Кусака - Маккаммон Роберт Рик (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– Стиви! – Джесси свернула за угол и увидела, как девчушка перебегает через чей-то задний двор, направляясь в сторону Брасос-Стрит. – Сию же минуту вернись! – позвала она, но Стиви будто не слышала, и Джесси стало ясно, что останавливаться дочка не намерена. Пробежав вдоль проволочной сетчатой ограды, Стиви свернула за угол, оказалась на Брасос и исчезла из вида. – Стиви! – предприняла Джесси еще одну тщетную попытку.
– По-моему, она хочет оставить эту штуку себе, а? – спросил Крич, останавливаясь у Джесси за спиной.
– Не знаю, что на нее нашло! Клянусь, с тех пор, как в нас угодила эта штука, девочка ведет себя как ненормальная! Извините, Хитрюга. Я не…
– Забудьте вы про это. – Он хмыкнул и покачал головой. – Барышня может бегать, когда ей вздумается, разве не так?
– Наверное, полетела домой. Черт! – Джесси была так огорошена, что едва могла говорить. – Не подбросите меня?
– О чем речь. Пошли.
Они поспешно вернулись за угол, к бьюику Крича – и обнаружили, что у машины стоят двое, один – в форме военного летчика.
– Доктор Хэммонд? – сказал, выступая вперед, темноволосый стриженный ежиком мужчина. – Нам надо поговорить.
1О. СИНЯЯ ПУСТОТА
Стиви, баюкая в ладонях черный шар, добежала до дома и остановилась поискать под окном эркера белый камень – если вытащить его, открывался доступ к засунутому вглубь запасному ключу от входной двери. Девочка запыхалась, ее все еще трясло после того, как на Брасос-стрит за ней погналась собака. Собака, крупный доберман, зарычала и прыгнула, но тянувшаяся к столбу во дворе цепь с лязгом отбросила ее назад. Стиви даже не остановилась показать собаке нос, понимая, что мама с мистером Кричем едут за ней.
Она нашла белый камень и ключ и вошла в дом, где кондиционер остудил потное, разгоряченное тело. Стиви пошла в кухню, подтащила к шкафчику стул, залезла на него, достала стакан и налила себе холодной воды из кувшина, который стоял в холодильнике. Черный шар по-прежнему сохранял прохладу. Она обтерла им щеки и лоб и прислушалась, не тормозит ли перед домом машина мистера Крича. Нет еще, но скоро они должны были подъехать.
– Они хотят вскрыть тебя, – сказала она своему приятелю, прятавшемуся внутри шара. – По-моему, это будет не слишком-то приятно, правда?
Разумеется, шар не ответил. Он мог знать, как играют в крестики-нолики, но говорить не умел, только петь.
Стиви унесла шар к себе в комнату и задумалась, не спрятать ли его. Конечно, когда Стиви объяснит про музыку и расскажет, что в самой глубине черного шара сидит кто-то, кто с ней играет, мама не заставит ее отдавать шар. Она мысленно перебрала места, куда можно было его спрятать: под кровать, в шкаф, в комод, в ящик с игрушками. Нет, ни один тайник не казался достаточно надежным. Машины мистера Крича еще не было; у Стиви оставалось время найти хорошее укрытие.
Она как раз раздумывала над этим, когда зазвонил телефон. Он звонил, не переставая, и Стиви решила подойти, поскольку на данный момент была хозяйкой дома. Она сняла трубку.
– Алле?
– Вы, барышня, заработали порку! – сквозь притворное бешенство в голосе Джесси звучало неподдельное облегчение. – Ты могла попасть под машину… да мало ли что!
Стиви решила, что про собаку лучше умолчать.
– Со мной все в порядке.
– Я хочу знать, что это ты вытворяешь! Сегодня ты меня здорово утомила своим поведением!
– Прости пожалуйста, – тоненьким голоском сказала Стиви. – Но я опять услышала пение и должна была забрать шар у мистера Крича, потому что не хотела, чтобы его сломали!
– Это не нам решать. Стиви, ты меня удивляешь! Ты никогда так себя не вела!
Глаза Стиви обожгло слезами. Такой мамин голос был хуже всякой порки. Мама не слышала пения и не могла понять, что в шаре – тот, кто с ней играет.
– Я больше не буду, мама, – пообещала она.
– Ты меня очень разочаровала. Я думала, что воспитала тебя лучше. А сейчас послушай-ка меня: я все еще у мистера Мендосы, но скоро приеду домой. И хочу, чтобы ты никуда не уходила. Слышишь?
– Да, мэм.
