Изгоняющий дьявола - Блэтти Уильям Питер (бесплатные версии книг .txt) 📗
– Вчера утром, – продолжала Крис, – я слышала, как Регана разговаривала с Гауди в спальне. То есть она бормотала какие-то слова, потом чего-то ждала, как будто играла с планшеткой. Когда я тихонько заглянула в комнату, планшетки у нее не оказалось. Рэгс сидела одна. Она кивала головой, как будто соглашалась с ним.
– Она его видела?
– Не думаю. Рэгс склонила голову немного набок. Она всегда так делает, когда слушает пластинки.
Врач в задумчивости кивнул головой.
– Да-да, понимаю. А еще что-нибудь в этом роде? Может быть, она видит что-нибудь? Или чувствует запахи?
– Запахи, – вспомнила Крис. – Да, верно. Ей постоянно кажется, что у нее в спальне плохо пахнет.
– Пахнет горелым?
– Точно! – воскликнула Крис. – Как вы догадались?
– Иногда это случается при нарушении химико-электрической деятельности мозга. У вашей дочери эти нарушения должны быть в височной доле головного мозга.
Кляйн указал ей на переднюю часть черепа.
– Вот здесь, в передней части мозга. Теперь подобное встречается редко, но в таких случаях у пациента, в основном перед приступом, возникают необычные галлюцинации. Эту болезнь часто путают с шизофренией, но это не шизофрения. Возникает она вследствие поражения височной доли головного мозга. Мы не ограничимся проверкой на клонус, миссис Макнейл. Я считаю, что теперь ей надо сделать ЭЭГ. – А это что такое?
– Электроэнцефалограмма. Она покажет нам работу мозга в виде волнообразной кривой. Обычно, исходя из этой кривой, сразу выявляют все отклонения., – Но вы действительно считаете, что у нее поражена височная часть мозга?
– Симптомы похожи, миссис Макнейл. Например, ее нечистоплотность, драчливость, неприличное поведение, а также автоматизм. И, конечно, эти припадки, из-за которых дергалась кровать. Обычно после таких приступов больной мочится, или его рвет, или и то, и другое одновременно, а потом крепко засыпает. – Вы хотите проверить Регану прямо сейчас? забеспокоилась Крис.
– Да, я думаю, это надо сделать немедленно, но ей надо ввести успокоительное. Если девочка шевельнется или дернется, это скажется на результатах. Вы разрешите ввести ей, скажем, двадцать пять миллиграммов либриума?
– О Боже, конечно, делайте все, что необходимо, – выговорила Крис, потрясенная всем услышанным.
Она прошла с ним в смотровую. Увидев в руках врача шприц, Регана завизжала, и кабинет огласился потоком ругательств. – Крошка, это поможет тебе, – произнесла Крис умоляющим голосом. Она крепко держала Регану, и доктор Кляйн сделал укол. – Я сейчас вернусь, – пообещал врач. Пока сиделка подготавливала в смотровой аппаратуру, он успел принять еще одного пациента. Вернувшись через некоторое время, Кляйн обнаружил, что либриум еще не подействовал на Регану. Врач очень удивился.
– Это была приличная доза, – в недоумении заявил он Крис. Кляйн ввел девочке еще двадцать пять миллиграммов либриума и вышел, а когда вернулся, Регана была уже кроткой и послушной. – А что вы сейчас делаете? – испугалась Крис, наблюдая, как Кляйн присоединяет трубки с физиологическим раствором к голове Реганы.
– С каждой стороны по четыре провода, – начал объяснять врач. – Мы можем сравнить работу правого и левого полушарий мозга.
– А зачем их сравнивать?
– Так можно обнаружить значительные расхождения в работе обоих полушарий. Например, был у меня один пациент, которого мучили галлюцинации, – продолжал объяснять Кляйн, – как зрительные, так и слуховые. Я обнаружил отклонения, только сравнивая «волны» левого и правого полушарий, и оказалось, что галлюцинации возникали только в одной половине мозга.
– Это дико.
– Левое ухо и левый глаз функционировали нормально, лишь правая половина видела и слышала то, чего на самом деле не было. Ну, ладно, давайте теперь посмотрим. – Он включил машину. На флюоресцентном экране вспыхнули волны. – Сейчас мы наблюдаем работу обоих полушарий, – пояснил Кляйн. – Здесь мы будем искать остроконечные волны, имеющие форму шпиля. – Он пальцами нарисовал в воздухе острый угол. – Надо искать волны очень высокой амплитуды. Они проходят со скоростью от четырех до восьми за секунду. Наличие этих «шпилей» и будет признаком поражения височной доли мозга, – закончил врач.
