Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (прочитать книгу .TXT) 📗
Его огромное тщеславие сочеталось с безграничной тягой к славе, которой он готов был добиваться любой ценой. Ничто не могло остановить его, если он видел способ привлечь к себе внимание. Даже когда он возлагал цветы на могилы мертвых, об этом заранее уведомлялись местные фотографы.
Именно желание быть постоянно в центре внимания тесно связано с той яростной кампанией, направленной против спиритуализма, которую он развернул. Он знал, что людей очень интересует этот вопрос, и понимал, какую славу можно на этом заработать. Он постоянно предлагал огромные суммы любому медиуму за выполнение того или иного задания, прекрасно понимая, что, даже если кому-то и удастся его выполнить, всегда можно найти какое-нибудь возражение и отвертеться от выплаты. Иногда он прибегал к уловкам, чересчур показным, чтобы их можно было назвать артистичными. Во время турне по мюзик-холлам в Бостоне он прибыл к зданию городского управления и торжественно пронес перед огромной собравшейся толпой акции на десять тысяч долларов – свою ставку против медиумов. Демонстрация богатств была излюбленным приемом самого Гудини и его собратьев-фокусников. Все это, конечно же, являлось полной нелепостью, поскольку деньги эти могли выплачиваться только в том случае, если будет удовлетворен тот, кто бросил вызов, а поскольку деньги предоставлялись самим бросающим вызов, естественно, удовлетворить его оказывалось невозможно. Классический пример подобной тактики – предложение журнала «Сайентифик американ» {10} выплатить значительную сумму за любую подтвержденную демонстрацию какого-либо психического феномена и отказ сделать это после экспериментов Крандонов, которые были, пожалуй, наиболее подтвержденным опытом за всю историю психических исследований. Помню, когда я приехал в Нью-Йорк, Гудини побился со мной об заклад на очень большую сумму, что повторит любое из чудес медиумов, которые я когда-либо видел. Я сразу же принял его вызов и предложил ему материализовать лицо моей покойной матери таким образом, чтобы его узнал не только я, но и другие люди, которые ее знали. Дальше слов дело не пошло, хотя в Англии один медиум проделал это. Если бы он согласился, я бы специально для этого привез своих свидетелей через Атлантику.
Я с готовностью соглашусь, что кампания Гудини, направленная против людей, наделенных сверхчувственным восприятием, была полезна в том смысле, что помогла на какое-то время уменьшить количество фальшивых медиумов, но она носила такой неразборчивый характер и сопровождалась таким количеством фактов нетерпимости и откровенной грубости, что заставила отвернуться от него многих истинных спиритуалистов, озабоченных чистотой своего движения, которые с радостью предоставили бы ему свою помощь и поддержку. Для нас разоблачение ложных медиумов – задача первостепенной важности, но, когда, несмотря на наши собственные свидетельства и свидетельства трех поколений людей, живших до нас, нам говорят, что настоящих медиумов не существует, мы утрачиваем интерес к ним, поскольку понимаем, что имеем дело с некомпетентным человеком. В то же время в Штатах да и в самой Англии, хотя и в меньшей степени, строгий контроль за тем, что происходит в этой области, необходим. Я признаю, что недооценил степень развращенности, существующей в Америке. Впервые я осознал это, когда мой близкий друг миссис Крандон рассказала мне, что получала каталоги товаров от фирм, производящих оборудование для обмана зрителей. Если такие фирмы получают прибыль, значит существуют нечестные на руку медиумы, и перед каким-нибудь новым, еще более решительным Гудини может открыться широкое поле деятельности. Именно эти гиены замедляют наше развитие, и я сам приложил руку к разоблачению многих из них.
В Бостоне есть один зал, который Гудини использовал для выступлений против спиритуалистов. Через несколько недель после завершения его кампании там произошел один интересный и неприятный случай. На головы зрителей там вдруг начали сыпаться мелкие камешки или гравий, кое-кто даже получил легкие травмы. Какое-то время это продолжалось, потом помещение взяла под наблюдение полиция, и вскоре выяснилось, что причиной этого «чуда» был один из служителей зала, вполне добропорядочный человек с прекрасной репутацией, которому ни с того ни с сего пришло в голову пробираться на галерею и посылать эти снаряды на головы сидящих внизу. Когда во время допроса его спросили, зачем он это делал, тот смог лишь сказать, что им овладело бессмысленное, но совершенно непреодолимое желание. Многие исследователи сверхъестественного увидят в этом проявление полтергейста с одной стороны и пример одержимости – с другой.
