Скины (ЛП) - Уайт Рэт Джеймс (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
- Э... Н-нет, чувак. Вы знаете, я бы не сбросил на вас копейки (сбросить копейки, уронить десять центов – настучать – прим.пер.), ребята.
Маленький Дэйви уставился на Скиннера в течение долгого напряженного момента, его рука все еще была в куртке на рукоятке ножа. Он думал, что если он убьет парня прямо здесь, это поставит Бо в дурное положение. Он не думал, что Бо будет визжать, но его сучка, конечно, будет. Убийство кого-то, кого ты знал, всегда было глупостью. Тебя всегда ловили на таком дерьме. Если вы хотели избежать наказания за убийство, это должно было быть случайным. Он выучил это, читая все эти криминальные книги Энн Рул. Он вытащил руку из кармана и покачал головой.
- Сбросил чертовы копейки? Почему ты всегда так говоришь? Сбросить копейки. Белые так не разговаривают. Если ты хочешь быть черным, тогда иди в гребаное гетто с остальной частью черножопых. Посмотрим, как долго продержится твоя белая задница.
Позади него Бо рассмеялся:
– Да, ты думал, что школа – это плохо.
- Я-я не разговариваю, как черный чувак.
Маленький Дэйви злобно улыбнулся и указал пальцем на Скиннера, как будто пистолетом.
- Увидимся позже, Скиннер. Держись подальше от неприятностей.
Дэйви отвернулся и пошел по коридору. У него было плохое предчувствие на ближайшие дни, и он хотел увидеть своего ребенка, прежде чем что-то плохое случится с любым из них. Он подозревал, что это может быть его последняя возможность.
Его бывшая девушка жила по соседству. Дэйви прошел три квартала до продовольственного рынка “Вава” на углу. Он остановился у таксофонa на парковке “Вава”, чтобы позвонить Синди, просто чтобы убедиться, что она дома и что у нее там нет парня. Если бы у сучки был какой-то чувак с его ребенком, он не знал, что бы сделал. Он обшарил карманы и нашел четвертак, снова подумав, как глупо было говорить “брось копейку”. Когда в последний раз чертов звонок стоил копейки? Это должен быть чертов четвертак. Синди ответила после четвертого звонка.
- Алло?
- Синди? Это Дэйви. Слушай, я хочу увидеться с Микки.
Долгая пауза и вздох.
- Ты меня слышишь? Я сказал, что хочу увидеть своего сына!
- Почему ты хочешь увидеть его?
- Он мой сын.
Еще одна длинная пауза.
- Ему нужны подгузники.
- Я дал тебе денег на подгузники и детское питание.
- Это было неделю назад. Младенцам нужнo много подгузников.
Дэйви вытащил свой бумажник. Он был пуст. Он ударил кулаком по стенке телефонной будки.
- Да, хорошо. Я принесу еще подгузников.
- Мне нужны деньги, чтобы купить ему еще немного одежды. Он почти перерос все, что у него есть.
- Да, да. Я сказал, что достану тебе еще немного денег. Теперь я могу увидеть своего ребенка?
Она снова вздохнула. Звук заставил Дэйви захотеть разбить телефон ей в лицо. Он стиснул зубы и изо всех сил старался держать свой гнев в узде. Если бы он сорвался на нее, она бы никогда не позволила ему увидеть своего ребенка, несмотря на его недостатки, Маленький Дэйви любил своего сына.
С момента рождения Микки Маленький Дэйви был удивлен глубиной и непосредственностью его любви к своему мальчику. Он родился через кесарево сечение. Дэйви держал Синди за руку, когда врачи разрезали ее, а затем засунули руки в нее, до локтей, ловя Микки, который продолжал извиваться от них. К тому времени, как они схватили его за ноги и вытащили, Синди потеряла огромное количество крови. Они все еще зашивали ее и говорили о возможности дать ей несколько единиц крови, когда медсестры закончили отсасывать кровь и околоплодную жидкость из ушей, носа и рта ребенка и начали мыть его. Дэйви молча смотрел на него.
