Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
В течение первых недель я пытался сдружиться с профессором Маракотом, но это оказалось нелегкой задачей. Во-первых, профессор самый рассеянный человек из всех, кого я встречал. Он все время погружен в свои мысли. Помнишь, как он пытался всучить пенни мальчику-лифтеру? Маракоту тогда показалось, что он садится в такси. Полдня профессор проводит в раздумьях и, кажется, совсем не замечает, где он и что вокруг него происходит. Во-вторых, Маракот чрезвычайно скрытен. Он сутками просиживает над бумагами и картами, но стоит только мне появиться в каюте, как профессор сгребает бумаги в сторону. Уверен, что этот человек вынашивает секретные планы, но предпочитает до времени хранить их при себе. Билл Сканлэн полностью разделяет мое мнение о профессоре.
– Скажите, мистер Хедли, – однажды вечером обратился ко мне Билл. Я в тот момент находился в лаборатории, изучал образцы океанической флоры. – Как вы думаете, что у этого человека в голове? Что, вы полагаете, он замыслил?
– Полагаю, – ответил я, – что нам предстоит заниматься тем, чем до нас занимался «Челленджер» и десятки других исследовательских судов. Мы добавим несколько новых видов к бесконечному списку глубоководных океанских существ и нанесем пару штрихов на карты морского дна.
– Как бы не так! – воскликнул Билл. – Попробуйте еще раз. Во-первых, что я делаю на корабле?
– Вы здесь на случай, если испортятся машины?
– А вот и нет! Какие машины! Машина «Стратфорда» на попечении Мак-Ларена, шотландского механика. Нет, сэр, не для того мерибанкские ребята послали сюда своего лучшего мастера, чтобы он чинил дурацкие керосинки. Недаром же мне отстегивают полсотни долларов в неделю. Топайте за мной, я покажу вам кое-что.
Билл вытащил из кармана ключ, отпер дверь в глубине лаборатории и повел меня по узкому трапу в трюм. Там было почти пусто; только четыре объемных металлических предмета тускло поблескивали сквозь завитки соломы в массивных деревянных ящиках. Это были гладкие стальные плиты, снабженные по краям болтами и заклепками. Каждая плита была размером примерно в десять квадратных футов и толщиной дюйма в полтора, с круглым отверстием посередине, дюймов восемнадцати в диаметре.
– Что за чертовщина? – спросил я.
Необычное лицо Билла Сканлэна (физиономия Билла представляет собой нечто среднее между лицом водевильного комика и циркового борца) расплылось в улыбке.
– Это моя малышка, сэр, – произнес Билл. – Вот поэтому, мистер Хедли, я здесь и нахожусь. К этой штуке прилагается такое же стальное дно. Оно вон в том ящике. Кроме того, крышка в виде купола и большое кольцо то ли для каната, то ли для цепи. А теперь гляньте на днище.
Под нашими ногами находилась квадратная деревянная платформа. Болты по углам показывали, что платформу можно отсоединить.
– У судна двойное дно, – продолжил рассказ Сканлэн. – Профессор, кажется, окончательно спятил, или же он умнее, чем мы предполагаем. Насколько я понял, он собирается построить нечто похожее на стальной колокол и опустить его в воду, убрав предварительно днище корабля. Мощный прожектор позволит разглядеть, что происходит вокруг.
– Если это так, то было бы проще сделать у судна прозрачное дно, – возразил я.
– Вы это верно подметили, – пробормотал Билл и почесал затылок. – Никак не получается разгадать, что к чему. Наверняка я знаю лишь одно: мне предписано выполнять все приказы профессора и по мере сил помогать собирать эту дурацкую штуковину. Он до сих пор молчит как рыба. Я тоже молчу, но приглядываюсь и принюхиваюсь. Еще немного, и я сам все пойму.
