Северные огни - Барлоу Джеффри (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Не знаю. — Профессор замолчал и направил факел на мастиффа. В силу неведомой причины припавший к земле пес казался заметно крупнее и свирепее — ежели, конечно, такое возможно — своего бесплотного двойника, живучего в профессорской памяти. — Возможно, он и впрямь взбесился. В конце концов, и слюна течет из пасти, и горло сжимается, и глаза злобно горят…
— Неужто Том Спайк никогда не имел дела с бешеными собаками? — удивился мистер Киббл, хватая вилы.
Мастифф завилял задом, точно изготовясь к прыжку. Уголки его пасти приподнялись, обнажая зловещие острые клыки.
В это самое мгновение по конюшне повеяло неизъяснимым холодом.
— Чувствуете? — спросил профессор, затаив дыхание. Мистер Киббл кивнул, поправил очки и оглядел темные уголки конюшни.
— Вроде бы похолодало. Причем заметно.
— Да. — Профессору тут же вспомнилась некая туманная ночь — с тех пор не прошло и недели, — когда, стоя у открытого окна своих университетских апартаментов, он почуял, как между луной и землей пронеслось то же леденящее дуновение.
— Что это может быть? — полюбопытствовал секретарь.
Профессор не ответил, ибо его внимание привлек новый кошмар. Подняв факел повыше, он прошептал:
— Мистер Киббл, взгляните вон туда!
Мистер Киббл посмотрел в указанном направлении — и задохнулся от ужаса. Могучим рывком мастифф встал на задние лапы. Послышался треск и пощелкивание: пес расправил плечи, выпрямился во весь рост. Мускулы ног и груди налились новообретенной силой. Массивная черная голова приподнялась и с хрустом приняла нужное положение.
Существо стояло перед ними абсолютно прямо, в положении, что профессор назвал бы не иначе как жуткой карикатурой на человека. Что еще более примечательно, как машинально отметил он, в темно-фарфоровых глазах светился напряженный ум, словно в собачий мозг вселился иной, хитроумный интеллект, совершенно чуждый тому, что существовал в нем прежде.
Я вас знаю. Я вижу вас насквозь. Я знаю, кто вы, а вот меня вы не знаете.
Теперь этот разум свидетельствовал о себе тем, как складки морды сложились в подобие злобной ухмылки.
— Глазам своим не верю… — проговорил мистер Киббл, едва не выронив вилы.
— Так поверьте, — мрачно отозвался профессор.
— Это собака или человек?
— Подозреваю, и то, и другое. Но лишь отчасти.
— У меня такое ощущение, будто оно воспринимает, что мы говорим; будто оно понимает нашу речь.
— Так и есть.
— Но как такое может быть?
— Не знаю.
— И чего оно хочет?
В ответ пес зарычал и, по-прежнему стоя на задних лапах, шагнул к ним.
— Мистер Киббл, я прихожу к выводу, — поспешно проговорил профессор, — что нам пора откланяться!
Секретарь с жаром согласился, и оба осторожно двинулись к выходу. Мастифф запрокинул голову и скорбно завыл. Пошатываясь, нетвердой походкой, он проковылял мимо стойл. Кони ржали и брыкались, точно безумные: Мэгги фыркала и била копытами в загородку, а Нестор кружился на месте, и бока его блестели от соленого пота.
Профессор продолжал пятиться, размахивая факелом перед глазами пса, пока наконец не миновал двери и не очутился на том самом месте под навесом, где они с мистером Кибблом столкнулись с Томом Спайком.
— Дождь! — воскликнул секретарь. — Он же загасит огонь!
— Знаю, мистер Киббл. Прошу вас, идите в дом.
— Сэр, я отказываюсь покинуть вас в подобной ситуации…
— Мистер Киббл, будьте так добры, делайте, как я сказал. Передайте мне вилы, а сами бегите со всех ног к дому.
Мастифф снова взвыл.
— Но, сэр, мой долг…
— В точности исполнять мои указания, мистер Киббл. Прошу вас… у нас нет времени на препирательства.
На глазах у мистера Киббла пес рванулся сквозь двери конюшни. С клыков капала слюна, осмысленные темно-фарфоровые глаза не отрываясь глядели на людей. Без дальнейших возражений секретарь уступил вилы, бегом пересек двор, взлетел вверх по ступеням и укрылся в доме. В следующий миг его лицо возникло в окне: ни дать ни взять один из тех старинных портретов в рамах, что висели в глубине дома. Рядом смутно маячили лица Лауры и домоправительницы — бледные, недоумевающие, встревоженные.
