Противостояние - Кинг Стивен (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗

Мусорный Бак отодвинул ее, внезапно разом лишившись аппетита. Он поступил правильно, сказав Ллойду Хенриду, что не хочет говорить о Малыше. Но перестать думать о том, что с ним случилось… это было совсем другое.

Он подошел к колесу рулетки, маленькими глотками прихлебывая молоко, стакан которого ему принесли вместе с едой. Лениво крутанул колесо, бросил маленький белый шарик. Тот прокатился по ободу, потом свалился вниз и запрыгал по ячейкам. Мусорный Бак думал о Малыше. Задавался вопросом, придет ли кто-нибудь, чтобы показать ему его комнату. Он думал о Малыше. Задавался вопросом, остановится ли шарик на красном поле или на черном… но по большей части думал о Малыше. Прыгая, шарик попал в одну из ячеек, где и остановился. Колесо перестало вращаться. Выпал зеленый дабл-зеро [147].

Выиграло казино.

В безоблачный, теплый – температура поднялась до восьмидесяти градусов [148] – день они выехали из Голдена на запад по автостраде 70, держа курс на Скалистые горы. Малыш променял пиво «Куэрс» на бутылку виски «Ребел йелл». Еще две бутылки лежали между ними, каждая в пустом пакете из-под молока, чтобы не укатилась и, не дай Бог, не разбилась. Малыш делал маленький глоток виски, тут же запивал большим глотком пепси-колы, а потом во всю глотку орал «черт побери», или «э-ге-гей», или «секс-машина». Несколько раз он говорил, что ссал бы «Ребел йелл», если бы мог. Спрашивал Мусорного Бака, верит ли тот в эту брень-хрень. Мусорный Бак, бледный от испуга и все еще страдающий похмельем после трех банок пива, выпитых прошлым вечером, отвечал, что да.

Даже Малыш не мог гнать со скоростью девяносто миль в час по этой дороге. Пришлось сбросить до шестидесяти, и Малыш что-то бормотал, кляня эти чертовы горы. Потом просиял.

– Мы наверстаем упущенное, когда доберемся до Юты и Невады. На равнине эта красотуля легко делает сто шестьдесят. Ты веришь в эту брень-хрень?

– Конечно, отличная машина. – Мусорный Бак криво улыбнулся.

– Будь уверен. – Малыш отпил «Ребел йелл». Догнался пепси. Во всю глотку прокричал: – Э-ге-гей!

Мусорник тоскливо смотрел на местность, по которой они проезжали, залитую лучами позднего утреннего солнца. Автострада прорезала горный склон, и время от времени они ехали между отвесных скал. Такие же скалы он видел во сне прошлой ночью. Неужели с наступлением темноты вновь откроются эти красные глаза?

Он содрогнулся.

Какое-то время спустя Мусорный Бак обратил внимание, что их скорость упала с шестидесяти миль в час до сорока. Потом до тридцати. Малыш ругался уже непрерывно, правда, себе под нос. «Дьюс»-купе лавировал между застывшими на дороге автомобилями, которых становилось все больше.

– Да что это за хрень? – бушевал Малыш. – Что они придумали? Все решили сдохнуть на высоте десяти тысяч гребаных футов? Эй, глупые твари, прочь с дороги! Слышите меня? Прочь с дороги, на хрен!

Мусорный Бак сжался в комок.

Они обогнули поворот и увидели четыре врезавшихся друг в друга автомобиля, которые полностью перегородили ведущие на запад полосы автострады 70. Мертвый мужчина, залитый давно высохшей и превратившейся в неровную, покрытую трещинами корочку кровью, распростерся на асфальте лицом вниз. Рядом с ним лежала раздавленная кукла «Болтушка Кэти». Слева от разбитых автомобилей дорогу блокировало ограждение высотой шесть футов. Справа дорога обрывалась в пропасть.

Малыш глотнул «Ребел йелл» и двинул «дьюс»-купе к пропасти.

– Держись, Мусорище, – прошептал он. – Мы прорвемся.

– Места нет, – прохрипел Мусорный Бак. Судя по ощущениям, поверхность его горла вдруг превратилась в напильник.

– Нет, места хватит, – прошептал Малыш, сверкая глазами. Он начал съезжать с проезжей части. Правые колеса уже шуршали по земляной обочине.

– Я в этом не участвую! – вырвалось у Мусорного Бака, и он схватился за ручку двери.

– Сиди смирно, а не то станешь мертвым сукиным дротом, – предупредил Малыш.

Мусорник повернул голову и встретился взглядом с дырищей в стволе револьвера сорок пятого калибра. Малыш нервно хохотнул.

