Жертвы - Хатсон Шон (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Сейчас он сидел, слушал ее и, кажется, не мог найти в себе силы отвести взгляд от ее тела.
Под этим пристальным взглядом Терри смущенно заерзала и снова отпила кофе.
Джонсон перевел глаза на ее нежные руки, придерживающие на коленях чашку — пальцы изящно обхватили фарфор. Он почувствовал, как у него между ног стала возрастать эрекция, и подался вперед, навалившись грудью на стол.
— Ничего не понимаю, — сказал он, когда Терри закончила свой рассказ. — Полиция заявляет, что подозреваемый находится под стражей?
Она кивнула.
Джонсон поднялся со своего места, подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку машин.
— Вряд ли они говорят правду, — сказал он спокойно и прищурил глаза.
— Какую информацию будем давать? — спросила Терри. — Наши зрители должны что-нибудь узнать об этом. Не можем же мы просто обойти молчанием то, о чем непременно сообщат во всех других программах новостей и что завтра окажется на первых полосах всех газет! У меня такое впечатление, что именно этого полиция и добивалась.
Джонсон не ответил. Он покачал головой и повторил снова:
— Вряд ли они говорят правду.
Некоторое время Терри смотрела на его широкую спину, затем поднялась со своего места. Джонсон обернулся.
— Ничего не попишешь — будем сообщать об этой истории как ни в чем не бывало, — решил он. — Зайдите в третью студию, надо кое-что записать для шестичасового выпуска новостей.
Он шумно выдохнул, глядя, как она ставит чашку.
Терри кивнула и вышла.
Джонсон выждал секунду, затем приблизился к столу и взял с него чашку, из которой Терри пила кофе.
Возбужденный, поднес чашку к лицу, стараясь уловить на ней запах от ее духов, потом прижался к чашке губами и, закрыв глаза, нежно чмокнул ободок в том месте, которого касались губы Терри. Его язык жадно скользнул по фарфору, оставив каплю слюны. Джонсону страстно хотелось, чтобы это была ее слюна.
Он крепко обхватил руками чашку, чувствуя, что эрекция усиливается.
Обследование
Ребенок знал, где надо копать.
Не было необходимости включать фонарь.
Пока.
Время от времени его маленькая фигурка замирала, он озирался на дом, расположенный в десяти — пятнадцати метрах от него в глубине сада, но никто не появлялся. Все было тихо.
Лопата легко входила в мокрую землю, и ребенок без труда выворачивал большие комья. Чем глубже уходила лопата, тем быстрее росла куча земли рядом. Из кустов донесся какой-то шорох; малыш замер и прищурил глаза, силясь рассмотреть в темноте то место, откуда исходил шум. Кромешная тьма. Чернота ночи покрывалом окутывала ребенка.
Ребенок продолжал копать, пока шорох не повторился снова; он отложил лопату и включил фонарь: луч света заскользил по кустам. Из-под изгороди выбежал ежик, но, напуганный светом, тут же метнулся назад.
Ребенок выключил фонарь и взялся копать снова. Наконец лопата ткнулась во что-то мягкое и податливое. Теперь надо было вынимать землю руками. Сидя на корточках у неглубокой ямки, ребенок разгребал зарытый в ней серый целлофановый пакет для мусора. Достав из кармана перочинный ножик, он полоснул лезвием по пакету, открывая его содержимое.
В нос ударил смрад разложившегося мяса, похожий на запах от пораженной гангреной раны. Не обращая внимания на подступившую тошноту, малыш резал пакет дальше, держа в другой руке фонарь и освещая им останки раздавленной кошки, захороненной в этой скромной могилке пять дней назад.
Туша была сплошь усеяна личинками.
В провалившихся глазницах кишели и копошились белые и прозрачные червячки, которые в свете фонаря стали корчиться и изгибаться быстрее. Из ноздрей и ушей мертвого животного полезли черви, жирные и раздувшиеся, как набрякшие вены. Десятки других нашли себе пищу в животе кошки. Казалось, что труп был начинен паразитами, аппетит которых на мертвечину был теперь удовлетворен сполна.
Ребенок смахнул фонарем несколько личинок с головы кошки, они упали на черную землю и белели в темноте, как только что посеянные семена.
