Пробудившие Зло (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Есть, без суеты! — Дорофей Петрович обессилено рухнул в скрипнувшее под его немалым весом кресло.
— Итак, товарищи, — Кузнецов примостился на один из стульев, стоявших вдоль стены кабинета, — с делом я уже ознакомился… Так сказать, в общих чертах…
— Что-то не так, товарищ старший майор? — дрожащим голосом осведомился Дорофей Петрович.
— Да нет, все в порядке, — нейтральным тоном заявил старший майор. — Хотел бы уточнить только одно обстоятельство: куда дели тело?
— Понимаете, товарищ старший майор… я даже не знаю, как вам сказать… — запнулся капитан.
— Не бойтесь, говорите, как есть, — добродушно произнес Кузнецов.
— Тут такое дело, товарищ старший майор… — Лысая голова Дорофея Петровича моментально покрылась крупными бисеринками пота. — Убиенный, ну, замнаркома… товарищ… он вроде бы снаружи нормальный… а внутри совсем и не… Ну, я даже и не знаю, кто он… Происки врагов-империалистов, не иначе… А то бы как оно так… У него там, оно все не так… Совсем не как у обычных людей… А я не знаю, мож так оно и надо…
— Да вы не нервничайте, товарищ капитан, — остановил несвязную речь милиционера Кузнецов. — Не человек он, хотя, возможно, и был им когда-то.
— Все-таки не человек! — облегченно выдохнул Дорофей Петрович, протирая вспотевшую лысину платком. — А я уж грешным делом думал, плачет по мне «Кащенко»…
— Так куда дели тело? — Кузнецов вернулся к вопросу, оставшемуся без ответа.
— Так в лабораторию к Лазарю Евстафьевичу Турбину его свезли, — поспешно ответил капитан. — Понимаете, товарищ старший майор…
Услышав «старший майор», Кузнецов недовольно поморщился.
— Зовите меня лучше Владимиром Николаевичем, — предложил он капитану.
— Есть, товарищ старший… Владимир Николаевич, — поправился он. — Вы же понимаете, не мог я того в рапорте указать… Ну, что товарищ замнаркома э-э-э… не такой, как все, — нашелся он. — А Лазарь Евстафьевич — голова! Светило! Он мне справку выдать должон, после всестороннего изучения…
— Знаю такого, — кивнул Кузнецов, — действительно светлая голова. Но труп у него надо срочно изъять! Им займутся наши специалисты, прошедшие соответствующую подготовку.
— Так я сейчас же и распоряжусь, чтобы забрали, — засуетился Дорофей Петрович.
— Не стоит! — качнул головой Кузнецов. — Мои люди сами справятся. Вы лучше мне расскажите, как следствие движется? Что удалось узнать об основных фигурантах дела? В общем, меня интересуют подробности. Любые мелочи. Ведь что-то же вы накопали?
Дорофей Петрович вопросительно посмотрел на Сергея.
— Так точно, есть немного информации по хозяйке квартиры, где произошло убийство, — доложил Петраков. — Только эта информация тоже того… странная… Я бы на вашем месте ни за что не поверил…
— Неужели настолько необычные сведения? — спокойно отреагировал на заявление Сергея старший майор госбезопастности.
— Да вы сами послушайте, — произнес лейтенант, — а после решите.
Вкратце пересказав историю, поведанную бывшим жандармским архивариусом, Сергей виновато произнес:
— Только не подумайте, что я сбрендил — за что «купил», за то и «продал».
— Хм, не ожидал я от вас услышать такое, — задумчиво произнес Владимир Николаевич.
— Я же говорил, что не поверите! — помрачнел лейтенант. — Но уж больно осведомитель надежный — никогда, извините, фуфло нам не подсовывал.
— Да нет, я не об этом, — усмехнулся старший майор, — я о самом факте… Хотите, назову имя вашего информатора? — вдруг спросил он, и не дожидаясь ответа произнес:
— Это Полобухин, Викентий Поликарпович. Бывший жандармский архивариус.
— Но откуда?… — ахнул лейтенант.
— Элементарно, Ватсон! — произнес Владимир Николаевич. — Он единственный оставшийся в живых свидетель, тех странных событий. В свое время я плотно работал с этим делом…
— Так вы тоже из этих старо… — не договорив, осекся Петраков.
