Апостол зла - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗

— А-а-а-ах!

Нашел! Огненная слепящая волна наслаждения пронизала ноги и тело. Она дрожала от удовольствия, не желая, чтобы оно прекращалось, не желая, чтобы оно когда-нибудь прекращалось. «Слишком быстро! — снова подумала она, а дыхание ее с шумом вырывалось сквозь стиснутые зубы все чаще и чаще. — Все происходит чересчур быстро!» Но ночь только начиналась.

Мальчик в пять лет

12 февраля 1974

— Ты совершенно не думаешь о моих деньгах, — сказал однажды за завтраком Джимми.

— О твоих деньгах? — переспросила Кэрол. — Не знала, что у тебя они есть.

Они с Джимми пришли к некоторому равновесию. Она все больше привыкала к его почти нечеловечески быстрому развитию и примирялась с ним. Насколько можно было примириться с ребенком ростом в сорок дюймов, мозг которого, казалось, впитал вековую мудрость. Через пять лет ежедневного общения с ним сфера чувств оказалась закрытой; вопросы, которые она задавала, так долго оставались без ответа, что разум ее перестал их задавать. Он бывал властным, нетерпимым, непостижимым, порой невыносимым, но мог быть очаровательным, когда хотел. В эти моменты она почти любила его.

— Наследство. Имущество стоимостью в восемь миллионов долларов, которое мой отец унаследовал от доктора Хенли.

— Так, значит, Джим теперь твой отец? Я думала, он просто «сосуд скудельный».

— Чем бы он ни был. Факт остается фактом: то, что по праву принадлежит мне от рождения, стоит где-то, покрываясь плесенью, без движения, тогда как все эти пять лет должно было расти в цене. Я хочу, чтоб ты немедленно это исправила

— Вот как, в самом деле?

Он был в невыносимом расположении духа, но Кэрол тем не менее находила его забавным. Несмотря ни на что он все еще остается ее сыном. И сыном Джима.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в Нью-Йорк и начала обращать дом и все прочее — и все прочее — в наличные. Потом укажу, куда вложить капитал.

Кэрол улыбнулась.

— Как мило с твоей стороны. Прямо Бернард Барух с «Улицы Сезам» [11] .

Его темные глаза вспыхнули.

— Не шути со мной, я знаю, что делаю.

Кэрол понимала, что ее колкости не имеют под собой никаких оснований. Но вполне понятны, если учесть, что мать с сыном продолжают борьбу за власть.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Только есть одна вещь, — продолжал он, и голос его смягчился и зазвучал почти нерешительно. — Когда приедешь в Нью-Йорк...

— Я не сказала, что поеду.

— Поедешь. Это и твои деньги тоже.

— Знаю. Но мы не можем терять проценты по закладным и дивиденды, которые уже имеем. Зачем рисковать?

Он удостоил ее одной из своих крайне редких улыбок.

— Затем, что мне интересно посмотреть, как быстро я их смогу увеличить. — Улыбка исчезла. — Когда приедешь в Нью-Йорк... будь осторожна.

— Разумеется, я...

— Нет. Я хочу сказать, будь начеку. Остерегайся каждого, кто спросит о твоем ребенке. Отвечай, что у тебя был выкидыш. Никто не должен знать о моем существовании, особенно...

Что-то было в глазах Джимми. Что-то, чего Кэрол никогда раньше не видела.

— Особенно кто?

Тон Джимми стал серьезным и мрачным.

— Остерегайся рыжего человека лет тридцати с лишним.

— По-моему, в Манхэттене таких полным-полно.

— Таких, как он, нет. Кожа оливковая, глаза голубые. Он только один такой. Он меня ищет. Если такой человек появится возле тебя, или попытается заговорить с тобой, или ты просто увидишь кого-то, похожего на него, немедленно звони мне.

Кэрол поняла, что Джимми боится.

— Звонить тебе? Зачем? Что ты сможешь сделать?

Он отвернулся и посмотрел в окно.

— Спрятаться.

Лизл бросила взгляд на настольные часы, закончив последнюю проверку расчетов. Полдень. Идеально уложилась в срок, И проголодалась. Натянула жакет, прихватила подушку, выскочила в коридор.

Эл Торрес, коллега-профессор, проходил мимо, поднимался по лестнице, поеживаясь в легком спортивном костюме.

— Собрались в кафе, Лизл?

— Нет, Эл, сегодня у меня завтрак с собой в пакете.

— Опять?

— Я на диете. Все рухнет, если я попаду в эту грязную обжираловку.

Он засмеялся.

— Похоже, вы по-настоящему взялись за дело. И у вас здорово получается. Умная девочка!

Лизл собралась упрекнуть его за «умную девочку» — помилуй Бог, ей тридцать два года, — но сообразила, что он сказал это без всякой задней мысли. У него две дочки, и он, должно быть, просто привык произносить эту фразу.

Она вытащила из старенького факультетского холодильника свой завтрак, заглянула в пакет: четыре унции творога с кусочками ананаса, две морковки, два корешка сельдерея и диетический напиток «Доктор Пеппер».

Она облизнулась.

«Вкусненько-превкусненько, прямо жду не дождусь...»

Однако результат налицо. Благодаря трехмильной пробежке каждое утро и строжайшей диете в течение дня, она всего за шесть недель сбросила пятнадцать фунтов. И чувствует себя как нельзя лучше.

Лизл пошла к вязу. Уилл был там, перед ней, сидел на свежеопавших листьях, разворачивая гигантский сандвич. У нее слюнки потекли при виде просоленной говядины толщиной в дюйм, заложенной между Толстенными ломтями ржаного хлеба.

— Вы специально покупаете такие штуки, чтобы устраивать мне пытку, правда?

— Нет. Я покупаю их, чтобы устраивать пытку себе. Вы, южане, понятия не имеете о надлежащем приготовлении соленого мяса. Может быть, с виду оно ничего себе, но с точки зрения вкуса это лишь бледное подобие сандвичей, которые люди в Нью-Йорке едят каждый день. Чего бы я только не дал за горячую пастрами из деликатесной лавки «Карнеги».

— Ну так поезжайте и съешьте..

Уилл на секунду отвел глаза.

— Возможно, когда-нибудь я так и сделаю.

— Вы говорите как истинное дитя Нью-Йорка. Я думала, вы выросли в Вермонте.

— Я жил в разных местах на севере, тюка не перебрался — Он вдруг подался вперед и уставился на ее грудь. — Новое украшение?

«Не думай, что я не вижу, как ты уводишь разговор своего прошлого», — мысленно произнесла она, улыбаясь и беря в руки раковину, висящую на золотой цепочке.

— И да, и нет. Цепочка давно валялась в шкатулке раковина всегда была у меня. Я просто однажды решила составить из них одно целое.