Хроники бездны - 3 (СИ) - Глебов Виктор (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
- Молодец, - Оля подошла и поправила воротник куртки, хотя едва ли в этом была необходимость. – Не опаздываешь?
- Нет, - сказал Резцов, но всё равно взглянул на часы. – Ещё куча времени.
- Когда вы, наконец, поймаете этого выродка? – при этих словах лицо у жены стало озабоченным. – Меня Глаша и Маринка уже раз десять спрашивали, что мне им отвечать?
Резцов закатил глаза.
- Говори, чтобы детей не выпускали без присмотра на улицу, - сказал он, застёгивая молнию. Подмышкой ощущалась кобура с девятимиллиметровой «Береттой» на боевом взводе – доставай, снимай с предохранителя и стреляй. В кармане – две запасные обоймы.
- Будь осторожен, - серьёзно сказала Оля. – Я серьёзно!
- Знаю, лапочка, - Резцов быстро чмокнул жену в щёку. – Постараюсь!
- Обещаешь?
- Честное пионерское.
- Никогда ты не был пионером, - покачала головой жена.
- Ладно, мне пора. Постараюсь вернуться… ну, ты знаешь, - он открыл дверь и вышел на лестницу.
Оля встала на пороге.
- Я купила вчера два кило вырезки. Сегодня приготовлю, как ты любишь. Так что у тебя есть стимул не задерживаться.
- Вы с Катюхой – мой лучший стимул, - отозвался Резцов.
- Само собой. Ну, удачи! - кивнула Оля прежде, чем запереться.
Резцов спустился на лифте в подземный гараж и прошёл к своему «Джипу». Сняв его с сигнализации, влез в салон и покрутил настройки проигрывателя, выбирая подходящую композицию. Пятая симфония Бетховена лучше всего соответствовала его настроению, но он слушал её и вчера, и позавчера, поэтому остановился на «Нежности» Рахманинова. Надо было перебить то мрачное ощущение, которое всё сильнее овладевало им в свете последних неудач.
Прежде чем выехать из гаража, Резцов достал телефон, чтобы позвонить Свирину. Тот ответил через четыре гудка.
- Да, Андрей.
- Привет. Ты уже на месте?
- Нет, и не собираюсь.
Резцов нахмурился.
- В смысле?
- Тебе тоже в отдел не надо. Только что поступил вызов. Я выезжаю туда. Курникову уже позвонил, так что присоединяйся.
- Почему сразу мне не сообщил? – Резцов испытал приступ раздражения. В конце концов, именно он был начальником следственной группы, что бы ни мнил о себе Свирин.
- Просто не успел.
Чушь! Свирин просто хотел лишний раз продемонстрировать, что не считает себя подчинённым Резцова. Резкие слова уже были готовы сорваться с губ, но полицейский сдержался: не время, да и бесполезно. Отношения они выяснят потом, когда поймают Менгеле.
- Давай адрес, - со всей холодностью, на какую был способен, процедил Резцов.
Свирин, делая вид, что ничего не замечает, продиктовал название улицы и номер ближайшего дома. Резцов сбросил вызов, как только услышал последние слова. Завёл мотор и вывел «Джип» из гаража.
Машин на улице было мало, и полицейский втопил педаль газа, разгоняясь по ровному, как стрела, Ленинскому проспекту.
Свирина перевели к ним после объединения отделов, и тот сразу попытался качать права, но ему объяснили, что к чему, и он сделал вид, что всё понял. Но исподтишка продолжал давать всем вокруг понять, что стоит больше, чем все остальные. Большинство коллег его терпеть не могли, но некоторые, предвидя, что Свирин рано или поздно может пробиться и вылезти на руководящую должность, заискивали перед ним. Резцова тошнило от них даже больше, чем от Свирина, с которым приходилось работать бок о бок.
Однако пока он ехал, мысли о младшем следователе были постепенно вытеснены другими.
Того выродка, что вот уже шесть месяцев убивал жителей Петербурга, прозвали Менгеле – в честь фашистского доктора, проводившего чудовищные эксперименты над узниками Освенцима. Однажды, когда-то давно, Резцов видел чёрно-белые фотографии результатов его «науки», и они потрясли его до глубины души, но с тех пор, как в городе объявился монстр, которого полиции никак не удавалось выследить – и это при том, что жертв становилось всё больше, - Резцов понял разницу между пусть даже самым откровенным изображением и увиденным своими глазами. Вспоминая изуродованы тела, выброшенные на улицы, он сжал руль и стиснул зубы. Чего добивался этот безумец, какую цель преследовал?
