Тварь внутри тебя - Ламли Брайан (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Я и остался таким, мама. Пока я здесь, я буду тем же. Обещаю, что не позволю изменить себя, а когда почувствую, что не могу справиться с этим, я уйду.
— Но эта девушка? Если ты вернешь ее, какой она будет?
— Прелестной, как и прежде. Я не о внешней красоте, хотя она была очаровательной. Важно, что она будет живой. Это и есть красота, ты ведь знаешь.
— И как долго, сынок? Сколько она проживет? Будет ли стареть? Чем она станет, Гарри?
Он не знал.
— Обычной девушкой. Не знаю.
— А ее дети? Какими будут они?
— Не знаю, мама! Я только знаю, что она слишком живая, чтобы быть мертвой.
— Ты делаешь это... так нужно тебе?
— Нет, я делаю это ради нее. Ради всех вас.
Он почувствовал, как она качает головой.
— Не знаю, сынок. Просто не знаю...
— Верь мне, мама.
— Я должна тебе верить. Могу я чем-то помочь?
Гарри заторопился.
— Нет-нет, мама, это отнимет твои силы. Ты говорила, что ослабела.
— Это так, но если ты можешь бороться, значит, могу и я. Если мертвые не захотят говорить с тобой, может, они будут слушать меня. Пока могут.
Он благодарно кивнул.
— Были и другие жертвы, до Пенни Сандерсон. Я знаю из газет их имена, но мне нужно знать, где они похоронены, и нужно, чтобы меня представили им. Видишь ли, им пришлось испытать такое, что они вряд ли отнесутся с доверием к человеку, который вступит с ними в контакт, тем более таким способом. Тот, кто их убил, тоже владел этим даром. Мне очень нужно расспросить их, но я не хочу путать и причинять новые страдания. Так что сама видишь, без тебя это будет не просто.
— Ты хочешь знать, где их могилы, верно?
— Верно. Мне и самому было бы не трудно узнать это, но в моем сознании много такого, что усложняет эту задачу. А время идет.
— Ладно, Гарри, сделаю что смогу. Но не заставляй меня снова выслеживать тебя. Приходи сам. Ну ладно, я... — Она внезапно умолкла.
— Мама?
— Ты разве ничего не чувствуешь? Я всегда чувствую, когда это происходит так близко.
— Что случилось, мама?
— Нас стало больше, — печально сказала она. — Кто-то где-то умирает. Или что-то.
Мэри Киф при жизни была медиумом. После смерти ее чувствительность стала еще острее. Но что она имеет в виду? Гарри не понял и почувствовал неприятное покалывание в затылке.
— Что-то? — переспросил он.
— Животное, щенок. Несчастный случай, — вздохнула она. — И сердце одного малыша разбито. Это происходит в Боннириге. Прямо сейчас.
Сердце Гарри сжалось. Он терял в жизни так часто, что чужая потеря, даже самая незначительная, жалила его в сердце. А может, на него подействовало то, с какой печалью сказала об этом мать. А может быть, виной тому была его повышенная в последнее время чувствительность. Возможно, там нуждаются в нем.
— Говоришь, это в Боннириге? Ну ладно, мне пора. Я приду повидать тебя завтра. Может, ты что-то узнаешь к тому времени.
— Береги себя.
Гарри поднялся, посмотрел на течение, потом — на противоположный берег. Солнце выглянуло из-за неспешно плывущих по небу пушистых облаков, и от этого на душе стало легче.
Он перелез через шаткую изгородь, углубился в небольшую рощицу и там среди зелени и пятен света, вызвал дверь Мёбиуса. Через мгновение Гарри очутился в глухом тупичке неподалеку от центральной улицы Боннирига. Направив волны мертворечи во все стороны, он стал искать вновь прибывшего в страну мертвых.
Гарри ощутил совсем рядом жалобное повизгивание и подвывание — это были следы паники и боли. И недоумение: почему боли уже нет и как это яркий день вдруг стал чернее черной ночи? Так бессловесное животное реагировало на внезапную смерть.
Гарри воспринимал все очень ясно — примерно те же чувства охватывали и человеческое существо. Разница лишь в том, что собакам не доводилось размышлять о том, что такое смерть. Поэтому их недоумение было куда сильнее. Та же обескураженность, с какой собака отпрыгивает, когда ее несправедливо или жестоко ударят, пнут ногой.