Небольшие ранки были заполнены свежеотложенными яйцами мух, а недавно вылупившиеся личинки деловито насыщались.
Сидя у края ямки, ребенок сосредоточенно наблюдал за происходящим на теле кошки. Вот она, смерть! Всему, что принимает земля, уготован один конец — стать пищей для червей и личинок. Неужто и человека, лежащего в своем гробу, словно заботливо упакованная пища, ждет та же участь? Ребенок задумался: каково ощущать себя лежащим на дне ямы, зная, что тысячи паразитов забираются тебе в глаза, в каждую ранку, заползают в каждое отверстие, прогрызая все на своем пути?
Это рай или ад? Или неизбежность? Выходит, смерть — просто полное физическое разрушение тела. Пища для любителей мертвечины.
Ребенок еще раз направил луч фонаря на труп кошки и не мигая уставился на него. Личинки продолжали свою трапезу.
Глава 21
Топор был увесистый, должно быть, фунтов в шесть, и, описав им дугу, Миллер чуть было не потерял равновесие. Он помахал этим смертоносным орудием перед собой и слабо улыбнулся.
— В тебе пропадает отличный лесоруб, — сказал Филип Дикинсон, разглядывая специалиста по киноэффектам через широкоугольный объектив. Миллер сильно зажмурился, почувствовав, как левый глаз начинает слегка саднить, но ощущение дискомфорта быстро прошло, и он передал топор стоящему в ожидании актеру. Пэт Салливан, зажав в руке топор, смотрел, как Миллер сделал несколько больших глотков из фляжки, прежде чем вновь вернуться к своей работе.
Отдыхавший поодаль Кевин Брейди пытался прикурить сигарету. Из-за сковавшего лицо актера тяжелого грима ему это долго не удавалось. Уже три часа он пребывал в оболочке из латекса, череп разламывался, словно зажатый в тиски. Казалось, что под резиновой маской надулись и вот-вот лопнут вены, если его немедленно не освободят от этой передвижной тюрьмы.
Миллер жестом подозвал актера и стал отлеплять с его лица и тела тяжелую пленку. Скрытая латексом, правая рука Брейди была туго привязана на груди.
— Чем не Нельсон? — пробормотал он сквозь грим.
Не обращая внимания на шуточки Брейди, Миллер закрепил на его теле систему тонких резиновых трубочек, перекинув их концы через его плечо. С помощью специальных насосов по этим трубочкам должна была подаваться бутафорская кровь.
Повернувшись к стоявшему у него за спиной столу, Миллер снял тряпицу, которой был накрыт какой-то предмет.
Им оказалась рука, изготовленная Миллером накануне ночью.
Дикинсон вышел из-за камеры и с восхищением осмотрел этот искусственный обрубок. Он не переставал удивляться тому, как мастерски Миллер имитировал живые органы.
Пока специалист по киноэффектам приворачивал искусственную руку ремнем к плечу Брейди, режиссер объяснил, как он собирается снимать следующий эпизод.
На это ушло меньше пяти минут.
Брейди, исполняющий роль одного из «астроканнибалов», в этой сцене должен был схватиться с Салливаном в палате сиротского приюта, где Салливану предстояло отрубить «каннибалу» руку. Дикинсон намеревался в одном кадре запечатлеть, как Салливан замахивается и бьет топором, и уже в следующем кадре отсеченная рука должна была отлетать от плеча. Чтобы правдоподобность происходящего была полной, двоим помощникам следовало в этот момент дернуть за привязанные к руке и тщательно замаскированные веревки. Миллер поместил в обрубок три-четыре мешочка с кровью, которые должны были лопаться при взрыве дистанционно управляемых пиротехнических патронов в ту минуту, когда обрубок попадал в объектив камеры.
— На этом мы отрубаемся, — улыбнулся Дикинсон. — Прошу прощения за такой каламбур.
Миллер согнулся под рукой, еще раз проверяя заряды, его глаза беспокойно блеснули — в памяти всплыла картина недавней катастрофы.
— Готово, — сказал он, отступая назад.
— Я очень признателен тебе, Фрэнк, за то, что ты сумел так скоро вернуться к работе, — сказал Дикинсон, когда исполнители и съемочный состав заняли свои места.