Менгеле его прозвали не сразу. Только когда он начал потрошить своих жертв, рассекать органы, резать плоть на тонкие куски подобно сумасшедшему мяснику, экспериментирующему в приготовлении невиданного доселе блюда. Органы убийца складывал в брюшную полость, наскоро зашивал широкими стежками, а трупы оставлял на перекрёстках. Резцов знал, что патологоанатомы поступали порой так же, засовывая в тела даже одежду, и это выдавало в монстре, терроризирующем город, бывшего врача – как и профессионально проведённая вивисекция. Но в действиях выродка не было системы - он будто остервенело калечил и уродовал тела, причём почти всегда ещё живые.
А ведь поначалу он только отпиливал бензопилой головы. Первые восемь тел не были обезображены. Но кровожадность Менгеле росла, и он начал изгаляться, словно нарочно издеваясь над теми, кто пытался его изловить. Впрочем, головы он по-прежнему оставлял себе. Если он не закапывал их или не уничтожал каким-то образом, дома у него должна была собраться изрядная коллекция.
Резцов машинально провёл подсчёт: восемь обезглавленных, четверо выпотрошенных, двое умерли в результате сделанной инъекции. Что ввёл им Менгеле, установить до сих пор не удалось – вероятно, какую-то гремучую смесь собственного изобретения – но эффект был потрясающим: кожа свернулась и сползла, повиснув лохмотьями, плоть скукожилась, все мышцы были сведены судорогой, отчего тела приобрели просто чудовищные позы. Трудно было даже представить, какие муки перенесли несчастные прежде, чем испустить дух.
Справа показалась Чесменская церковь с остроконечными готическими башенками. Резцов смотрел на неё, пока не проехал мимо. Он не был в храме давно – больше года. Он не знал, почему так случилось, но больше он не испытывал потребности молиться. С недавних пор ему стало казаться, что Господь оставил этот мир, и это ощущение постепенно переросло в твёрдую уверенность. Возможно, у Всевышнего и был какой-то план, но потом что-то пошло не так, и он отвернулся от созданной им Вселенной – как ребёнок, в конце концов бросающий переставшую исправно работать игрушку.
Раньше он прежде всего ставил свечку перед Николаем Чудотворцем, но теперь знал: чудес не бывает. Просто иногда всё оборачивается не так плохо, как могло бы.
Резцов свернул на Фрунзе и направился в сторону проспекта Юрия Гагарина. Именно на этом перекрёстке и обнаружили новое тело. Что сотворил с трупом убийца на этот раз, можно было только гадать. Можно было, но совершенно не хотелось.
Жертвами Менгеле становились только дети от восьми до двенадцати лет. Мальчики, девочки – убийца никому не отдавал предпочтения.
Свирин считал, что он – педофил, но Курников, судебный медэксперт, выполнявший в отделе функции криминалиста, каждый раз проверял тела на признаки сексуального насилия и всегда отрицательно качал головой. Если дети и вызывали у преступника эротические фантазии, утверждать это было нельзя.
Резцов придерживался другого мнения. Он был почти уверен, что Менгеле выбирал детей определённого возраста, потому что они были физически слабее, и их можно было похищать с относительной лёгкостью.
Было известно, что он пользуется микроавтобусами, но всегда разными. Так он заметал следы, и получалось у него неплохо. Родители уже боялись выпускать детей на улицы. Чокнутый потрошитель действовал нагло и похищал своих жертв буквально из-под носа у взрослых. Конечно, речь не шла о тех, кто находился под непосредственным надзором - на детских площадках, например. Но казалось, что стоит отравить ребёнка в ближайший магазин или школу, и уже нельзя было быть уверенным в том, что он вернётся живой и невредимый. Менгеле был неуловим, как призрак, и это внушало ещё больший страх. Над городом нависла реальная угроза паники, и сдерживало её только то, что преступник продолжал «охотиться» в основном в Московском районе.
