Адский дом - Мэтисон (Матесон) Ричард (книга жизни .TXT) 📗
— Совершенно верно, — ответил Барретт, и на лице его собеседника появилась торжествующая улыбка. — Правильнее говорить «выходящего за границы нормального». Естественное не может быть чрезмерным...
— Какая, к черту, разница! — прервал его Дойч. — Все равно все это суеверия!
— Мне очень жаль, но это не так, — возразил Барретт. — А теперь, если позволите...
Дойч схватил его за руку.
— Берегитесь, вам лучше бросить это дело. Все равно вы никогда не получите этих денег...
Барретт высвободил руку.
— Делайте что хотите. Я буду этим заниматься, пока ваш отец не даст приказ остановиться.
Он закрыл дверь и пошел по коридору. «То немногое, что известно науке на сегодня, — мысленно ответил он Дойчу, — вполне доказывает, что всякий, считающий парапсихические феномены суевериями, просто не сознает, что происходит в мире. Не счесть научных документов, которые...»
Он остановился и прислонился к стене. Снова разболелась нога. Впервые он позволил себе признать, насколько трудным это может оказаться — провести неделю в доме Беласко.
А что, если ситуация там действительно так плоха, как утверждали два отчета?
16 ч. 37 мин.
«Роллс-ройс» мчался по шоссе к Манхэттену.
— Это же страшная куча денег!
Эдит все не могла поверить.
— Не для него, — ответил Барретт. — Особенно если считаешь, что платишь за гарантированное бессмертие.
— Но он должен знать, что ты не веришь...
— Уверен: знает, — перебил ее Барретт. Ему не хотелось думать, что, возможно, Дойчу не сказали. — Он не из тех, кто берется за что-то, не получив полной информации.
— Но сто тысяч долларов!
Барретт улыбнулся.
— Мне и самому не поверилось. Будь я похож на свою мать, я бы, несомненно, счел это божьим чудом. В жизни я не смог добиться двух вещей, и они связаны между собой — доказать мою теорию и обеспечить нашу старость. Поистине я не мог просить большего!
Эдит улыбнулась в ответ:
— Рада за тебя, Лайонел.
— Спасибо, дорогая.
Он потрепал ее по руке.
— К вечеру понедельника, — снова забеспокоилась Эдит. — У нас не так уж много времени.
— Мне кажется, что лучше поехать туда одному. Она уставилась на него.
— Ну, конечно, я буду не один, — объяснил Барретт — Будут еще двое.
— А как ты будешь там питаться?
— Все предусмотрено. Мне придется лишь работать..
— Но ведь я всегда тебе помогала.
— Знаю. Делоне в том...
— А в чем?
Он замялся.
— Может быть, на этот раз тебе лучше не быть рядом, вот и все.
— Почему, Лайонел? — Барретт не ответил, и она тревожно взглянула на него. — Дело во мне?
— Разумеется нет. — Он смущенно улыбнулся. — Все дело в этом доме.
— Разве это не еще один так называемый дом с привидениями? — спросила она, используя его же слова.
— Боюсь, что нет, — признал он. — Можно сказать, это Эверест среди домов с привидениями. Было две попытки исследовать его — в тысяча девятьсот тридцать первом году, а потом в сороковом. Обе закончились несчастьем. Восемь участников или были убиты, или сами покончили с собой, или сошли с ума. Выжил лишь один, и не знаю, насколько уцелел его рассудок. Это Бенджамин Фишер — один из тех двоих, что будут работать со мной.
— В общем-то, я боюсь не этого, — продолжил Барретт, попытавшись смягчить свои слова. — Я уверен в своих знаниях. Просто некоторые детали исследования могут оказаться, — он пожал плечами, — не слишком приятными.
— И при этом ты хочешь, чтобы я отпустила тебя одного?
— Дорогая...
— А что, если с тобой что-то случится?
— Ничего не случится.
— А если? Со мной в Нью-Йорке, а с тобой в Мэне?
— Эдит, ничего не случится.
— Тогда нет причин, почему бы мне не поехать. — Она попыталась улыбнуться. — Я не боюсь, Лайонел.
— Знаю.
— Я не буду тебе мешать.
Барретт вздохнул.
