Команда скелетов (сборник рассказов) - Кинг Стивен (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Мы направились туда всей толпой, каждый нес свой инструмент в одной руке и что-нибудь из хозяйства Биффа – в другой. Внутри распоряжалась тощая девица – и подержаться-то не за что. Двое взмокших парней развешивали бумажные гирлянды. Эстрада была в переднем конце зала, над ней натянули кусок полотна и повесили пару больших свадебных колоколов из розового картона. На полотне было вышито блестящими буквами «СЧАСТЬЯ ВАМ, МОРИН И РИКО».
Морин и Рико. Понятно, с чего Сколлей так бесится. Морин и Рико. Охренеть можно.
Тощая девица налетела на нас. Ей явно было что сказать, но я сразу осадил ее.
– Мы музыканты, – сказал я.
– Музыканты? – она недоверчиво покосилась на наше добро. – Ох. А я надеялась, что вы привезли угощение.
Я улыбнулся, словно таскать барабаны и тромбоны в футлярах – обычное дело для фирмачей по обслуге банкетов.
– Пожал… – начала она, но тут к нам подвалил какой-то сосунок лет девятнадцати. Во рту его торчала сигарета, но, насколько я мог судить, шику она ему не прибавляла, только левый глаз слезился.
– Открывай эти фиговины, – сказал он.
Чарли и Бифф глянули на меня. Я пожал плечами. Мы открыли футляры, и он осмотрел трубы. Не найдя ничего такого, куда мы могли бы загнать пулю и выстрелить, он убрался к себе в угол и сел там на складной стульчик.
– Пожалуйста, располагайтесь прямо сейчас, – договорила тощая, как будто ее никто не перебивал. – Пианино в соседней комнате. Когда закончим с украшением, я попрошу ребят вкатить его сюда.
Бифф уже затаскивал свои барабаны на площадку для ударных.
– А я думала, вы привезли угощение, – повторила она разочарованно. – Мистер Скорллей заказал свадебный торт, а потом еще закуски, и ростбифы, и…
– Все будет, мэм, – заверил я. – Им платят после доставки.
– …и жаркое из свинины, два блюда, и каплуна… мистер Сколлей страшно рассердится, если… – тут она увидела, что один из подручных прикуривает как раз под свисающим концом бумажной гирлянды и взвизгнула: «ГЕНРИ!». Малый подскочил, как ужаленный. Я улизнул на эстраду.
В четверть пятого у нас уже все было готово. Чарли, тромбонист, наигрывал что-то под сурдинку, а Бифф разминал запястья. Поставщики принесли еду в 4.20, и мисс Гибсон (так звали тощенькую: она была профессионалка по части банкетов) чуть не сшибла их с ног.
Для гостей приготовили четыре длинных стола, накрыли белой скатертью, и четыре негритянки в передниках и чепцах начали расставлять тарелки. Торт выкатили в самую середку, чтобы все глядели и облизывались. Он был шестислойный, а наверху – шоколадные жених с невестой.
Я думал, что успею курнуть на улице, но уже после пары затяжек услыхал гудки и гомон – едут, значит. Я еще постоял, пока первая машина не вырулила из переулка за квартал от церкви, потом раздавил сигарету и вернулся.
– Едут, – сообщил я мисс Гибсон.
Она стала вся белая и буквально покачнулась на каблуках. Ей бы выбрать другую профессию – оформлять интерьер, или, скажем, книжку выдавать в библиотеке.
– Томатный сок! – завопила она. – Принесите томатный сок!
Я пошел на эстраду, и мы приготовились. Нам и раньше случалось играть на таких вечерах – это ведь была обычная практика; и, когда открылись двери, мы вдарили рэгтайм на тему «Свадебного марша», – я сам делал аранжировку. Вы можете сказать, что это смахивает на безалкогольный коктейль, и я не буду спорить, но публика заглатывала наш марш на всех празднествах, и здесь эффект был тот же. Гости захлопали, завопили, засвистели, а потом начали трепаться. Но я заметил, что некоторые по-прежнему отбивали ногой такт. Мы были в форме, и вечер, кажется, намечался удачный. Чего только не болтают об ирландцах и в общем-то не зря, но, черт возьми, коли уж выдался случай повеселиться, – они его не упустят!
И все-таки честно признаюсь: когда вошли жених и зарумянившаяся невеста, я едва не запорол первый же номер. Сколлей, в визитке и полосатых брюках, кинул на меня тяжелый взгляд, и не думайте, что я этого не заметил. Я продолжал играть с серьезной миной, и мои ребята тоже – никто ни разу не лажанулся. На наше счастье. Публика, которая почти сплошь состояла из сколлеевских головорезов и их подруг, была, видно, уже ученая. Как же, они ведь наблюдали венчание. И то по залу прокатился этакий легкий шумок.
