Тридцать три несчастья (СИ) - Бэйн Екатерина (первая книга .txt) 📗

При виде меня Рэд даже приподнялся со стула.

— Дэннингс, — произнес он с изрядной долей возмущения, — ты знаешь, сколько сейчас времени?

— Понятия не имею, — я пожала плечами, отодвигая стул и падая на него, — ну и сколько же? Надеюсь, я не опоздала?

Рэд сердито засопел и я поняла, что опоздала, и притом, очень и очень круто.

— Прости, — я состроила виноватое лицо, — что, сильно опоздала?

— Сейчас половина десятого, — снизошел до объяснений коллега.

— Ну, всего на полчаса, — облегченно вздохнула я.

Как всегда, это мой обычный срок. Пора бы уже привыкнуть. Но Рэд, кажется, не хотел ни к чему привыкать. Он распалился еще больше, хотя казалось, что дальше уже некуда.

— Полчаса?! — прошипел он, словно гадюка, которой наступили на хвост, — полчаса!?? Полтора часа! Ты что, считать разучилась?

— Ничего и не разучилась, — нахмурилась я, — мы договаривались на девять, я пришла в половине десятого. Полчаса, стандартных.

— У тебя еще и склероз, — тут он вздохнул и махнул рукой, — на какие девять, мы договаривались на восемь!

А ведь точно, на восемь. Вот черт, совсем забыла. И с чего это мне стукнуло в голову, что встреча назначена на девять?

— Прости, пожалуйста, — я потупилась, потому что не знала, что еще добавить.

Подумав, все-таки нашла достойный ответ и добавила:

— Забыла.

Судя по лицу Рэда, он этот ответ нашел никуда не годным. Но он не стал ничего добавлять, видимо, счел, что это бессмысленно. Подошедший официант убрал тарелки со стола и я заметила наконец, что он, оказывается, давно поел.

— Не выдержал, — пояснил коллега, поймав мой взгляд, обшаривающий стол в поисках чего-нибудь съедобного, — сколько можно тебя ждать, Дэннингс? На меня уже начали косо поглядывать. Ты есть-то хочешь?

Мог бы и не спрашивать. Я была голодна, как саблезубый тигр после двухлетней спячки. Так что, я только кивнула и посмотрела на него с возмущением.

— Ладно-ладно, — хмыкнул Рэд, — закажи себе что-нибудь. Я еще помню, что угощение за мой счет. И не смотри на меня, как голодный крокодил.

Его сравнение я нашла нахальным, но привередничать не стала. Наскоро просмотрела меню и сделала заказ. Мне не хотелось быть очень прожорливой, но кажется, он именно так и подумал, потому что возвел глаза к потолку.

Пока я утоляла голод, Рэд молчал. Точнее, молчал он только первые десять минут. Наконец, решив, что я уже достаточно сыта для того, чтобы адекватно воспринимать его вопросы, спросил:

— Ну, как интервью с мэром?

— Нормально, — я пожала плечами, прожевав кусок бифштекса, — а у тебя? Как там поживает инспектор Харт?

Тут Рэд скорчил одну из самых страшных рож, какие я только видела.

— Ваш инспектор… — начал он гневно, — ваш инспектор…

По-видимому, слов ему явно не хватало. Во всяком случае, цензурных. Я понимающе хихикнула.

— Не знаю, кто до такой степени его завел, но он… — Рэд снова обошелся многоточием и я его понимала.

Когда я встречалась с Хартом, всю мою речь после можно было назвать одним сплошным многоточием.

— Значит, интервью не удалось?

— Нельзя утверждать, что он мне вообще ничего не сказал, — протянул коллега, — но то, что он сказал, я не могу напечатать. Такие выражения в печати недопустимы.

— Серьезно? — тут я расхохоталась.

Рэд насупился. Он усиленно строил из себя прожженного репортера, который собаку съел на таких вот интервью и может утверждать, что разговорит даже памятник, но у него это не очень хорошо получалось. Мне почему-то казалось, что он хочет утереть мне нос. Мол, вот, заявилась из Лондона и думает, что все остальные и в подметки ей не годятся. А мы-то куда умнее и сообразительнее. И это меня забавляло. Я никогда не пыталась так думать, потому что это прямой путь в центр безработных. Если ты будешь пыжиться вместо того, чтобы работать, то живо окажешься на улице.

Но против его потуг я не возражала. Пусть корчит из себя что хочет. Это мне на руку. Пока он будет строить из себя доку, я тихо расследую это дело.