Мастифф взревел и бросился на профессора. Одна массивная передняя лапа легла ему на локоть, и Тиггз в смятении ощутил, как когтистые пальцы смыкаются на нем, точно персты человеческой руки.
И в этот самый миг профессор ткнул факелом прямо в морду собаке.
Взвыв от боли и ярости, мастифф отпрыгнул назад, к дверям, и неистово замолотил передними лапами в воздухе, жуткими, почти человеческими движениями пытаясь загасить пламя, опалившее ему шею и голову. В ночи распространилась вонь горелого мяса.
Едва пес отпрянул, профессор шагнул под дождь, за пределы выступающего навеса. Сей же миг факел зашипел и затрещал. Отбросив его в сторону, Тиггз вновь подался вперед, на сей раз ткнув в противника вилами. Пес снова взвыл и забил лапами в воздухе. И тут же бросился на врага, свирепо колотя и терзая когтями острые зубцы. По его голове и груди потоками лилась кровь. Мастифф дрался, рычал, брызгал слюной, но раны уже давали о себе знать. Предприняв еще одну-две попытки свести с недругом счеты, чудовище развернулось и с рычанием исчезло в ночи.
Невзирая на разыгравшуюся бурю с дождем, профессор застыл на месте, провожая пса взглядом. Да, мастифф скрылся во тьме — но сперва остановился и бросил на врага прощальный взгляд через плечо. На краткое мгновение жуткая тварь неподвижно застыла среди молний, и взгляд ее темно-фарфоровых глаз — в них светились ярость, высокомерие, злоба и глубокое тайное знание — обладал электризующим воздействием ничуть не менее сильным, нежели грозовые разряды, озарявшие сцену событий.
Далее не мешкая, профессор с грохотом захлопнул дверь конюшни, задвинул засов, навесил замок и взбежал по ступеням в дом. У черного хода его встретили мистер Киббл, Лаура и мисс Минидью, а за столом в кухне обнаружился и старый Том Спайк: одной рукой конюх крепко сжимал пустой стакан, а другая все еще тряслась от страха.
— Необходимо крепко замкнуть все окна и двери. По чести говоря, нелишним было бы проверить и перепроверить запоры еще раз. Мистер Киббл, мисс Дейл, вы мне не поможете?
Все разошлись выполнять поручение. Поднявшись в верхний коридор, профессор помедлил мгновение у дверей спаленки Фионы. Войдя, он неслышно проверил — дважды, трижды и даже четырежды, — надежно ли закрыты окна. Наконец, убедившись, что все в порядке, профессор опустился на колени перед кроваткой и, наклонившись, ласково поцеловал девочку в щеку. Откинул пряди волос со лба — и в который раз преисполнился благоговейного изумления, глядя на личико спящей.
Ибо в этом личике он вновь узнавал лицо сестры, матери Фионы — такой, какая она была в детстве. Его любимая, единственная сестра, чьи черты мир живых более никогда уже не увидит иначе как отраженными в живом образе ее маленького подобия…
«Помни меня», — прошептала ему сестра с последним вздохом. И теперь профессор любовался на ее милую дочурку, чей облик дышал таким безмятежным спокойствием. Фиона улыбалась во сне. Что за непостижимое чудо! Не ведая о недавнем переполохе, она переживала собственные приключения в фантастической стране снов.
По возвращении на кухню обнаружилось, что вдова Минидью заварила особенно бодрящий чай, при помощи которого надеялась привести мистера Томаса Спайка в лучшее расположение духа.
— Вы его видели, сэр? — встревоженно воскликнул старый конюх, едва профессор переступил порог.
— Да.
— Видели, что он вытворяет?
— Видели, Том.
— Стало быть, мне это все не приснилось? Я не спятил?
— Нет и нет — со всей определенностью.
Том Спайк закивал — сперва медленно, затем энергичнее, по большей части в целях самоубеждения, словно говоря: «Да, да, выходит, это правда; наверняка правда, раз и они видели».
— Том, вам не лучше?
— У меня в голове сущая каша, — пожаловался конюх. Он развернулся на табуретке и обвел собравшихся безумным взглядом. — И это, по-вашему, взбесившийся пес, э? Псина, как же! Вот уж не похоже!
