Гордость и предубеждение и зомби (др. перевод) - Остин Джейн (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Глава 18
До тех пор, пока Элизабет не вошла в гостиную Незерфилда и не попыталась отыскать в толпе красных мундиров мистера Уикэма, ей и в голову не приходило, что его там может не быть. Она с особым старанием выбирала наряд для бала и в самом приподнятом настроении готовилась к завоеванию того, что еще оставалось непокоренным в его сердце, полагая, что управится как раз за вечер. На миг в ней зародилось ужасное подозрение, что мистер Бингли намеренно не включил его в присланное офицерам приглашение, чтобы угодить Дарси. И хотя это было не так, отсутствие Уикэма подтвердил его друг Дэнни, рассказавший, что Уикэму пришлось вчера отправиться в столицу, дабы присутствовать на испытании нового экипажа, который, по слухам, был неуязвим для нападений мерзкой нечисти. Это убедило Элизабет, что Дарси неповинен в отсутствии Уикэма, но острое разочарование лишь усилило ее неприязнь к первому. Она твердо вознамерилась избегать всякой беседы с ним.
Поведав все свои печали Шарлотте Лукас, с которой они не виделись целую неделю, Элизабет охотно перевела разговор на нелепое поведение своего кузена и в красках расписала его подруге. Первые два танца, однако, опять настроили ее на мрачный лад, поскольку стали истинным унижением. Неуклюжий и необыкновенно толстый мистер Коллинз вынудил ее пройти через весь позор и страдания, какие только может причинить неумелый партнер в течение двух танцев. Момент освобождения от него стал для Элизабет мигом блаженства.
На следующий танец ее пригласил один из офицеров, и ей выпало удовольствие поболтать об Уикэме и узнать, что он всеми любим. После танца она вернулась к Шарлотте Лукас и была так поглощена разговором с ней, что мистер Дарси застал ее врасплох приглашением на танец. Элизабет, совершенно растерявшись, ответила согласием. Он тотчас же удалился, и ей оставалось только корить себя за необдуманный поступок.
– Если бы только мастер Лю был свидетелем такой несознательности! Я бы получила не менее двадцати плетей и наказание не менее двадцати раз преодолеть тысячу ступеней Гуань Си!
– Надеюсь, он окажется прекрасным партнером, – попыталась утешить ее Шарлотта.
– Боже упаси! Это было бы худшей из бед.
Когда танцы возобновились и мистер Дарси подошел, чтобы предложить Элизабет руку, Шарлотта, не удержавшись, шепотом посоветовала Элизабет не глупить и не позволить слабости к Уикэму унизить ее перед человеком в десять раз достойнее его. Элизабет ничего ей на это не ответила и заняла свое место в рядах танцующих. Какое-то время они стояли молча, и Элизабет уже представила себе, что молчание это продлится все два танца, но поначалу была полна решимости не нарушать его. Однако внезапно ей подумалось, что разговор станет для ее партнера более жестоким наказанием, и она сделала несколько замечаний о танце. Ответив, он вновь погрузился в молчание. Через несколько минут она вновь обратилась к нему:
– Теперь ваш черед говорить, мистер Дарси. Я высказалась по поводу танца, а вы скажите что-нибудь про величину залы или количество пар.
Улыбнувшись, он заверил ее, что скажет все, что она пожелает.
– Отлично. Пока сгодится и такой ответ. Возможно, чуть позже я замечу, что доставить удовольствие может и бал, особенно если это не публичное мероприятие.
– Я соглашусь, что если уж и бал – то непременно в частной обстановке.
Элизабет невольно зарделась, но решила никоим образом не выдать своего изумления. Вместо этого она насмешливо заметила:
– Мне всегда казалось, что у нас с вами схожий образ мыслей. Мы оба необщительные и молчаливые люди и не раскроем рта до тех пор, пока не будем уверены в том, что сказанное нами позабавит всех собравшихся или поразит их глубиной мысли.
– Не думаю, что это самое точное описание вашего характера, – сказал он. – Насколько же оно совпадает с моим, говорить не берусь. Вы, без сомнения, считаете, что портрет верен.
– Мне не пристало судить о собственном мастерстве.
