Химмельстранд - Линдквист Йон Айвиде (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Привет, Джимми! И чем все это кончится, как ты думаешь?
Джеймс Стюарт не ответил. Смотрит на нее дружелюбно и улыбается своей меланхолической детской улыбкой.
Собственно, она и не ждала ответа. Только в исключительных случаях Майвор придумывала, что бы он мог ей ответить. Обычно ей хватало его молчаливого присутствия.
Может быть, в один из сумасшедших дней вроде этого она выбрала Джимми и закрепила в образе одного из его фильмов: Элвуд Дауд из фильма «Харви», человек, трогательно заботящийся о двухметровом кролике. Патентованная добрая и наивная улыбка Джимми Стюарта, улыбка не то блаженного, не то святого... Майвор знала этот фильм наизусть.
Вместе они послушали Клеса-Йорана. Джимми улыбнулся фразе:
«И мы пошли смотреть сопливую мелодраму, хотя я бы охотнее посмотрел панг-панг».
Вспомнил, наверное, свои многочисленные ковбойские роли. Никто не обращался с револьвером с такой непринужденной и даже рассеянной элегантностью, как Джимми Стюарт. Оружие для него — необходимое зло, он охотнее всего выбросил бы его в озеро, но творить добро без оружия не получается — руки коротки. Совсем другая история, чем Дональд и его винтовки.
Джеймс Стюарт отвернулся и стал внимательно изучать вышитые ею коврики на стенах палатки. Ее мысли обратились к Дональду. Пусть у него все будет хорошо. Она желает ему добра. И всегда желала.
Как можно не желать добра человеку, пережившему такое? Цель ее жизни — обеспечить Дональду нормальное существование.
А вот на вопрос: «Любила ли ты его когда-нибудь? » — Майвор вряд ли смогла бы ответить. Скорее всего, нет. Но и сравнивать было не с чем — разве что с персонажами книг и фильмов. Но из тех же фильмов и книг, а иногда и от подруг она знала, что бывает на свете страстная, безумная любовь, которую ей уже не суждено пережить.
И ничего с этим не сделаешь. Иногда, правда, нападает тоска — вся жизнь прошла в хлопотах и заботах о ком-то, а для себя не успела выкроить даже лоскутка счастья. И тогда на помощь приходит Джеймс Стюарт. Ее тайный друг, ее двухметровый кролик Харви.
***
Дональд гнал машину довольно быстро и через пятнадцать минут был уже примерно в двадцати километрах от лагеря. Осторожничать никакой необходимости — везде одно и то же: плоская зеленая равнина. И впереди, и позади, и по сторонам.
Он на это не рассчитывал. А что он рассчитывал увидеть, и сам не мог бы определить. Что-то вроде горы, на которую можно забраться и осмотреть окрестности. Но не эту непрерывную, словно проведенную по еле-еле скругленной линейке, линию горизонта, которая ничего не предлагала, кроме себя самой.
Смотреть не на что.
Когда дисплей навигатора посинел, Дональд не стал сбавлять скорость, ему даже в голову не пришло останавливаться и втыкать какие-то палочки, как баба в огороде.
Ну да, дураку ясно, что он не может ехать так без конца, отклонение от прямой может увеличиться до непоправимого, но несколько-то километров можно проехать.
Странные картины возникают в голове... Вовсе не по зеленой, невесть откуда взявшейся равнине гонит он свой «чероки», а по Лас-Вегасу. И Джон Фицджеральд Кеннеди, и Элвис — оба выступают сегодня перед публикой и только и ждут, когда же прибудет он, Дональд.
Мрачно усмехнулся — черт его знает, может, в деменции есть свои преимущества. Фантазии становятся яркими и реальными... Не надо делать никаких усилий, чтобы оказаться в ином, желанном и недоступном, мире. С другой стороны, людей, обладающих такими способностями, называют не особенно лестно: чокнутые, сдвинутые, психи... — и при этом крутят пальцем у виска. Дональд заставил себя отказаться от соблазна остаться в Лас-Вегасе и нажал на педаль газа.