Он тщательно рассматривал на экране кривую линию, но никакой аритмии не обнаружил. Острых углов не было. Сравнивая работу правого и левого полушарий, Кляйн и здесь не выявил отрицательных результатов. Врач нахмурился. Он ничего не мог понять. Повторил процедуру сначала. Никакой патологии не было.
Кляйн позвал сиделку и, оставив ее с Реганой, прошел с Крис в кабинет.
– Так что же с ней такое? – осведомилась Крис.
Врач задумчиво сидел на краю стола.
– Видите ли, ЭЭГ могла подтвердить мое предположение. Но отсутствие аритмии не опровергает его окончательно. Возможно, это истерия, но уж очень сильно отличаются кривые работы мозга до и после приступа.
Крис наморщила лоб:
– Доктор, вот вы постоянно повторяете «приступ». А как называется эта болезнь?
– Это не болезнь, – спокойно парировал врач.
– Ну все равно, ведь как-то вы это называете? Есть же какой-нибудь термин?
– "Это" называется эпилепсией, миссис Макнейл.
– О Боже!
Крис упала в кресло.
– Не переживайте так сильно, – успокоил ее Кляйн. – Я по опыту знаю, что многие люди часто преувеличивают опасность эпилепсии, и рассказы о ней большей частью обыкновенная выдумка.
– А это не наследственная болезнь?
– Предрассудки, – продолжал объяснять Кляйн. Хотя так думают многие врачи. Практически каждый человек склонен к припадкам. Большинство людей рождается с сопротивляемостью к ним, только у некоторых эта сопротивляемость невелика. Так что разница между вами и эпилептиками не качественная, а количественная. Вот и все. И это не болезнь.
– Тогда что же это, просто галлюцинации?
– Расстройство. Расстройство, которое можно вылечить. Оно имеет огромное количество разновидностей, миссис Макнейл. Например, вот вы сейчас сидите передо мной и на секунду отключаетесь, в результате чего, скажем, упускаете несколько слов из моей речи. Это один из видов эпилепсии, миссис Макнейл. Вот так. Это настоящий эпилептический припадок.
– Да, но с Реганой происходит совсем другое, – возразила Крис, – и возможно ли, чтобы это проявлялось так неожиданно?
– Послушайте, мы же еще точно не знаем, что с вашей дочерью. Может быть, вы были правы, когда хотели отвести ее к психиатру. Мы не исключаем, что это психическое расстройство, хотя я лично в этом сомневаюсь. Лет двести или триста назад таких больных считали одержимыми дьяволом.
– Что-что?
– Считали, что мозгом таких людей управляет бес. Одно из обывательских объяснений расщепления личности.
– Послушайте, ну скажите мне хоть что-нибудь хорошее, – еле слышно проговорила Крис.
– Вы особенно не переживайте. Если это поражение мозга, то в каком-то смысле вам повезло. Надо только удалить этот шрам.
– Я уже ничего не понимаю.
– Может оказаться, что это всего лишь внутричерепное давление. Надо сделать несколько рентгеновских снимков черепа. У нас в этом здании есть специалист. Может быть, мне удастся направить вас к нему прямо сейчас. Хорошо?
– Да, конечно, договоритесь с ним.
Кляйн позвонил по телефону, и ему ответили, что Регану примут сразу же.
Он повесил трубку и написал на клочке бумаги: «Комната 21-я на 3-м этаже».
– Я позвоню вам завтра или в четверг. Надо пригласить еще невропатолога. А пока что назначаю ей либриум.
Он вырвал из блокнота рецепт и протянул его Крис.
– Будьте всегда рядом с дочерью, миссис Макнейл. В состоянии транса, если это транс, она может удариться или упасть. Ваша спальня находится рядом с ее комнатой?
– Да.
– Это хорошо. На первом этаже?
– Нет, на третьем.
– В ее спальне большие окна?
– Одно окно. А почему вас это интересует?
– Закрывайте получше окно, а еще лучше, сделайте так, чтобы оно запиралось на замок. В состоянии транса она может выпасть из окна.