В Бостоне произошел и другой, гораздо более серьезный случай, который подтверждает мое убеждение в том, что Гудини ради популярности готов был на все. В то время специальная комиссия от журнала «Сайентифик американ» проводила проверку выдающихся сверхъестественных способностей миссис Крандон, знаменитой «Марджери». Многие члены комиссии, проведя за одним столом с Крандонами несколько сеансов, поверили в паранормальную природу увиденного, остальные, хоть и были не в силах дать рациональное объяснение этим явлениям, все еще колебались. Гудини увидел в этом прекрасный шанс возвысить себя в глазах публики. Для этого ему всего лишь требовалось появиться в нужную минуту на сцене и с ходу раскрыть эту тайну. Завидное положение! Гудини все обдумал заранее и был настолько уверен в успехе, что перед выездом в Бостон написал письмо (я его видел своими глазами) нашему общему другу в Лондон, в котором сообщил, что собирается разоблачить ее. И он бы непременно взялся за это, если бы не необъяснимое и загадочное вмешательство провидения. Я придерживаюсь достаточно высокого мнения о благородстве Гудини, чтобы надеяться на то, что, если бы он осознал, каким крахом и бесчестием обернулась бы его победа для его жертв, он все же протянул бы им руку дружбы. В действительности блеск славы заставил его отбросить всяческие сомнения. За этим следила вся Америка, и он не мог воспротивиться искушению.
Он заранее ознакомился с тем, как проходят сеансы Крандонов и какие демонстрируются феномены. Составить план разоблачения ему было несложно. Единственное, чего он не учел, это того, что руководящий дух, Волтер, покойный брат миссис Крандон, был вполне реальной и живой сущностью и не собирался позволить выставить свою сестру на посмешище перед всем континентом. Именно этот невидимый Волтер помешал осуществиться тщательно продуманным планам фокусника. Свидетельства того, как это происходило, я почерпнул из записей, которые велись непосредственно во время сеанса. Первой проверялась способность медиума включить помещенный в деревянную коробочку электрический звонок, находящийся вне пределов досягаемости. Это можно было сделать лишь одним способом – нажать на одну из дощечек коробки. Комнату затемнили, но звонок не зазвонил. Неожиданно раздался громкий рассерженный голос Волтера: «Гудини, это вы, …, подложили что-то, что мешает надавить на дощечку». Надо сказать, что Волтер имеет привычку не сдерживаться в выражениях и не пытается притворяться возвышенным существом. В потустороннем мире люди сохраняют свои привычки, и, по крайней мере в данном случае, использование крепких выражений было обоснованно, поскольку, когда включили свет, обнаружилось, что под дощечкой лежит резинка с кончика карандаша, которая не давала ей опуститься и произвести звонок. Конечно же, Гудини заявил, что понятия не имеет, каким образом резинка попала туда, но кто еще из присутствующих обладал достаточной ловкостью, чтобы подложить резинку под дощечку в полной темноте, и почему это произошло только тогда, когда именно он присутствовал при эксперименте? Понятно, что, если бы он, после того как молча вытащил из-под дощечки резинку, смог сказать, что его присутствие сделало невозможным любое дальнейшее жульничество, первая партия осталась бы за ним.
Гудини бы следовало сделать соответствующие выводы и понять, что он вступил в противоборство с силами слишком могущественными, которые, если их подталкивать к этому, могут оказаться опасными, но написанные им письма и сделанные заранее самонадеянные прогнозы отрезали ему путь к отступлению. Следующая ночь поставила его в еще более неудобное положение. Он привез с собой большой ящик, в который должны были заключить медиума. Дверца его запиралась ни много ни мало на восемь висячих замков, и можно было подумать, что ящик готовился не для хрупкой леди, а для гориллы. Силы, стоящие за Марджери, дали понять, что они думают об этом хитроумном изобретении, когда в первую же секунду, после того как Марджери поместили внутрь и пристегнули, у ящика отвалилась дверца. Этому весьма неожиданному происшествию Гудини смог дать какое-то объяснение, однако затруднился объяснить, зачем, если этот снабженный восемью замками и массой других приспособлений ящик был таким непрочным, понадобилось везти его с такой помпой в Бостон из самого Нью-Йорка.