— Знаю, что я многого не понимаю в твоей работе, но всегда могу чем-то помочь. Упаковывать и распаковывать твое оборудование, например. Помогать ставить эксперименты. Допечатать твою рукопись — ты говорил, что хочешь закончить ее к началу года. И мне хочется быть с тобой, когда ты докажешь свою теорию.
Барретт кивнул.
— Позволь мне подумать.
— Я не буду мешать, — пообещала она. — И я знаю, что во многом могу помочь.
Он снова кивнул, пытаясь все обдумать. Ясно, она не хочет оставаться. Это похвально. Если не считать трех недель в Лондоне в 1962 году, они после женитьбы никогда не разлучались. Действительно, ведь никому не будет хуже оттого, что он возьмет ее с собой. На своем веку она достаточно встречалась с парапсихическими явлениями, чтобы привыкнуть к ним.
И все же было абсолютно неизвестно, что ждет их в этом доме. И Адским домом его прозвали совсем не случайно: там присутствовали какие-то силы, в результате действия которых физически или умственно оказались уничтожены восемь человек, причем трое из них, как и он, были учеными.
И если даже он не сомневается в собственной компетентности и знании природы этой силы, неужели он решится подвергнуть ее действию Эдит?
20 декабря 1970 г.
22 ч. 39 мин.
Флоренс Таннер пересекла двор, отделявший ее небольшой домик от церкви, и вышла по переулку на улицу. Встав на тротуаре, она полюбовалась церковным зданием. Это был всего лишь перестроенный склад, но для нее в последние шесть лет церковь стала всем. Взглянув на надпись на свежевыкрашенном окне: «Храм душевной гармонии», — Флоренс улыбнулась. Вот уж действительно. Эти шесть лет были самыми душевно гармоничными в ее жизни.
Она подошла к двери, повернула ключ в замке и вошла внутрь. Ее встретила приятная теплота. Ощутив привычный трепет, Флоренс включила стенную лампу в вестибюле, и взгляд, как всякий раз, тут же упал на доску объявлений.
"Воскресное богослужение — 11.00, 20.00.
Исцеления и пророчества — по вторникам в 19.45.
Лекции и духовные наставления — по средам в 19.45.
Послания и откровения — по четвергам в 19.45. Святое общение — первое воскресенье месяца".
Обернувшись, она посмотрела на фотографию на стене и напечатанные над ней слова: «Преподобная Флоренс Таннер». На несколько мгновений она ощутила удовольствие от осознания собственной красоты. Никто не дал бы ей сорока трех, в длинных рыжих волосах ни намека на седину, высокая статная фигура почти так же стройна, как на третьем десятке. Она с улыбкой упрекнула себя: «Суета сует».
Флоренс прошла по застеленному ковром проходу между рядами и, поднявшись на помост, встала в привычной позе за кафедрой. Перед ней открылись ряды кресел с возвышением для пения псалмов в каждом третьем, и, взглянув на паству перед собой, она прошептала: «Дорогие мои».
Она говорила с ними на утренней и вечерней службе. Говорила им о своей необходимости на следующей неделе побыть вдали от них. Говорила об ответе на их молитвы — о предстоящем строительстве новой, настоящей церкви, которая станет их собственностью, и обо всей значительности этого события. И просила молиться за нее, когда она будет вдали.
Флоренс вцепилась в кафедру и закрыла глаза. Ее губы слегка шевелились, она молила Бога дать ей сил, чтобы очистить дом Беласко. История этого дома была жуткой, полной смертей, самоубийств и сумасшествия. Он был страшнейшим образом осквернен, и она молилась, чтобы положить конец висящему над ним проклятию.
Закончив молитву, Флоренс подняла голову и обвела взглядом церковь. Она любила ее всей душой. И все же, чтобы построить настоящую церковь для своей паствы, нужно иметь истинный дар небес. А к Рождеству... Она улыбнулась, а в глазах блеснули слезы.
Бог милостив.
23 ч. 17 мин.
Эдит закончила чистить зубы и посмотрела на себя в зеркало — на коротко остриженные золотисто-каштановые волосы, сильные, почти мужские черты. На лице читалась тревога. Обеспокоенная этим, она выключила свет в ванной и вернулась в спальню.
