Вампиры. Антология - Джонс Стивен (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Что же, сэр, вы начали не в том порядке, как это принято, но посетителей сегодня так немного, что последовательность, думается, значения не имеет. Это Берк и Хэйр. Подонки, обворовывавшие могилы и убивавшие людей. Они крали трупы для изучения в анатомических лабораториях, а потом начали убивать, когда свежих трупов на кладбищах не хватало. Берк был казнен в тысяча восемьсот двадцать девятом году, по доносу своего подельника. Они оскорбляли мертвых и губили живых. Подлейшие типы, и эта композиция — одна из наиболее популярных у посетителей.
Эта история, напомнившая Каллендеру кое-что из его собственного прошлого, не особенно его позабавила.
— Конечно, такие пакости давно ушли в прошлое, — отметил он. — Теперь в медицинские школы поступают все необходимые им материалы.
— Но и сейчас находятся подонки, готовые грабить мертвых, — вмешался Себастиан Ньюкасл.
Рука Каллендера против его воли потянулась к карману жилета, где лежали часы дяди Уильяма. Он снова призадумался, насколько большой силой может обладать этот медиум, но потом отбросил все свои подозрения, а также воспоминания о спиритическом сеансе. То видение было вызвано гипнозом или усталостью, а может, каким-нибудь наркотическим препаратом, но со сверхъестественными силами, конечно же, не имело ничего общего.
— Как же люди могут быть способны на такие презренные поступки, — тихо проговорила Фелиция, и Каллендер снова почувствовал, что вот-вот покраснеет от стыда. А вдруг они что-то знают?
Тут ему вспомнилась строчка из старинной пьесы, на которую однажды его затащил дядя, — что-то насчет того, что совесть делает людей трусами, — и он решил не тревожиться. Все же он забеспокоился, когда отметил, что ни Себастиан Ньюкасл, ни Фелиция Лэм не сказали ему ни слова, если не считать формальных приветствий, пока не затронута была тема ограбленных покойников. Он в отчаянии начал искать, на что можно было бы переключить внимание, и тут случилось как раз то, что нужно, хотя вряд ли он рассчитывал на нечто подобное: тетя Пенелопа заверещала.
Он посмотрел туда, куда она показывала пальцем, и глаза его ошеломленно распахнулись, увидев то, что она заметила первой. Та самая женщина в сером, почти скрытая фигурами убийц. Она встала! Ее морщинистое лицо обратилось к неяркому газовому светильнику, глаза блеснули, и дама улыбнулась. Теперь, когда она стояла, за ней нависла гигантская тень, и Каллендер неуверенно шагнул назад, а тетя Пенелопа рухнула ему на руки. И они упали бы на пол, если бы не холодный неподвижный корпус Ньюкасла. Каллендер почувствовал, как сомкнулись на запястье его взлетевшей вверх руки пальцы медиума, и тут же понял, что ожившей фигуры боится меньше, чем этого ледяного существа у себя за спиной. Перед глазами его промелькнуло застывшее лицо Ньюкасла, суровое и полное презрения личико Фелиции и сморщенные черты пожилой дамы, будто скользившей в его сторону. Все эти лица были бледны.
— Мадам Тюссо! — произнес гид, поспешно шагнув назад, и в его поклоне отразилось раболепие. — Я не предполагал, что вы здесь!
— Вот вы меня и представили, Джозеф. Где же мне, старушке, встретить своих друзей, как не среди мертвых? Сегодня вы можете уйти пораньше, Джозеф; я сама займусь нашими гостями. Один из них меня очень заинтересовал.
Джозеф буквально бегом удалился, и Каллендер, проследив взглядом за исчезающим из виду гидом, резко повернул голову, ожидая, что пожилая ваятельница восковых фигур смотрит на него. Вместо этого он тут же обнаружил, что мадам Тюссо, моргая, всматривается в лицо Себастиана Ньюкасла.
— Мы раньше не встречались, сэр?
— Мне представляется, что я вряд ли мог, где-то встретив мадам, не запомнить ее.
— Вы любезны. Но насколько вы правдивы?
Хотя по-английски мадам Тюссо говорила бегло, все же можно было догадаться о ее французском происхождении, да и в речи Ньюкасла слышалось что-то иностранное, но Каллендер не мог понять, что это за акцент.
— Ваше лицо, как мне кажется, забыть невозможно, — сказала пожилая дама.
— А теперь вы мне льстите, — ответил Ньюкасл.
