Дразнилки (СИ) - Матюхин Александр (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Только провернув ключ в замке входной двери и оказавшись в коридоре, Выхин понял, что спасся.
В квартире уже спали. Крохотный ночник горел на кухне, едва освещая узкий коридор и размазывая густые тени по стенам. Выхин приник к дверному глазку и пару минут просматривал лестничный пролёт. На пятый этаж так никто и не поднялся. Хотя, конечно же, они знали, где он живет. Не могли не знать.
Он почувствовал, что в квартире жарко и душно. Лоб прошибла испарина, между лопаток мгновенно проступил пот. Надо бы раздеться. Стащить куртку, сапоги, шапку. Забраться в ванную под холодный душ. От вездесущей жары есть спасение – кондиционер.
Кажется, он забыл выключить кондиционер.
Выхин прислонился спиной к двери, медленно сел на ледяной пол, вытянув ноги. В горле пересохло от бега. Костяшки пальцев болели. И ещё в затылке ныло, как будто ударился. Будто упал, не контролируя тело, потому что, потому что…
– Тепловой удар, дурачок, – шепнули на ухо.
Выхин открыл глаза и увидел над собой постаревшее лицо Элки, то есть Аллы, то есть настоящей, той самой, которая потащила его в давно закрытый санаторий.
У неё губы были в мелких трещинках. И фиолетовые с желтизной мешки под глазами. Морщинки на лбу. Слишком густые и слишком синие вены на погрубевшей от времени шее. Это Аллу не хотелось целовать или прикасаться кончиком носа к её носу. Верните прошлую, милую, молодую, радостную, нежную, красивую, со снежинками на плечах и порозовевшими от холода щеками.
Выхин пошевелился и застонал от боли. В затылке действительно болело.
– Кто же знал, что ты вот так запросто грохнешься в обморок, – пробормотала Алла. – Предупредил бы, что ли. Температура, понимаешь? Лоб горячий. Сгорел. В больницу бы тебя, по-хорошему.
– Я же говорил… Лучше домой, под кондиционер…
Жар облепил, как густая стая назойливых южных мух, оставляя февральский холод в прошлом. Выхин поднёс к лицу руки, осмотрел. Костяшки болели, но на них не было ни ссадин, ни царапин. Фантомные боли.
Алла помогла Выхину подняться. Он тяжело опёрся о её плечо. Помотал головой, разгоняя остатки воспоминаний. В вертикальном положении стало лучше. По крайней мере, в глазах больше не двоилось.
Их окружала жаркая ночь.
Показалось, что по обочинам плохо освещённой дороги распластался грязный подтаявший снег.
– Какой же ты огромный! – Алла отряхнула его от пыли, осмотрела. – Жить будешь или как? Я могу одна сходить. Мне не сложно.
– Вода есть?
Алла протянула бутылку, и Выхин жадно отпил, сбивая саднящую сухость в горле.
– Тебе что-то причудилось, – сказала Алла. – Будто кого-то хотел ударить. И еще кричал дразнилки.
– Дразнилки?
– Ну да, старые. «Лысая башка дай пирожка», «Тили-тили-тесто, жених и невеста». Из нашего прошлого.
Наше общее прошлое, ага.
– Это санаторий, навеял воспоминания, – после питья стало лучше. Выхин покрутил головой, разминая шею. Луч фонарика Аллы бегал по старому забору, выхватывая граффити, кляксы мха и обрывки хмеля. – Я честно старался все забыть. Даже иногда верила, что получилось.
– Извини, я не думала, что на тебя так подействует.
– Ты не виновата. Может быть, я для этого и вернулся, чтобы вспомнить.
Алла неопределенно хмыкнула и направилась по дороге из гравия к первому темному корпусу.
– Я никогда ничего не забывала, – сказала она. – У нас почти случился первый поцелуй здесь. Между прочим, ты мог бы стать вообще первым в моей жизни.
– Но не получилось.
– Кто же знал, что так повернется. Помню, когда возвращались в маршрутке от гор, я лежала у тебя на плече и нафантазировала себе всякого. Что мы поженимся, купим дом на берегу моря. Я рожу ребенка, девочку, а ты станешь крутым художником и будешь рисовать картины на заказ. У меня в голове было абсолютное счастливое будущее. Как у всех девчонок, наверное. Это у нас проходит годам к тридцати.
– Если бы не твой брат, кто знает, как бы все обернулось.
Луч фонарика вгрызся в глаза Выхина, заставив невольно зажмуриться.
– Не нужно ничего говорить о моем брате, – сказала Алла негромко. – Ты его не знал, понятно?
– Вообще-то довелось пообщаться, и не раз.
– Андрей заступался за сестру, вот и все. Не хотел, чтобы я натворила глупостей. Защищал. Кашу заварили вы оба, ваши мальчишеские стереотипы о драках, мести, первой крови. Что вам мешало вовремя остановиться?