Некроскоп надеялся, что за ним никто не наблюдает; он воспользовался пространством Мёбиуса и проследил, где берет начало происшествие со щенком. Вот оно: край тротуара при повороте налево, на шоссе, ведущее в Эдинбург. День был рабочий, улица почти пустынна, горстка людей, которая там собралась, не могла видеть Гарри, который возник из ничего у них за спинами. Первое, что бросилось ему в глаза, — длинный черный тормозной след от горелой резины на поверхности дороги.
Гарри осторожно коснулся сознания щенка. Тот был в полном отчаянии. Все пропало: свет, звуки, запахи. Осязание. Куда девался его Бог, его молодой хозяин?
— Ш-ш-ш! — успокаивал его Гарри. — Не волнуйся, малыш! Не волнуйся!
Он подошел ближе, раздвинул зевак и увидел маленького мальчика с волосами соломенного цвета, который стоял на коленях у сточной канавы; его щеки блестели от слез, а на коленях лежал мертвый искалеченный щенок. Одно плечо раздавлено, тельце перекручено; голова проломлена, из разорванного правого уха что-то сочится.
Гарри опустился на одно колено, обнял одной рукой мальчика, а другой похлопал животное и снова пробормотал:
— Ш-ш-ш, малыш!
Он утешал обоих. Гарри ощутил, что щенок успокаивается и уже лишь поскуливает — он снова чувствует! Он ощущал присутствие Гарри.
Но мальчик никак не мог успокоиться и все всхлипывал:
— Он умер! Пэдди мертв! Почему машина не переехала меня вместо Пэдди? Почему она не остановилась?
— Где ты живешь, сынок? — спросил Гарри.
Мальчугану было лет восемь-девять. Он посмотрел на Гарри голубыми глазами, полными слез.
— Там, — он, мотнул головой вправо. — В седьмом доме. Мы с Пэдди там живем.
Гарри осторожно взял на руки собаку и поднялся.
— Давай-ка лучше отнесем его к тебе домой, — предложил он.
Толпа расступилась перед ними, Гарри услышал, как кто-то сказал:
— Безобразие. Просто позор!
— Пэдди умер! — Мальчик схватил некроскопа за локоть, когда они свернули в пустынную узкую улочку.
Умер. Это правда... но почему? Разве ему обязательно было умирать?
— Тебе ведь не нужно было умирать, Пэдди?
Пэдди ответил — не лаем и не словами — это было просто согласие: собака всегда соглашается с друзьями и редко возражает хозяину. Гарри не был хозяином Пэдди, но, конечно, он был другом, новым другом. Вот так все и решилось, очень быстро. Когда они подошли к маленькому садику перед домом номер семь, Гарри спросил:
— Как тебя зовут, сынок?
— Питер. — Слезы застилали ему глаза, комок в горле мешал говорить.
— Питер, я... — Гарри вдруг остановился. Стараясь говорить как можно естественнее, он продолжил, глядя на щенка, которого нес: — По-моему, он шевельнулся.
Мальчик разинул рот.
— Пэдди? Он же весь изуродован!
— Сынок, я ветеринар, — солгал Гарри. — Знаешь, я могу попробовать спасти его. Ты беги, расскажи своим, что случилось, а я отвезу Пэдди в лечебницу. И я тебе сообщу, удастся ему выкарабкаться или нет. Идет?
— Но как же...
— Давай не будем терять времени, Питер, — заторопился Гарри. — От этого зависит жизнь Пэдди, верно?
Мальчик сглотнул, кивнул и побежал к калитке дома номер семь. Когда он влетел в садик, Гарри снова создал дверь Мёбиуса. Расстроенная мама Питера выскочила на крыльцо взглянуть на ветеринара, но Гарри был уже совсем в другом месте.
Гарри не мог похвастаться большим количеством друзей среди живых. Но среди этих немногих был у него приятель, который занимался гончарным делом. В его мастерской имелись печи для обжига. Щенок был, естественно, мертв, когда Гарри протянул тельце Хэмишу Маккаллоху и попросил его кремировать.
— Он мне дороже дюжины других собак, — сообщил Гарри старому гончару. — Я хочу сохранить его прах. Сделай это хотя бы ради мальчугана, его хозяина, для него это настоящая трагедия. И еще я хочу купить один из твоих горшков — вместо урны.
— Охотно сделаю все, что ты хочешь, Гарри, — ответил Хэмиш.