Вы слыхали про Джека Спрэта и его жену? Так эти выглядели во сто раз хуже. Сколлей почти потерял свою рыжую шевелюру, но у его сестры волосы были в целости, длинные и кудрявые. Однако вовсе не того приятного золотистого оттенка, какой вы можете себе вообразить. А как у аборигенов графства Корк – цвета спелой морковки и все мелко закрученные, точно пружинки из матраца. Лицо у нее от природы было молочно-белое, хотя ручаться трудно – столько на нем высыпало веснушек. И ее-то Сколлей назвал толстухой? Мать моя, да он с таким же успехом мог бы ляпнуть, что «Мэйси» – мелкая лавчонка. Это была женщина-динозавр – ей-богу, она потянула бы фунтов на триста пятьдесят. Все у нее ушло в грудь, и в бедра, и в зад, как обычно бывает у толстых девиц: то, что должно соблазнять, становится уродливым и даже пугает. У некоторых толстушек видишь трогательно симпатичные личики, но у сестры Сколлея и того не было. Слишком близко посажены глаза, рот до ушей, да еще лопоухая. И веснушки эти. Даже сбрось они лишний жир, все равно от такой вывески мухи бы на лету дохли.
Но одно это не вызывало бы смеха, разве что у каких-нибудь недоумков или любителей поиздеваться. Картину дополнял женишок, Рико, и вот тут уж так разбирало, что только волю дай – все бы животики надорвали. Нацепи ему цилиндр, он и то не достал бы до середины ее мощного корпуса. На вид в нем было фунтов девяносто, если намочить хорошенько. Худой как щепка, а физиономия темно-оливковая. Он озирался с нервной улыбкой, и зубы его были похожи на гнилой забор в чикагской подворотне.
Мы продолжали играть.
Сколлей гаркнул:
– Жених и невеста! Дай вам Бог счастья!
А коли Бог не даст, ясно говорил его нахмуренный лоб, так вы то уже постараетесь – хотя бы сегодня.
Все одобрительно загалдели и захлопали. Под конец номера мы сыграли туш, и это тоже вызвало взрыв аплодисментов. Сестренка Сколлея улыбнулась. Да, роток у нее был что надо. Рико глупо ухмылялся.
Пока то да се, гости слонялись по залу, поедая бутерброды с сыром и ломтями холодного мяса и запивая их отличным шотландским виски – контрабандным товаром Сколлея. Я сам в перерывах между номерами три раза пропустил по глоточку, и Томми Ингландер был посрамлен.
Сколлей вроде бы тоже повеселел – во всяком случае на вид.
Один раз он подрулил к эстраде и сказал: «Нормально играете, ребята». Услышать это от такого ценителя музыки было очень даже приятно.
Перед тем как усесться за стол, к нам подошла Морин собственной персоной. Вблизи она была еще страшней, и белое платье (этой шелковой упаковки хватило бы на десяток простыне) ни капли ее не красило. Морин спросила, можем ли мы сыграть «Розы Пикардии», как Ред Николс, и его «Пять Пенни», потому что, сказала она, это ее самая любимая песня. Что ж, она была толстуха и дурнушка, но вела себя скромно, в отличие от всяких дешевых пижонов, тоже делавших нам заказы. Мы сыграли, хоть и не очень здорово. Но она все равно мило нам улыбнулась, став при этом гораздо симпатичней, и даже похлопала.
По местам расселись около 6.15, и подручные мисс Гибсон выкатили хавку. Гости накинулись на нее, как оголодавшие свиньи, что было, впрочем, не удивительно, а между делом успевали прикладываться к бутылке с крепким пойлом. Я не мог не смотреть, как ест Морин. Пытался отвести взгляд, но мои глаза упорно возвращались обратно, точно не веря самим себе. Остальные тоже наворачивали вовсю, но по сравнению с ней казались старушками за чайным столиком. У нее уже не было времени на милые улыбочки и на всякие там «Розы Пикардии», перед ней можно было ставить табличку: «Женщина за работой». Этой мамочке не годились нож с вилкой, ее устроили бы разве что совковая лопата и ленточный транспортер. Тоска брала глядеть на нее. А Рико (его подбородок был вровень со столом, и рядом с невестой виднелась только пара испуганных, как у суслика, карих глазенок) знай подавал ей блюдо за блюдом, так же нервно и глуповато ухмыляясь.
