В плену у призраков (пер. Шифановской) - Герберт Джеймс (книги полностью .TXT) 📗
– Это поможет нам сэкономить уйму времени, – пояснил Дэвид, видя ее недоумение.
– Кровь, мистер Эш.
Оба одновременно повернулись к преподобному Клеменсу.
– Стены и статуи были испачканы кровью. Святые одежды промокли насквозь. Однажды утром я вошел и увидел, что крестильная купель наполнена кровью.
– Где-нибудь были экскременты?
– Простите?
– Люди, проникающие в церковь с дурными намерениями, как правило, стремятся воплотить их в самых отвратительных формах. Экскременты и моча в этом случае служат наиболее простым и очевидным средством.
– Нет, ничего подобного я не видел, ничего до такой степени мерзкого.
– Кровь вызывает не меньшее омерзение. Где эти святые одежды? Мы могли бы взять кровь на анализ.
– Боюсь, я их сжег. Я не хотел, чтобы хоть что-нибудь напоминало об этом святотатстве.
– Жаль. Какие еще были случаи осквернения?
– Позапрошлой ночью была подожжена заалтарная завеса. Счастье еще, что не сгорела вся церковь.
Викарий повел их по центральному приделу к нефу, по пути указывая на стоявшие в боковых приделах статуи.
– Видите, как они повреждены, изуродованы? Я собственными руками отчищал их от наиболее оскорбительных надписей и других безобразий.
Эш очень удивился, что стоявший на коленях возле барьера для причастия человек исчез. Массивная колонна закрывала ему обзор, но он был почти уверен, что за нею находится еще одна дверь. Когда они подошли еще ближе к алтарю, он убедился, что его предположение оказалось правильным. В тени была видна узкая, но глубокая ниша, скрывавшая маленькую боковую дверь.
– Церковный орган поврежден до такой степени, что починить его невозможно, – продолжал рассказывать викарий, потом указал на кафедру проповедника. – Все резные детали расколоты в щепки, а на дереве остались царапины, похожие на след звериных когтей. Взгляните на эту боковую дверь. – Он подвел их к нише, которую Эш заметил чуть раньше. – Такое впечатление, что ее рубили топором. Такие же следы есть и на другой двери.
– Я их не заметил, – сказал Эш.
– Не мудрено. Ведь они с внутренней стороны. Это сделал не тот, кто хотел войти в церковь снаружи, мистер Эш.
Эш хмурился, внимательно изучая маленькую дверь.
– И, наконец, свечи. Не один раз, придя утром в церковь, я обнаруживал, что все до единой свечи либо зажжены, либо уже сгорели до основания.
– Дом викария совсем рядом с церковью, – вступила в разговор Кейт. – Неужели вы не видели и не слышали ничего подозрительного?
– Мисс Маккэррик, не один раз я всю ночь напролет дежурил возле церкви святого Марка, и ни разу вокруг нее не было заметно даже малейшего движения. Единственный звук, который я слышал в ночи, – удар колокола. Когда я провожу вас на колокольню, думаю, вы согласитесь со мной, что это не могло быть делом рук смертного.
Подъем на колокольню заставил Эша буквально задохнуться, к тому же он почувствовал страх, поскольку последний лестничный марш оказался очень ветхим – дерево от старости громко скрипело.
– Подождите, минуточку, я сейчас найду выключатель, – сказал священник и исчез в проеме двери, ведущей непосредственно на колокольню. – Боюсь, дневного света здесь недостаточно.
Последовав за ним, Эш и Кейт поняли, почему там так темно: окна были крест-накрест заколочены досками, и потому в помещение проникали лишь тонкие лучики света. К поперечной балке была приделана лампочка без абажура.
Эш указал на массивные колокола, которые висели над отверстиями в полу.
– Теперь понимаю, что вы имели в виду, – колокола без веревок.
– Они без языков, мистер Эш. Языки исчезли задолго до моего приезда сюда, и никто из здешних жителей не знает, когда и как это случилось. А сами колокола давным-давно проржавели. Боюсь, что церковь святого Марка никогда не найдет достаточно средств, чтобы снова привести их в порядок. Никто из моих прихожан не обладает столь щедрым сердцем, чтобы пожертвовать крупную сумму денег.
Он наклонился вперед и ладонью стер пыль с одного из колоколов.
