Голубое поместье - Джонс Дженни (читать хорошую книгу .txt) 📗

Ему хотелось присоединиться к ним, но для этого было, во всяком случае, слишком жарко. Воспользовавшись предлогом, он принялся бродить по кухне, прибираясь и поправляя то тут, то там. Подумав, он переложил кулинарные книги на подоконнике: вегетарианскую и индийскую кухню вместе, низкокалорийную и японскую по отдельности.

А потом сел за стол в холле, листая журнал. Но вскоре вновь поднялся и побрел в библиотеку поискать книгу, содержащую отчасти запомнившуюся строчку стихов: «Покойный год на севере лежит», но так и не сумел найти ее. Возможно, это строчка из песни, из тех, что певала Рут.

Оставив сборник стихов на столе, Саймон направился наверх. Постоял немного возле окна на площадке, наблюдая за ласточками, мечущимися высоко в небе над озером. В спальне он наполнил кружку для чистки зубов и принялся пить, глотая пинту за пинтой. Вода бежала, текла по его рту и подбородку, он залился слезами.

Вне дома было так приятно. Четкие гравийные дорожки, разделившие огород, заросли одуванчиком и пыреем. Стоя на коленях с вилами в руке, Рут сражалась с крапивой.

— Было бы проще побрызгать все травилкой для сорняков. Здесь ведь ничего не должно расти.

— Я знаю, но, по-моему, это неправильно. Я не доверяю химикатам. Говорят, что они нарушают природное равновесие.

— Итак, вы придерживаетесь органики? — Бирн поглядел на сетку перепутанных дорожек, лабиринт коробчатой изгороди.

Рут села на корточки.

— Когда-нибудь я буду выращивать здесь растения на продажу, или это будет детская. Я мечтаю об этом. Я хочу отказаться от преподавания, пораньше уйти от дел. В наше время работа в системе образования не приносит никакого удовлетворения. Слишком много бумажной работы, слишком много ограничений и слишком много соревновательности… А мне больше хочется проводить свое время здесь, работая в саду, заставляя его плодоносить.

Опустившись на колени возле нее, Бирн принялся полоть сорняки.

— А вы всегда жили здесь? — спросил он.

— Всю свою жизнь. — Рут вздохнула. — Я выросла здесь вместе с Саймоном. Вот почему ему так нравится это место. Этот дом родной и мне и ему. Алисия, мать Саймона, ходила за мной как за собственным ребенком.

— Что же случилось с вашей матерью?

— Я даже не знала ее. — В голосе Рут слышалась грусть. — Она умерла при родах.

— А ваш отец?

— Знаете что, не перейти ли вам сюда, а я переберу рассаду латука? — Рут встала, отвернувшись от Бирна, но он все-таки успел заметить внезапно побледневшее лицо и панику в глазах. Многое здесь выходило за пределы допустимых границ. Его прошлое, ее отец… Бирн еще раз удивился тому, что до сих пор не спросил ее об отце.

Он поднялся на ноги, последовал за ней в парники.

— Рут, у меня есть вопросы. Я все хотел спросить вас кое о чем.

— Давайте, — поощрила его Рут, но в ее голосе прозвучала настороженность, заметная и в том, как она наклонилась над подносами с рассадой.

— Я никогда не рассказывал вам, что было, когда я появился здесь. Видите ли, я приехал сюда, голосуя, и тут трое… бродяг украли у меня бумажник.

— Голосовать всегда рискованно, правда?

— Обычно я способен позаботиться о себе. Но на этот раз вышло иначе. — Он медлил, не зная, как сказать ей. — Я даже не уверен в том, что все случилось на самом деле, или это был сон или галлюцинация.

Рут взглянула на него.

— Вы не похожи на человека, не способного определить истину.

— Там были две женщины, — продолжил он. — И мужчина. И одна женщина воспользовалась моим ножом, чтобы убить мужчину…

— Опять этот фокус! — Рут едва не расхохоталась. — Ах бедный Бирн! Вы чужой в наших краях и не знаете местных знаменитостей.

— Что? — Он поглядел на нее.