– Ну, хорошо. – Джесси помолчала; она злилась, но не настолько, чтобы взять и просто повесить трубку. – Ты меня напугала. Кто же так бегает? С тобой могло что-нибудь случиться. Ты понимаешь, почему я расстроилась?
– Да. Я вела себя плохо.
– Ты вела себя очень плохо, – поправила Джесси. – Но об этом мы поговорим, когда я приеду домой. Я очень люблю тебя, Стиви, вот почему я так рассердилась. Понимаешь?
Девочка сказала:
– Да, мам. Я тебя тоже люблю. Извини.
– Ладно. Сиди дома, скоро приеду. Пока.
– Пока.
Они одновременно повесили трубки. На станции техобслуживания Джесси повернулась к полковнику Роудсу и сказала:
– Метеорит! Держи карман шире.
Слезы у Стиви высохли. Она вернулась в свою комнату к черному шару, на поверхности которого показались синие пятнышки. Спрятать его? Теперь от этой мысли делалось не по себе. Но отдавать нового приятеля, чтобы его разломали на куски, тоже не хотелось. Плохого – нет, очень плохого – поведения для одного дня было достаточно; как следовало поступить? Стиви прошла через комнату к окну и посмотрела на выбеленную солнцем улицу, пытаясь угадать, что же правильно: спрятать черный шар наперекор матери или же отдать его на растерзание. Тут девочка зашла в тупик, не в состоянии думать дальше, и в следующую секунду решила до появления машины мистера Крича по возможности развлечь своего нового товарища.
Стиви рассеянно прошла к стоявшей на столике коллекции стеклянных фигурок. Внутри черного шара появилась синяя черточка, словно начал открываться глаз. Девочка сказала: «балерина», и показала на свою любимицу, танцующую стеклянную статуэтку. Потом:
– Лошадь. Как Душистый Горошек, только Душистый Горошек настоящая, а эта – стеклянная. Душистый Горошек – пал… пол… – Некоторые слова все еще вызывали у Стиви затруднения. – Полумино, – сдавшись, выговорила девочка и показала на следующую фигурку: – Мышка. Знаешь, что такое мышка? Она ест сыр и не любит кошек.»
В центре черной сферы взорвался фейерверк синих искорок.
Стиви взяла с кровати свою куклу Энн-Оборвашку.
– Это Энни Ларедо. Энни, скажи «здрасьте». Скажи: «Мы так рады, что вы сегодня к нам заглянули». «Энни – девочка с родео», – объяснила она черному шару, а потом, продолжив обход комнаты, подошла к своей доске объявлений, на которой папа помог ей развесить вырезанные из ватмана буквы, и показала на первую. – А… Б… В… Г… Д… Е… Ж… это алфавит. Знаешь, что такое алфавит? – Стиви осенила очень важная мысль. – Ты же даже не знаешь, как меня зовут! – сказала она и поднесла шар к лицу. В середке переливались разные краски, словно шар был аквариумом, где плавала красивая рыбка. – Стиви. Я знаю, как пишется: С-Т-И-В-И. Стиви. Это я.
На той же доске объявлений висели вырезанные из журналов звери и насекомые. Подняв шар так, чтобы новый приятель видел, Стиви принялась дотрагиваться до картинок и называть:
– Лев… из джунглей. Ст… стыр… такая большая птица. Дельфин, – Стиви выговаривала «дифин», – они плавают в океане. Орел… летает высоко-высоко. Кузнечик… кузнечики много прыгают. – Девочка подошла к последней картинке. – Скор… скорп… кусака, – выговорила она и все-таки дотронулась до нее, хотя любила ее меньше всего. Скорпиона отец повесил просто как напоминание не ходить по улице босиком.
В центре сферы заклубилось что-то вроде крошечных молний; они поднялись к внутренней поверхности шара и заплясали по ней. Короткий контакт с пальцами Стиви – и в руке возникло ощущение холодного покалывания, которое мгновенно распространилось до самого локтя и только потом улеглось. Оно ошеломило и испугало девочку, но боли не причинило. Она смотрела, как молнии внутри шара описывают дуги, вспыхивают и гаснут, а сверкающе-синий центр растет.
Стиви, больше зачарованная, чем напуганная, держала шар обеими руками. Молнии раскручивались, касаясь ее ладоней. Несколько секунд девочке казалось, что она слышит потрескивание своих волос, похожее на хруст рисовых хлебцев. Она подумала: может быть, пора положить черный шар? В нем, расходясь все сильнее, бушевала гроза, и Стиви пришло в голову, что новому приятелю могло не понравиться что-то из увиденного на доске объявлений.