Мистер Дарси ничего не ответил, и они снова замолчали, пока во время исполнения одной из фигур он не спросил, часто ли им с сестрами встречались зомби на пути в Меритон. Она отвечала утвердительно и, будучи не в силах удержаться от соблазна, добавила:
– На днях мы обзавелись новым знакомством в Меритоне, как раз когда вы там были.
Ее слова произвели самый незамедлительный эффект. На его лице отразилось глубокое презрение, но он не произнес ни слова, и Элизабет, хоть и корила себя за нерешительность, не осмелилась продолжить разговор. Наконец Дарси нарушил молчание и чрезвычайно холодно заметил:
– Мистер Уикэм обладает счастливыми манерами, которые позволяют ему с легкостью заводить друзей, но его способность сохранять дружбу не столь бесспорна.
– Он имел несчастье потерять вашу дружбу, – многозначительно заметила Элизабет, – и, насколько я понимаю, способность ходить в течение целого года.
Дарси промолчал, и было заметно, что он желает переменить тему. В этот момент к ним подошел сэр Уильям Лукас – он намеревался пройти через ряды танцующих в другую часть залы, но, заметив мистера Дарси, остановился, чтобы отвесить ему низкий поклон и похвалить его мастерство танцора и выбор партнерши.
– Право же, дорогой сэр, я безмерно восхищен. Нечасто доводится видеть столь изысканный танец. Сразу ясно, что вы вращаетесь в высших кругах общества. Однако позвольте заметить, что ваша прелестная партнерша достойна вас в полной мере, ибо она столь же привлекательна, сколь беспощадна! Надеюсь, вы еще не раз доставите мне это удовольствие, особенно по случаю известного долгожданного события, моя дорогая Элиза. – Тут он глянул на ее сестру и Бингли. – Ах, поздравления просто хлынут потоком! Но не смею более вас задерживать, сэр. Вряд ли вы будете мне благодарны за то, что я отвлек вас от столь очаровательной юной леди. О, подумать только, как она употребит свои боевые навыки в любовном искусстве!
Дарси с самым серьезным выражением лица устремил свой взгляд на танцующих Бингли и Джейн. Затем, опомнившись, повернулся к своей партнерше и произнес:
– Сэр Уильям нас отвлек, я и позабыл, о чем мы разговаривали.
– Не думаю, чтобы мы вовсе разговаривали. Сэр Уильям не мог бы найти тут двух других людей, которые желали бы сказать друг другу меньше, чем мы. Мы уже безуспешно затронули несколько тем, и я даже не представляю, о чем бы мы еще могли с вами побеседовать.
– Что вы думаете об азиатах? – с улыбкой спросил он.
– Об азиатах? О, уверена, нам с вами встречались совершенно разные азиаты, и мы уж точно испытываем к ним совершенно разные чувства.
– В таком случае мы можем сравнить наши столь разные мнения. На мой взгляд, в азиатах много странного – это касается как их облика, так и жизненного уклада, но поскольку я обучался лишь в Японии, то готов признать, что мое представление о них может быть неполным. Было бы весьма интересно послушать о том времени, когда вы жили в Китае.
– Нет, я не могу говорить об азиатах в бальной зале. Здесь вечно отвлекаешься на что-нибудь другое.
– В подобной обстановке вас более занимает происходящее вокруг, верно?
– Да, именно так, – рассеянно ответила она, поскольку ее мысли блуждали далеко от предмета их разговора, устремляясь к боли от пылающего клейма мастера Лю, обжегшего ее плоть, к их боям с сестрами на балке шириной не больше клинка и к острым копьям внизу, готовым вонзиться в неловко поставленную ногу. Внезапно, вернувшись в настоящее, она воскликнула:
– Помню, однажды вы сказали, мистер Дарси, что вам несвойственно прощать и ваше доброе мнение если уж утрачено, то навсегда. Полагаю, вы стараетесь не давать воли своему негодованию без лишнего повода?
– Да, – твердо ответил он.
– И вы никогда не позволите предубеждению ослепить вас?
– Надеюсь, что нет.
– Тем, кто никогда не меняет своих мнений, особенно важно уметь с самого начала обо всем судить верно.
– Могу ли я спросить, к чему все эти расспросы?