Как только ребенка вымыли и запеленали в одеяла, его поднесли к Дэйви. Он был одет в больничное платье и маленькую синюю вязаную шапочку, которая также была стандартной больничной. Дэйви держал его, глядя на его собственные черты, отраженные в лице сына, и чувствовал самую глубокую связь, которую он когда-либо чувствовал к кому-либо. Он хотел держать мальчика вечно и никогда не отпускать его, быть таким любящим отцом, каким он всегда хотел, но никогда не был. Он знал, что до сих пор был лузером. Он был уволен со своей строительной работы в апреле, через неделю после того, как Джеральдо Ривера рассказал в своем шоу на ТВ о группе скинхедов. Его босс настаивал, что это было просто увольнение, а не прекращение, и что нет никакой связи между этими двумя событиями, но отвращение человека было очевидным и невозмутимым. Его звали Теодор Нейдерман. Дэйви был совершенно уверен, что это еврейское имя. После того, как он потерял работу, отношения между ним и Синди ухудшились. Она была мила с ним до тех пор, пока он регулярно приносил деньги, как только выплаты на содержание ребенка становились нерегулярными, ее настроение было таким же.
- Не начинай ничего, когда придешь, хорошо? – Попросила Синди.
- Зачем мне что-то начинать?
- Я имею в виду, не начинай все допросы и не пытайся заставить меня вернуться. Я не хочу получать еще один судебный запрет. Мы закончили.
- Мы должны были пожениться.
Она вздохнула еще громче, и Дэйви снова ударил телефонную будку.
- Дэйви, ты расист. Я не хочу, чтобы Микки так воспитывали. Я собираюсь в колледж. Я собираюсь убедиться, что у него будет хорошая жизнь. Что ты можешь для него сделать?
Дэйви закрыл глаза и прикусил губу, стараясь не думать о том, что она говорила, не позволять этому влиять на него, но ее слова ранили, и, хуже того, они заставляли его хотеть повредить ее спину.
- Я его отец, Синди. Я могу отдать ему должное. Увидимся через час, хорошо?
Он повесил трубку и бил по металлической будке, пока костяшки пальцев не начали кровоточить. Он тяжело дышал, и слезы катились по его лицу.
Почему меня никто не понимает? Почему они все такие слепые?
Малыш Дэйви ушел с продовольственного рынка “Вава”, приглядывая за копами. Ему нужно было получить деньги сейчас, и об ограблении кого-то не могло быть и речи. Если бы его арестовали, копы нашли бы нож и раскололи бы его. Даже если бы этот пидор выжил, он получил бы минимум пятнадцать лет за покушение на убийство и нападение со смертельным оружием. Кроме того, он не был обычным преступником. Грабить людей было делом для ниггеров, латиносов и нищих. Это оставило одну альтернативу – одолжить деньги у его отца.
Черт. Это будет действительно весело.
Последнее, чего хотел Маленький Дэйви, это попросить у отца что-нибудь. Он никогда бы не признался в этом самому себе, но в глубине души он ненавидел этого человека. Его отец так и не оправился полностью после ухода матери. Он пил слишком много и был жестоким, когда он был в состоянии алкогольного опьянения, в котором был чаще, чем в трезвом. Единственной надеждой Дэйви было поймать его, когда он только вернулся домой и все еще пил свое первое пиво.
Глава 11
5:45 вечера
Трое черных подростков убийственно смотрели на Скиннера, когда он проходил мимо них. Он чувствовал запах марихуаны и алкоголя в их дыхании. Он чувствовал их враждебность. Это было похоже на прохождение сквозь плотное облако ненависти. Это заставило его глаза слезиться.
Скиннер опустил голову и посмотрел прямо вперед. Он хотел, чтобы у него была кепка или толстовка, чтобы скрыть лысую голову. Вместо этого, его бледный скальп светился как небесное тело. Трех подростков притянуло к нему, как магнитом.
- Эй, ты гребаный бритоголовый! Ты из этих проклятых нацистов?
Скиннер наклонил голову как можно ниже между плечами и продолжил идти. Он не повернулся, чтобы посмотреть на источник голоса, а ускорил шаг. Трое подростков ускорились, чтобы соответствовать его темпу, окружая его. Один из них сильно толкнул его сзади, чуть не распластав по земле.
- Я говорю с тобой, белый мальчик! Ты, блять, игноришь меня? Я слышал о вас, расистских скинхедах, ублюдках, на ТВ. Вы ненавидите ниггеров, да? Думаете, вы лучше нас?