— Едва ли я имела такие намерения, но ваш шрам, простите за грубость, совершенно незабываем.
— Извините, если мой шрам оскорбил ваши чувства.
— Что вы, сэр. Это я должна просить прощения, но мне кажется, что я вас помню. Тот, кто дожил до восьмидесяти семи, как я, многое успел повидать. И мне кажется, что я помню человека с таким же лицом, как ваше, или, по крайней мере, слышала о нем. Но это было так много лет назад, что едва ли вы и были тем человеком.
Себастиан Ньюкасл лишь поклонился в ответ. В Мертвой Комнате было так темно, что лиц было почти не разглядеть, так что Каллендер никак не мог догадаться, о чем думают двое беседующих, зато он прекрасно видел, как Фелиция переводит взгляд с мадам на Ньюкасла и обратно. Однако настоящим потрясением для него стало то, что тетя Пенелопа, придя наконец в себя, вырвалась у него из рук и поинтересовалась, знакомы те двое или нет.
— В Париже, в те времена, когда бушевала революция, поговаривали, — сказала мадам Тюссо, — что один чародей нашел способ жить вечно.
— Неудивительно, во времена общего смятения рассказывают много таких историй, — ответил Ньюкасл.
— Само собой, — согласилась мадам Тюссо. — А человек, о котором я говорю, был бы сейчас старше меня. Все это произошло более пятидесяти лет назад. Должно быть, это всего лишь совпадение.
— И такое, говорят, бывает, — сказал Ньюкасл.
— Он был испанцем, — продолжала мадам Тюссо, — и я многое отдала бы за то, чтобы изваять его портрет из воска, но теперь все это уже позади. Не хотите ли взглянуть на реликвии, напоминающие мне о революции? Я дорого за них заплатила.
— Чем же? — спросила Фелиция.
Увлеченно следивший за разговором Каллендер о ней почти забыл.
— Тем, что руки мои были в крови, юная леди, а еще тем, что воспоминания не покинут меня, пока еще живо мое старое тело. Я училась мастерству у моего дяди, и по приказу вождей революции мне приходилось делать восковые слепки с голов, только что брошенных палачом в корзину. Только что отсеченных вот этим орудием!
Мадам Тюссо выразительным жестом протянула руку и дрожащим пальцем указала на мрачные очертания сооружения из деревянных брусьев и веревок. Даже при таком слабом освещении скошенное стальное лезвие тускло поблескивало.
— Гильотина! — ахнула тетя Пенелопа.
Она слегка качнулась в направлении орудия казни, как будто в трансе, и уставилась на острый край. Можно было подумать, что она опасается, не рухнет ли нож гильотины на плаху, подойди она чуточку ближе. Сначала она опускала взгляд все ниже и ниже, а потом наклонилась, разглядывая экспонаты у подножия гильотины. Тетя Пенелопа напоминала Каллендеру хозяйку, разглядывающую куски в мясной лавке.
Восковые головы с упреком глядели вверх. Для негодования у них было три причины: когда отсекают головы, и так хорошего мало, но еще хуже, когда с твоей головы снимают слепок, и уже совершенно невыносимо, когда зеваки покупают билеты, чтобы на этот слепок поглазеть. Тетя Пенелопа как-то сникла под пристальными взглядами слепков. И издала странный звук.
— Мне очень нехорошо, — проговорила она. — Мне, я думаю, лучше отправиться домой.
— Нам всем пора по домам, — сказал Каллендер.
— Нет-нет, мой мальчик, я вовсе так не считаю. Мистер Ньюкасл — давнишний приятель мадам Тюссо. Отвезите меня, а остальные пусть побудут здесь еще.
Тетя Пенелопа снова начала пошатываться, вот-вот готовая упасть на руки Каллендеру; эта ее манера все больше его раздражала.
— Очень мило с твоей стороны, Реджиналд, — тактично завершила обсуждение Фелиция. — Со мной здесь будет мистер Ньюкасл, а значит, мне ничего не грозит.
Каллендеру ужасно хотелось возразить, но он понимал, что спорить тут бесполезно. Тому, кто хочет выглядеть джентльменом, ничего и не остается, кроме как вывести старую дуру на улицу и нанять для нее кэб. Стараясь сохранять хладнокровие, он неуклюже попятился к выходу, а трое оставшихся в Мертвой Комнате улыбались ему; вряд ли ему удалось бы сдержаться, заметь он, как тетя Пенелопа подмигивает своей племяннице.