— А где ты до сих пор была? — спросил Рэд, — не хочешь же ты сказать, что столько времени брала интервью у мэра.

— Конечно, нет. Я еще разговаривала с родственниками убитых, — без зазрения совести солгала я.

— Жуткая работенка, — поморщился он, — все они так и норовят заплакать на твоем плече. Я их, конечно, понимаю и очень сочувствую, но после третьего визита мне самому захотелось заплакать.

— Очень точно подмечено, — поддакнула я, занимаясь откровенным подхалимажем, — у меня, конечно, нет того опыта, что у тебя, но я того же мнения.

Рэду очень понравилась моя неприкрытая лесть. Он довольно заулыбался, но все же решил меня подбодрить.

— Ничего, скоро опыта у тебя будет хоть отбавляй. Кстати, что ты думаешь об этих убийствах? По-твоему, их совершил псих?

— А по-твоему, это сделал профессор математики?

— Как будто профессор математики не может быть психом, — пробурчал Рэд.

— Это редчайший случай.

— Все же, какова его цель? — тихо продолжал Рэд, наклоняясь ко мне, — что ты об этом думаешь?

— Его цель? — я пожала плечами, — это так просто. После того, как он убьет последнюю женщину в Кэмвиллидже, он переберется в другой город и так — до бесконечности.

— Это что, очень смешно? — сдвинул брови коллега.

— Каков вопрос, таков ответ, — не задержалась я, — тоже мне, спросил. Как будто, я знаю его цель. Ты спрашиваешь так, словно я — это и есть маньяк.

— Все может быть, — ехидно улыбнулся Рэд, — глядя на тебя, я постепенно начинаю в этом убеждаться.

— Сам ты маньяк, — отозвалась я, допивая кофе.

Последним пунктом в меню было мороженое, и я принялась за его уничтожение с искренним удовольствием. Рэд, приподняв брови, проследил, как все это во мне исчезает, хмыкнул и спросил:

— Скажи, Дэннингс, тебе нравится этим заниматься, правда?

— Чем «этим»? Поедать мороженое?

— Нет. Писать об убийствах.

— Какая разница, о чем писать.

— Для меня разница есть. Я, к примеру, предпочел бы вести спортивную хронику.

— И что тебе мешает ее вести?

— Главный редактор. Он почему-то решил, что я идеально подхожу для описания убийств. Слог у меня, видите ли, подходящий.

Я кивнула, мол, все ясно.

— Ненавижу писать о достижениях спорта. Никак не могу запомнить имен ведущих спортсменов. Я уже молчу обо всех остальных. Вот, попроси меня назвать хоть одного футболиста, я пожалуй, только Марадону и вспомню.

— Марадону! — засмеялся Рэд, — да это же было сто лет назад!

— Пеле, — неуверенно добавила я, чем вызвала новый приступ хохота у моего жизнерадостного коллеги.

Доев мороженое, я почувствовала себя удавом, только что проглотившим слона. Вы понимаете, что я имею в виду. Очень хотелось спать. Рэд расплатился с официантом и посмотрел на меня:

— Пойдем? Или выпьем чего-нибудь?

— Можно и выпить, — я пожала плечами.

Мы отправились к стойке бара. Рэд долго изучал ассортимент бутылок перед глазами, потом что-то у меня спросил, но я плохо его слушала, думая о своем. Точнее, ни о чем не думая. Я просто смотрела в противоположную стену, мечтая добраться до постели и рухнуть в нее.

— Два виски со льдом, — заказал Рэд.

Пригубила из своего стакана, облокотилась о стойку и вытащила сигареты.

— Простите, мисс, — сказал мне бармен, — но у нас не курят.

— Ладно, — я убрала пачку в карман.

— А как насчет замка? — вдруг спросил у меня Рэд.

Я едва не выронила стакан.

— Что насчет замка?

Черт побери, неужели он догадался? Грош цена тогда всей моей конспирации. Надо же было так засветиться.

— Ты уже не считаешь, что это убежище маньяка?

— Там ведь никого нет, — осторожно напомнила я ему.

— Я с самого начала думал, что это пустой номер. Кто будет прятаться в этих развалинах? Они, того и гляди, обрушатся. Лично я бы не рискнул.

— Ну так ты и не маньяк, — подковырнула я его, взмахнув рукой и совсем забыв при этом, что в ней находится стакан.