Полночь - Руссо Джон (мир книг txt) 📗

Теперь она ненавидела отца за то, что он бросил их. Но одновременно в глубине души продолжала по-своему любить его и не теряла надежды, что когда-нибудь он вернется. Она часто плакала по ночам, а когда в изнеможении засыпала, то мечтала о том, что, открыв утром глаза, увидит, как он склонился над ней с целой кучей подарков. Синтия не посещала церковь и не знала, что надо делать в подобных случаях, поэтому она начала «молиться» дедушке Барнсу, прося его о том, чтобы он вернул папу домой. И вот однажды дедушка Барнс явился ей во сне. Она хотела заговорить с ним, но он сразу исчез, и Синтия в тот же момент проснулась. Довольно долго размышляя об этом происшествии и пытаясь понять его суть, Синтия решила наконец, что дедушка хотел сообщить ей следующее: что сам он уже не в состоянии ей помочь, а у нее пока еще недостаточно духовных сил, чтобы держать с ним надежную связь.

И теперь, как только у нее выдавалась свободная минутка, Синтия тратила ее на то, чтобы получше разобраться в маминых книгах о колдовстве. Поначалу многое было ей непонятно. Но постепенно ее знания углублялись, и вскоре эти занятия стали значить для нее больше, чем работа по дому и в магазин?. Мама же, находившаяся в постоянной депрессии и отчаянии, даже не заметила, что ее дочь слишком увлеклась такими вещами, которые обычно мало интересуют девятилетних девочек. Появляясь в магазине, она проходила мимо дочери с таким отрешенным видом, словно даже не видела ее, прихватывала с собой очередную порцию книг и удалялась. А Синтия в это время читала рукописи прямо за прилавком, в перерывах обслуживая немногочисленных покупателей.

Но вскоре и Синтия перестала заниматься клиентами. Как и мать, она полностью углубилась в изучение книг, возилась с травами, различными амулетами и колдовскими снадобьями. Ее миром стали карты Таро, реторты, покрывала для алтарей и прочие монашеские принадлежности. Теперь с посетителями работали, как могли, только Льюк и Авраам. С Сайрусом проблем не было: он мог часами сидеть за каким-нибудь несложным делом, либо просто перебирать товары на полках и приносить новые, когда кончался запас.

Как-то поздно вечером Синтия внезапно проснулась. Приближалась полночь. В ее комнату проникал аромат благовоний, а из щели под дверью пробивался дрожащий отблеск свечей Вскочив с постели, девочка услышала, как где-то в доме раздается монотонный голос матери, но слов разобрать не смогла. На цыпочках она вышла в холл и через открытую дверь увидела, что творится в столовой. Потом прошла в комнату к мальчикам и разбудила их, прижав палец к губам, чтобы они не шумели.

Все дети собрались вокруг стола, за которым сидела их мать. Та лишь мельком взглянула на них, не сказав при этом ни слова. Она была очень серьезна и сосредоточенна, а когда начала говорить, голос ее зазвучал резко и повелительно На матери был длинный черный халат, золотой пояс, а на голове — черная шелковая повязка, на которой золотыми буквами было вышито:

«Иегова». Из книг Синтия знала, что это имя Духа Вселенной, которое очень редко произносится вслух.

Большой круглый обеденный стол мама застелила черным бархатным покрывалом, на котором в самой середине был вышит золотом магический круг и разнообразные колдовские символы. Внутри этого круга рядом с медным кадилом на железной подставке стояла большая реторта, под которой горела свеча, и налитая в реторту жидкость кипела, наполняя столовую удушливыми парами. Тяжелый запах мочи или чего-то подобного разносился по всему помещению, хотя мама, судя по всему, пыталась заглушить его благовониями.

Вскоре Синтия поняла, что слова, которые произносит мать, уже встречались ей среди заклинаний в одной из средневековых рукописей. Она-то и лежала сейчас на столе, выполняющем роль магического алтаря.

— Я заклинаю тебя, Шелдон, муж мой и отец детей моих: явись передо мной внутри сего волшебного круга! — читала мать страшным загробным голосом. — Я заклинаю тебя Его именем, которому подвластны все существа — живые и мертвые, ибо при произнесении имени Его элементы меняют свой цвет, воздух сотрясается, море становится черным, огонь бушует и содрогаются недра земли. Имя Его — Иегова!

Я призываю и приказываю тебе, о Дух, сей же час явиться из любого места, где ты находишься, и дать ответы на все мои вопросы — ответы, которые соответствовали бы истине и были вразумительными. Явись же передо мной в плотском образе и говори так, чтобы я смогла понять значение твоих слов!

Предстань видимым внутри сего круга и будь покорен моим желаниям! Именем Его я заклинаю тебя и изгоняю оттуда, где ты сейчас находишься, чтобы ты явился передо мной и дал знать, где ты сейчас и где будешь пребывать в дальнейшем.

Если же ты не предстанешь передо мной или не будешь повиноваться моим желаниям, я прокляну тебя и лишу Его спасительного благословения, и ты будешь обречен на вечные муки в геенне огненной, оставаясь там до Судного Дня!

Вечный пламень станет твоим уделом!

Так явись же, Шелдон, дух моего супруга, в этом круге, чтобы повиноваться моей воле целиком и полностью!

Дети замерли, опустив головы в страхе перед тем, что сейчас может произойти. Но в то же время им не терпелось увидеть, как все это случится, как с помощью магии дух отца появится перед ними. Ожидание тянулось нескончаемо долго, и наконец их глаза устали настолько, что в полумраке наводненной парами комнаты уже начало казаться, будто сквозь дым от кадила проступают человеческие очертания. Потом померещилось, что и тени, пляшущие на стенах, тоже становятся похожими на отца. Но Синтия была убеждена, что колдовство наконец-то подействовало и с минуты на минуту начнется разговор с его блуждающим духом. Однако мальчикам все это быстро надоело, глаза их начинали слипаться, и они уже в открытую клевали носами. В конце концов их утомило это бессмысленное занятие матери, и они один за другим пошли спать. Мать не стала их останавливать. Синтия же продолжала стоять рядом с ней, терпеливо ожидая результатов сеанса.

— Почему же ничего не выходит? — спросила наконец девочка.

Когда мать заговорила, голос ее был тихим, но уверенным: