причина?

– Ну! Неужели вы сами не понимаете? Она ведь считает вас виновником своих несчастий. Так что не ждите хорошего приема. С женщинами – всегда так. В данном случае, однако, мне кажется, ее претензии к вам небезосновательны.

С улицы доносились шум, свист, улюлюканье. Если магистрат, казалось, оставался глух ко всему этому, того же нельзя было сказать о Джеффри. Он схватился за голову, потом опустил руки.

– И все же! Я хочу ее видеть, если это возможно.

– Как желаете. Брогден, проводите его. Одну минуту…

Непроницаемое лицо судьи, сохраняющее высокомерное и в то же время пугающее выражение, было повернуто к Джеффри все то время, что он шел через комнату, следуя за Брогденом.

– Хочу обратить ваше внимание, – сказал судья Филдинг, – на одно обстоятельство, которое делает ваше поведение подозрительным. Почему вчера вечером вы пожелали на какое-то время остаться один в комнате, где находилось лишь тело старухи?

Джеффри, который стоял, замерев на месте и опустив глаза в пол, резко обернулся.

– Это Пег вам сказала?

– Нет. И пожалуйста, не отвечайте вопросом на вопрос.

– Сэр, мне кажется, вы и не ждали ответа на этот вопрос. Вы предупредили меня, и благодарю вас за это.

– Ожидал или нет, я попрошу вас ответить на другой вопрос, заданный некоторое время назад. Для вас есть работа на сегодня: речь идет о краже в Увеселительном парке Рэнилег в Челси. Возьметесь?

– Если нужно.

– Может быть, у вас есть другие дела?

– Только одно, – солгал Джеффри. Затем, без всякого перехода, он сказал то, что было чистой правдой: – Сегодня утром я повел себя по-дурацки. Я убежал из спальни Лавинии Крессвелл, когда мог выжать из нее признание. Потом потерял голову и пустился наутек. Но, возможно, все было только к лучшему. Благодаря этому мне стали известны новые факты, в результате чего и возникло это дело.

– Какое, мистер Уинн? Где?

– Вы все равно узнаете! В Галерее восковых фигур миссис Сомон. На Флит-стрит. Сегодня в четыре.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На перепутье, в растерянности

Часы церкви св. Дунстана-на-Западе вблизи Темпл-Бар [39] и неподалеку от Галереи восковых фигур [40] миссис Сомон, располагавшейся на другой стороне улицы, начали отбивать три, когда Джеффри появился здесь, в западном конце Флит-стрит.

С того места, где он находился, еще нельзя было разглядеть две металлические фигуры воинственного вида, почему-то считавшиеся Адамом и Евой, которые появлялись на колокольне, как только часы начинали бить. Бой часов, заглушаемый шумом улицы, также не доносился сюда. До того времени, когда Джеффри предстояло узнать, что ожидает его в Галерее миссис Сомон, оставался час и еще одно дело поблизости.

Ничто, казалось, не занимало Джеффри. Слишком мрачным, слишком безрадостным было его настроение.

В каком-то смысле день этот прошел вполне успешно. Поездка в Рэнилег, место, известное не столько своим парком, сколько огромной ротондой с ее вечерними концертами, гуляньями и маскарадами, охотно посещаемыми тайными любовниками, не принесла практически ничего. Он ничего и не ожидал, понимая, что судья Филдинг просто усылает его. Иначе обстояло дело с его коротким тайным визитом в «Волшебное перо» на Лондонском мосту. Для того чтобы сходить туда и остаться незамеченным, потребовались сообразительность и везение: можно было только надеяться, что никто не обнаружил его там.

Еще успешнее прошел его визит к некоему ювелиру и банкиру на Леденхолл-стрит. Умирая от голода, Джеффри плотно пообедал, стараясь не выйти за пределы тех пяти шиллингов, двух серебряных полукрон и дюжины пенсов, которые вручил ему судья Филдинг. Ему должно было бы полегчать. Но из головы не шли неприятные воспоминания о свидании с Пег Ролстон утром, в доме судьи Филдинга.

«Почему, черт возьми?.. Нет, это несправедливо».

Джеффри любил книги, содержание коих прочно сидело в нем; читал он и любовные романы, которые оказали столь дурманящее влияние на вкусы того времени. К этим книгам он не относился всерьез, удивляясь только, сколь отличны героини их от женщин, которых встречаешь в реальной жизни.

В романах женщины проявляли склонность к мечтаниям, как, впрочем, и многие женщины в жизни. Но героини романов были абсолютно привержены самой высокой добродетели, что не очень часто встречается в жизни. И героини романов покорно принимали все несчастья, терпеливо переносили все страдания, что встречается крайне редко.

Так ли это, однако, существенно?

Захочет ли кто-нибудь, чтобы его возлюбленная походила на лукавых скромниц, которыми так восхищаются женщины, тайком читающие книги (точно так же они тайком пьют вино)? Моралисты осудят и то и другое. Встреться вам Памела или Кларисса, понравятся ли они вам? И кто полюбит женщину, которая постоянно закатывает глаза и поднимается с колен только для того, чтобы гневно разоблачить коварство своего возлюбленного?

Да и в этом ли дело?

Жизнь – это шут с постной миной. В ней нет ни последовательности, ни разумности, ни даже иронии, которую способны воспринять люди (будь то мужчины или женщины), попавшие во власть сильных переживаний.

Нужно развить в себе способность понимать это. Научиться улыбаться при виде того, что вызывает улыбку в романах Генри Филдинга, который изобразил людей такими, каковы они на самом деле. Но это никому не дано. Несправедливые упреки вызывают лишь гнев, за которым скрывается чувство вины и желание противостоять потоку речей или даже поступкам, столь же необоснованным, как и речи.

– Ложь! – восклицала Пег, топая ногой. – Вы не смеете называть меня шлюхой. Добродетель моя – всецело при мне. Вы лишили меня невинности – никто другой. И именно вы способствовали моему аресту. Вы пожелали, чтобы меня взяли под стражу. Если вы сейчас же не заберете меня отсюда…

– Смело сказано, лопни мои глаза! – говорил преподобный Лоренс Стерн. – Смело сказано, цыпочка вы моя! Он что-нибудь придумает, верьте мне. А если не придумает – или не захочет придумать, – какой он тогда мужчина?

– Придержите язык, мистер Стерн! – воскликнула Пег. – Придержите язык, вы, мерзкий тип! Он может найти выход из любого положения и в любых обстоятельствах. Разве не выволок он меня из другого, не менее кошмарного, заведения? Перекинув через плечо, головой вниз, все прелести наружу! А за нами – целая рота французских драгун! Он и отсюда может меня унести. Но не захочет. Он написал моему дядюшке, и меня схватили.

– Но выслушайте мои доводы, Пег!

– Вы не написали моему дядюшке? Вы сами мне говорили. А теперь я прочла это письмо.