– Наверное это проходит годам к тридцати.
Луч света сместился в темноту, подсветив развилку и давно неухоженные кусты роз.
– Кто знает, что было бы дальше, если бы вы помирились, – произнесла Алла. – Может, Андрей бы не поперся бы в лес тогда.
– С судьбой не угадаешь.
Они пошли дальше в тишине – как показалось Выхину, это была нездоровая тишина, неловкая. Он не мог избавиться от видений из прошлого, которые выползли наружу после теплового удара. Болели костяшки пальцев. Казалось, что вот-вот его окликнет кто-нибудь из дружкой Капустина, спросит, что они тут забыли с Элкой, почему вообще забрались в санаторий.
– Эй!
Выхин вздрогнул. Кричала Алла.
– Эй, смотри! Вон он!
Чья-то тень метнулась от заброшенного здания наперерез дороге, в сторону забора и леса.
– Стой, дурак!
Алла побежала, тяжело грохая берцами по гравию. Выхин тоже побежал, он был быстрее и выносливее. Частые пешие путешествия давали о себе знать.
Тень казалась маленькой и юркой, как зверек. Выхин догнал быстро, ухватился за болтающийся на спине тени рюкзак.
– Пустите! – мальчишеский вопль.
Они споткнулись одновременно, упали. Что-то оцарапало Выхину кожу. Пацан извивался, пытался выбраться, но Выхин крепко зажал его, дожидаясь Аллу.
Пацану на вид было не больше пятнадцати. Глаза навыкате, рот приоткрыт, подбородок в крови – свёз.
– Ты нахрена убегаешь? – спросил Выхин.
– А вы нахрена ловите?
– Потому что нельзя убегать из дома просто так.
– Я не просто так. У меня вообще-то есть цель.
Подбежала запыхавшаяся Алла. Она на ходу говорила в рацию о пацане, просила вызвать скорую и полицию.
– Не нужно полицию! Что я вам сделал? – взвыл пацан и снова стал брыкаться.
– Не дергайся, себе же хуже сделаешь! – предупредил Выхин.
Пацан, впрочем, быстро стих.
Алла тяжело села рядом. Выпила воды.
– Повезло, живой, – сказала она. – Я уже было подумала, что все повторится. Страх у меня есть такой, знаешь? После тех трех исчезновений.
– Иногда страхи – это просто страхи, – ответил Выхин. – Банально, но чертовски правильно.
4.
Они вернулись за полночь.
Густая дневная жара сменилась щадящим теплом, но Выхин всё равно чувствовал дискомфорт от постоянного зуда между лопаток, под подбородком, в затылке. Постоянно хотелось раздеться и прыгнуть под холодный душ, надолго, часа на два, чтобы оледенеть от кончика носа до пяток.
Микрорайон давно погрузился в сон. На лавочке у подъезда никого не было, большинство окон в доме были темны. Еще у развилки к дому Алла взяла Выхина под локоть, да так и шла, будто они были супружеской парой, вышедшей прогуляться. Выхину от этого стало неловко и приятно одновременно. С женщинами он особо не ладил, долгих отношений никогда не заводил, да и как заводить, если переезжаешь из города в город чуть ли не раз в год.
Вспомнилась молоденькая бухгалтерша из Северодвинска, с которой работал в небольшой фирме по перепродаже сливочного масла. Звали девушку Викой, она была невысокого роста, худенькая, с аккуратным красивым личиком. Выхин рядом с ней походил на Хагрида, который пришел вручить письмо Гарри Поттеру. Он и правда как-то вручил Вике лист с её портретом. Вика Выхину нравилась, они вместе обедали и гуляли после работы, потому что жили в одном районе. Как-то раз Вика тоже взяла Выхина под локоть, будто невзначай, а он дёрнулся от испуга, а потом сразу же рассмеялся от собственной реакции. Вика была второй девушкой в жизни, с которой Выхин поцеловался. Они встречали два месяца и девять дней, а потом Выхин понял, что ему срочно нужно уехать. То самое чувство панического страха заставило его собрать вещи, уволиться, купить билет в Ростов и бежать, бежать, бежать. Напоследок он нарисовал Викин портрет, по памяти, пытаясь пересилить себя, привнести в портрет давно утраченную лёгкость и влюбленность – принес лист Вике и честно признался, что убегает от всего на свете, не имея цели и не желая лечиться. Если хочешь, сказал он, побежали со мной, возможно, в этом будет какой-то смысл. Вика раскрыла лист, разгладила ладошкой сгибы, долго разглядывала собственный портрет. А Выхин уже понимал, что всё испортил, никуда она с ним не побежит, рисунок не получился, а его жизнь, как пожирающий собственный хвост змей, снова закольцевалась.