Мусорный Бак откинулся на спинку сиденья. Хотел закрыть глаза, но не мог. С его стороны последние шесть дюймов обочины исчезли. Теперь он видел внизу веселенькие голубые ели и огромные валуны. Мог представить, что покрышки «Уайд овалс» сейчас в четырех дюймах от края… теперь в двух…

– Еще дюйм, – проворковал Малыш, его глаза стали огромными, губы растянулись в улыбке от уха до уха. Пот крупными каплями выступил на бледном кукольном лбу. – И еще… один.

Закончилось все быстро. Мусорный Бак почувствовал, как правое заднее колесо внезапно заскользило к пропасти. Услышал, как зашуршали, падая, сначала мелкие камушки, потом побольше. Он закричал. Малыш громко выругался, переключился на первую передачу и вдавил педаль газа в пол. Слева – они огибали перевернутый труп микроавтобуса «фольксваген» – донесся металлический скрежет.

– Лети! – закричал Малыш. – Как большая птица! Лети! Черт побери, ЛЕТИ!

Задние колеса «дьюса»-купе провернулись. На мгновение показалось, что машина еще больше сползает в пропасть. А потом она рванула вперед, выровнялась, и они вернулись на проезжую часть, уже за разбитыми автомобилями, оставив позади полосы жженой резины.

– Я говорил тебе, что она это сделает! – торжествующе воскликнул Малыш. – Черт побери! Мы проехали? Мы проехали, Мусорище, гребаный ты пересравший трусохвост!

– Мы проехали, – ровным голосом согласился Мусорный Бак. Его трясло. Он ничего не мог с собой поделать. А потом, во второй раз после встречи с Малышом, Мусорник интуитивно произнес те единственные слова, которые могли спасти ему жизнь (в противном случае Малыш наверняка убил бы его, чтобы отпраздновать чудесное спасение): – Классно рулишь, чемпион! – Никогда прежде он никого не называл чемпионом.

– Ну… не такой уж это класс, – снисходительно ответил Малыш. – В этой стране есть еще как минимум два парня, которые сделали бы то же самое. Веришь в эту брень-хрень?

– Если ты так говоришь, Малыш…

– Не говори мне, сладенький, это я, блядь, скажу тебе. Что ж, едем дальше. Впереди целый день.

Но долго им ехать не пришлось. Через каких-то пятнадцать минут «дьюс»-купе остановился навсегда, в тысяче восьмистах милях от Шривпорта, штат Луизиана, исходной точки путешествия Малыша.

– Не верю! – вырвалось у него. – Я не… твою мать… НЕ ВЕРЮ!

Он распахнул водительскую дверь, выпрыгнул из машины, зажав в левой руке уже на три четверти опустевшую бутылку виски.

– УБИРАЙТЕСЬ С МОЕЙ ДОРОГИ! – ревел Малыш, подпрыгивая в своих нелепых сапогах с высокими каблуками, – миниатюрная природная сила уничтожения, землетрясение в бутылке. – УБИРАЙТЕСЬ С МОЕЙ ДОРОГИ, СВОЛОЧИ, ВЫ ПОДОХЛИ, ВАМ МЕСТО НА ЗЛОГРЕБУЧЕМ КЛАДБИЩЕ, НЕЧЕГО ВАМ ДЕЛАТЬ НА МОЕЙ ДОРОГЕ!

Он отшвырнул бутылку «Ребел йелл», она полетела, вращаясь, роняя янтарные капли, и разбилась на сотню осколков, ударившись о борт старого «порше». Малыш замолчал и стоял, тяжело дыша и покачиваясь.

Возникшее препятствие не шло ни в какое сравнение с четырьмя разбитыми автомобилями, перегородившими дорогу. Теперь машины просто занимали все полосы движения. Вторую половину автострады, ведущую на восток, отделял от первой травяной островок шириной примерно десять ярдов, и, возможно, «дьюс»-купе смог бы перебраться на другую сторону, да только там творилось то же самое: четыре полосы занимали шесть рядов автомобилей, стоявших бок о бок, бампер к бамперу. Аварийные полосы выглядели ничуть не лучше. Некоторые из водителей попытались проехать и по разделительной полосе, хотя из травы тут и там, словно зубы дракона, торчали острые камни. Возможно, и существовали внедорожники с высоким просветом, способные преодолеть такое препятствие, но Мусорный Бак видел, что разделительная полоса превратилась в автомобильное кладбище для разбитой, смятой и поломанной продукции детройтских заводов. Создавалось ощущение, будто водителей охватило массовое безумие и они решили поучаствовать в апокалиптической гонке на уничтожение или в чумовом автокроссе по высокогорной части автострады 70. «В Колорадо Скалистые горы высокие, – подумал Мусорный Бак. – Дождь из «шеви» оставил лужи глубокие». Он чуть не засмеялся и торопливо прикрыл рот. Если бы Малыш услышал его смех, больше ему смеяться почти наверняка бы не довелось.