— Это актеры перфоманса [14], так, кажется, они зовут себя. Развлекаются тем, что пугают неосторожных. Как жаль, что вы наткнулись именно на них! И вы говорите, что именно они отобрали ваш бумажник? По-моему, пора кому-нибудь наконец остановить подобные фокусы, это нечестно.

— Рут, но это действительно произошло!

— Почему же вы не сообщили в полицию? — спросила она резким тоном.

— Тела не обнаружилось, — ответил он. — Наверное, я упал в обморок, но когда очнулся, их не было. Однако мой нож был испачкан кровью, трава тоже.

— Говорят, что они пользуются необычными таблетками, — с негодованием сказала Рут, наморщив нос. Она стянула садовые перчатки. — Некоторые люди возмущены их поведением. Они любят пугать. Но красть бумажники! Однако вам следует что-нибудь предпринять. В нашем благословенном материальном обществе кража собственности всегда считалась более серьезным преступлением, чем нанесенный чувствам урон, не так ли? — Она подмигнула ему, словно это была какая-то шутка. — Вам и в самом деле следует обратиться в полицию.

Он извлек бумажник из заднего кармана джинсов и показал ей.

— Ах да, помню, вы говорили, что вам его подбросили. — Она нахмурилась.

Бирн кивнул.

— Пришел какой-то старик и принес бумажник. А эти две женщины, две артистки, на этот раз были с ним. Они выбрали себе нового компаньона. Вы не знаете, кто это мог быть?

— Все оказалось на месте? Ваши деньги? — Рут не обратила внимания на его слова.

— Да, их даже прибавилось. Но кто этот мужчина? Почему он слоняется с этими двумя ведьмами?

— Не знаю. — Она пожала плечами, всем своим видом показывая: не расспрашивайте меня больше, измените тему… я не хочу разговаривать об этом.

Положив руки на ее плечи, Бирн заставил Рут посмотреть на него.

— Рут, говорите же. Что еще за великий секрет? Почему он делает это?

— Не знаю! Почему вы считаете, что я обязана все знать? Ко мне эти особы не имеют никакого отношения. Быть может, вам лучше отыскать его и самому задать этот вопрос, раз уж вы не в состоянии оставить это дело в покое. — Отодвинувшись от него, Рут запустила руки в карманы, разыскивая платок. Она едва не плакала.

Он был потрясен.

— Рут, простите меня. Я не хотел расстраивать вас.

— Я не расстроена! Но вы получили назад свой бумажник, и я не знаю, о чем разговор! И не понимаю, почему вы все продолжаете его!

И Рут, едва ли не бегом, бросилась прочь, рассыпая по пути рассаду.

Том и Кейт стояли в библиотеке. Он держал папку с листами бумаги и карандашами 2В. Сказать было нечего: библиотека казалась ему раем.

Все помещение было уставлено книгами — как и все прочие комнаты поместья. Но здесь полки и пол были сделаны из бледного чистого дерева, производя при этом эффект, противоположный тьме и мраку. Там и сям пол закрывали линялые персидские ковры голубых и зеленых оттенков. У двери стояло большое фортепьяно, крышка его была поднята. Рядом на табурете балансировали папки с нотами.

Комната была встроена в фонарь: французские окна и двери [15] выходили на луг, прежде бывший лужайкой. Обжигающие лучи утреннего солнца втекали через пыльные окна.

Кейт подошла к окнам и открыла их. Свежий, но не слишком прохладный воздух хлынул в комнату.

— Вот, — сказала она, искрясь. — Что может быть лучше?

— Гм! — Он взял с полки книгу, посвященную истории Эппингского леса.

— Английская история вон там, литература и критика здесь, поэзия и драма… — Она показывала ему различные разделы, но Том слушал вполуха. Он смотрел на стол, стоявший в фонаре, широкий, элегантный, с двумя рядами ящиков на обеих тумбах и подставкой для чернил. Красное дерево, подумал Том. Возле стола находилось кресло, за которое он бы продал свою душу, легкое, изящное и прямое.

— Ренни Макинтош? [16] — попробовал угадать Том.

Кейт кивнула.

— Их четыре, и теперь они обветшали. Остальные не сохранились.

— Я буду осторожен, не беспокойся. — Он вновь оглядел полки. — О Боже, и кто же сумел привести все это в порядок?