Так я впервые соприкоснулся с тайной путешествия. Плохая погода внесла корректировку в наши планы. Мы остановились к северо-западу от мыса Юби {10} и стали производить глубоководное траление, заодно измеряя температуру воды на разных участках и исследуя пробы на состав соли. Траление петерсоновским тралом – занятие увлекательное. Трал двадцати футов в ширину загребает все, что встречается на пути. С глубины в четверть мили он приносит одни породы рыб, а с глубины в полмили – совсем другие. В разных слоях океана, как на разных континентах, свои обитатели. Иногда с самого дна мы вытаскивали полтонны чистейшей розоватой слизи, являющейся сырым материалом, основой будущей жизни. Иногда в наши сети попадала вязкая тина, которая под микроскопом распадалась на миллионы тончайших круглых и прямоугольных частиц, разделенных между собой прослойками аморфной грязи. Я не стану утомлять тебя перечислением бротулид {11} и макрурид {12}, асцидий {13} и голотурий {14}, полипов {15} и иглокожих {16}. Ты ведь и так знаешь, что дары океана неистощимы. Мы усердно собирали богатый урожай. Но я никак не мог избавиться от ощущения, что не за этим привез нас сюда Маракот, что в его узком сухом черепе египетской мумии скрываются совершенно другие планы. Казалось, что это всего лишь репетиция, проба людей и механизмов, вслед за которой предстоит настоящее дело…
Я дописал письмо до этого места и отправился прогуляться по берегу в последний раз. Завтра рано утром нам предстоит сняться с якоря и продолжить путешествие. Мое появление на пристани оказалось как нельзя кстати. На пирсе у корабля разгорелась нешуточная потасовка. Профессор Маракот и Билл Сканлэн оказались в самом центре скандала. Билл по натуре драчун и задира, никогда не прочь пустить в ход кулаки. Но сейчас, когда вокруг столпилось с полдюжины угрюмых даго {17}, обвешанных ножами с ног до головы, ситуация становилась угрожающей. Было самое время вмешаться. Выяснилось, что доктор Маракот нанял одну из странных колымаг, которые здесь называют «кебом», и успел объехать пол-острова, изучая его геологическое строение. Профессор совершенно забыл о том, что не захватил с собой ни гроша. Когда пришло время платить, он никак не мог растолковать местным простофилям, что забыл деньги на корабле. Разъяренный возница попытался отнять у профессора часы в качестве оплаты. Билл Сканлэн немедленно вступился за босса. Не миновать бы им обоим ножа в спину, если бы я все не уладил. Извозчик получил доллар, а парень с подбитым глазом пять долларов в качестве компенсации морального ущерба. На этот раз все закончилось благополучно. Маракот впервые обнаружил человеческую сущность. Когда мы поднялись на борт, он пригласил меня в свою маленькую каюту и от души поблагодарил.
– Кстати, мистер Хедли, – сказал он. – Вы, кажется, не женаты?
– Нет, – ответил я, – не женат.
– И у вас нет никого на попечении?
– Нет.
– Отлично, – сказал профессор. – Я не познакомил вас с целью экспедиции лишь потому, что имел на это свои соображения. Более всего я опасался, что кто-то опередит меня. Если намерения ученого становятся известны, его подстерегает риск повторить судьбу несчастного Роберта Скотта {18}. Хранил бы Скотт свои планы в секрете, именно он, а не Амундсен {19} достиг бы Южного полюса первым. Мои цели не менее амбициозны, чем открытие Южного полюса. Поэтому мне приходилось хранить молчание. Но сейчас, в преддверии великого открытия, ни один соперник не успеет украсть мои планы. Завтра мы сделаем первый шаг к истинной цели.
– Что это за цель? – спросил я.
Профессор наклонился вперед, его аскетическое лицо загорелось энтузиазмом фанатика.
– Наша цель, – прошептал он, – дно Атлантического океана.
На этом месте я вынужден прерваться. Думаю, что у тебя, как и у меня, перехватило дыхание. Будь я писателем, наверняка закончил бы свой рассказ на этом месте. Но так как я всего лишь летописец, могу добавить, что я пробыл еще час в каюте старика Маракота и узнал немало интересного. Постараюсь сообщить о подробностях нашего разговора, пока последняя шлюпка не отчалила к берегу.