— Да, из этих, как вы выразились, старорежимных офицеров, — ничуть не смутившись, закончил фразу Владимир Николаевич. — И нисколько об этом не жалею.
В кабинет капитана заглянул один из парней Кузнецова:
— Извините, товарищ старший майор, но поступил сигнал, что в доме по Дровяному переулку восемь твориться что-то странное…
Глава 5
Старенький «Лиаз», громко взвизгнув тормозами, резко затормозил на перекрестке. Голова плотного светловолосого и короткостриженного парня, дремавшего на пассажирском сиденье, мотнулась на расслабленной шее и крепко врезалась в оконное стекло.
— Урод! — прошипел он, схватившись за ушибленное место.
Пыльный салон автобуса мгновенно наполнился раздраженными криками пассажиров, пострадавшими в какой-либо степени от резкого торможения.
— Не дрова везешь, козел! — обдав парня неприятным сивушным духом, выругался нелюдимого вида мужик, сидевший позади.
— Гонщик хренов! — добавил в общую копилку пацан лет пятнадцати, на голову которого свалилась с подставки тяжелая сумка.
— Яйца-то, яйца подавили! — завопила дородная тетка, державшая на коленях кошелку с продуктами. — Кто мне теперь ущерб вернет? А, ирод?
— А ну заткнулись все! — Из-за мутной пластиковой переборки, отделяющей водителя автобуса от салона, высунулась небритая физиономия. — Раскудахтались тут! Похороны по курсу…
Пассажиры, мгновенно забыв о перепалке, прильнули к забрызганным грязью окнам.
— Ох, батюшки-святы, — перекрестившись, запричитала толстенькая старушка в черном платке, — кто же это преставился, пока нас не было?
— Заткнись, дура! — зашипел на нее благообразный старичок в помятом костюме-тройке, сидевший рядом. — И креститься перестань, смотрят все!
Но на пререкающуюся парочку никто не смотрел — взгляды пассажиров были направлены в сторону похоронной процессии, медленно текущей по дороге, перпендикулярной движению автобуса. Во главе колонны скорбно шагало несколько мужчин с венками, украшенными траурными лентами. За венками следовали старики-пенсионеры, несущие на бархатных подушечках ордена и медали усопшего. Правительственных наград у покойника, к несказанному удивлению пассажиров автобуса, знающих в родном поселке «каждую» собаку», оказалось много, даже очень.
— Слушай, милок, — старушка в черном платке тронула за рукав парня, старающегося пристроить на место упавшую сумку, — у тебя глаза поострее: погляди, чого там на лентах прописано?
Паренек, высунувшись в приоткрытое окно, медленно прочитал:
— Сергею Филимоновичу Петракову от скорбящих…
— Это же Филимоныч! — ахнула старушка, вновь украдкой перекрестившись.
— Хто? — не расслышал её глуховатый сосед-старик. — Хто помер-то, а, Таисия?
— Филимоныч — сторож колхозный, помер! — прокричала ему в ухо бабка.
— Филимоныч? — пререспросил старичок. — Это Петраков, что ли?
— Он, царствие ему небесное! — кивнула старушка, вновь осенив себя «крестом».
— Таисья! — вновь недовольно прошипел старичок. — На людях же! Сколько раз говорить!
— Ох, батюшки, это я от переживаний… — Старушка закрыла нижнюю часть лица уголком завязанного под подбородком черного платка. — Ить я его перед самым отъездом видела — бодренький такой, как обычно… И на тебе — двух недель не прошло… Упокой, Господи, его душу, хороший был человек! — едва слышно добавила она.
— Слышь, Таисья, — проскрипел старичок, — а я и не знал, что у Филимоныча наград без счета…
— А где бы тебе, старому, знать? Ведь он их, сколь в Нахаловке ни жил, ни разу не надел. Даже на девятое…
— Точно! — согласился старичок. — Он ведь не наш, не Нахаловский.
— Он ить сюда уже пенсионером переехал, — наморщив лоб, вспомнила старушка, — сестра у него здеся, да и родня… Как приехал — так сразу в пастухи подался. А лет десять назад в сторожа перевелся. А чем до этого занимался — никто не знает.
— Твоя правда, — немного подумав, согласился старичок. — И ведь какое дело — от вопросов о прошлом всегда грамотно увиливал…