И тут же похвалил себя за проявленную силу воли. На пустом дисплее навигатора опять начала проявляться карта — очень постепенно, как фотоотпечаток в медленном метоловом проявителе в годы его молодости, потом все четче и четче. Дональд довольно кивнул и выбрал дорогу, по которой он будет возвращаться.
Карта на экране стала совсем четкой, как будто навигатор и не отключался. Пожалел, что не взял очки. Пришлось чуть не упереться носом в экран — он плохо видел вблизи. Вспомнил старый анекдот.
Ты плохо видишь? — спрашивают человека, который держит книгу в вытянутой руке. — Вижу я лучше некуда, только руки коротковаты.
У него все наоборот — ювенильная близорукость.
Вот так-то. И... что за чертовщина? Без очков не обойтись. Достал из бардачка очки для чтения и вгляделся. Пока прочитал надписи и пока до него дошел смысл прочитанного, успел проехать еще две-три сотни метров. Резко затормозил и поставил машину на нейтраль. Куда он денется, его джип? Эта равнина сделана строго по уровню.
Окерё, Йилберга, Лилторп.
Выезжая из лагеря, он специально посмотрел на дисплей: навигатор утверждал, что они находятся на том самом месте, что и накануне вечером. Лагерь разбит на десять километров южнее Трусы. Дальше маркер оставался на месте, а карта поехала на восток. Значит, «чероки» движется на запад. А теперь навигатор утверждает, что он находится в местах, где прошло его детство. Сто пятьдесят километров на север. Никакой физической возможности, что он преодолел эти сто пятьдесят километров за двадцать минут, не было.
Дональд включил первую скорость и медленно двинулся вперед. Спутник в космосе исправно сообщил, что в настоящий момент он пересекает шоссе на Норртелье и движется через рощу по направлению к Окерё и... Риддерхольму.
По спине побежали мурашки. Он сдвинул очки на лоб и поехал в сторону выдуманного джи-пи-эс Риддерхольма. Пейзаж не изменился ни на йоту, но странно: показалось, что воздух здесь разреженный, как на вершинах. Не хватает кислорода. Стало трудно дышать, сдавило голову.
Дональд опять остановил машину, несколько раз глубоко вдохнул. Голову немного отпустило, и он вгляделся в экран.
Что-то не так с шоссе на Норртелье. Трасса Е-18 выглядит странно.
В начале семидесятых проложили новый маршрут, дорога стала на пять километров короче и прямее. А здесь, на навигаторе, она вьется от деревни к деревне и вообще не похожа на магистральное шоссе.
Он прокрутил маршрут вверх, потом вниз, потом снова вверх. Сомнений нет: навигатор показывал старую, давно заросшую и забытую дорогу на Норртелье.
Но что за хренотень с воздухом?
Дональд снял очки и попытался раздышаться. Потом вышел из машины.
Стало намного холоднее. После климатической колыбели джипа по рукам побежали мурашки — ровный, несильный, знобкий осенний ветерок.
С воздухом и в самом деле что-то странное. Он вытаращил глаза, зажмурился, потом еще раз и еще. Наваждение не проходило.
Такое бывает, когда долго сидишь на корточках, а потом резко встаешь — кажется, что воздух полон мелкими черными мошками. Да, примерно так... только мошек этих намного больше. Воздух мерцает, словно ему самому вздумалось притворяться источником света.
Дональд, потирая зябнущие плечи, посмотрел на горизонт, и его передернуло, как от удара током, — и на этот раз не от ледяного ветра. Ему показалось, что он видит что-то... какую-то фигуру.
Показалось или не показалось? Он напряг зрение как мог, но так и не определил. Постарался унять дрожь, достал с заднего сиденья винтовку, упер приклад в плечо и медленно повел оптический прицел по горизонту.
Указательный палец привычно лежал на спусковом крючке, и он еле удержался, чтобы не нажать курок, когда понял, что видит человека.
Нет, конечно, нет... еще чего. Он же не убийца. Им руководило не спонтанное желание выстрелить в незнакомца, потому что это был не просто незнакомец. Залитое кровью лицо, обрубки рук, из которых хлещет кровь... у Дональда сердце провалилось в низ живота. Винтовка упала на траву, непроизвольно задрожала нижняя губа. Испугался, что потеряет сознание, и ухватился за машину.