– Как видите, эти колокола никак не могли звонить. И все же один из них неоднократно звонил по ночам, причем звук был очень чистым и громким. Мне казалось, что я слышу погребальный звон.
– Почему на этот раз ты сделал исключение? – вечером спросила Кейт.
– Что?
Она открыла дверцу “Сааба”.
– Меня интересует, почему ты захотел узнать факты заранее.
– Интуиция, вот и все, – ответил Эш.
– Ты считаешь, что это все дело рук обыкновенного смертного?
– Ради бога, Кейт! Ты же знаешь, что это на самом деле так.
– Тебе именно это и придется доказать, – улыбнулась Кейт, но неожиданно ее улыбка стала напряженной. – Дэвид... мы так и не поговорили...
– Они ждут меня. Викарий с женой хотят, чтобы я вместе с ними помолился, прежде чем сесть за стол.
– Ужин может подождать.
– Нет. Кейт, сейчас не время. Возвращайся в Лондон. Поговорим, когда все закончится.
– Ты снова уходишь от разговора на эту тему.
– Мы же с самого начала с тобой договорились: никаких обязательств. Помнишь? Нас обоих это устраивало. Господи, после истории с твоим замужеством я думал, что ты первая будешь настаивать на соблюдении этого условия.
– Иногда я забываю об этом. – Она села в машину и включила мотор. Прежде чем захлопнуть дверцу, она спросила, глядя в сторону: – Ты позвонишь мне?
– Кейт...
Дверца захлопнулась, Кейт на секунду встретилась с ним взглядом, и “Сааб” рванул с места.
Эш проводил взглядом машину. Он не злился на себя, но чувствовал в душе безысходное отчаяние. Чего же, черт побери, он хочет на самом деле? Почему он всегда все разрушает? Нет, не так, это, пожалуй, чересчур сильно сказано. Сначала он позволял отношениям развиваться самим по себе, потом они так же сами по себе остывали... Он никому не хотел причинить боль, но одновременно не стремился дать слишком много.
Он вернулся к дому викария и увидел, что преподобный Клеменс ожидает его на пороге.
– Мы уже садимся ужинать, мистер Эш. Роз-мари послала меня за вами.
Вслед за священником он вошел внутрь, в душе жалея, что до окончания своего исследования согласился жить в доме викария. Лучше бы ему снять комнату в местной гостинице, хотя, конечно, постоянное пребывание рядом с церковью тоже имело свои преимущества.
За ужином викарий развлекал его рассказами о Врекстоне и его обитателях, в первую очередь о своих прихожанах. Он очень сожалел о том, что из-за неприятностей церковь святого Марка могут закрыть, и тогда ему и его жене придется переехать в другой приход. Несколько раз Эш ловил на себе пристальный взгляд Розмари, которая поглощала столовое вино в еще больших количествах, чем он сам, причем она не всегда вовремя успевала опустить глаза. Она выглядела моложе своего мужа, хотя и не намного, не больше чем на пару лет. Несмотря на некоторую полноватость, ей нельзя было отказать в привлекательности.
Эш с облегчением вздохнул, когда ужин наконец закончился и он получил возможность выйти из дома и отправиться в церковь, чтобы проверить установленное им оборудование. Беседа с преподобным Клеменсом доставила ему мало удовольствия, а взгляды Розмари, задерживавшиеся на нем слишком долго, вызвали немало неприятных ощущений.
После осмотра церкви Эш позвонил Кейт с переговорного пункта на главной улице. Он сказал, что докладывать пока не о чем, и подумал, что Кейт, наверное, про себя добавила: и говорить тоже не о чем. Я позвоню тебе завтра. Если хочешь. Кейт, послушай, давай закончим это исследование. Конечно, Дэвид, это очень важно. Я не имел в виду... Знаю. Держи меня в курсе всего, Дэвид.
Кейт попрощалась с ним весьма холодно, и Эш направился в ближайший кабачок. Спустя некоторое время он вернулся в дом викария.
У него был свой ключ, и Дэвид, стараясь шуметь как можно меньше, тихо поднялся по лестнице, не желая беспокоить в столь поздний час преподобного Клеменса и его жену. В тот момент, когда он уже готов был переступить порог своей комнаты, послышался какой-то шорох – за его спиной кто-то был.
