Проклятый - Мастертон Грэхем (Грэм) (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Я поставил сумки во дворе, вынул ключи и открыл главные двери. Внутри было тепло и тихо. В салоне на стенах танцевали отражения огня в камине. Я внес покупки и запер двери. Может, дом вообще не был одержимым? Может, прошлой ночью просто скрип качелей расстроил мне нервы и вызвал легкую атаку истерии?
Но тем не менее, когда я распаковывал покупки и поставил лазанью на печь, то обошел весь дом, первый и второй этаж, проверил каждую комнату, открыл каждый шкаф, заглянул на коленях под каждое ложе. Я хотел увериться, что в доме никто не прячется и никто неожиданно на меня не набросится, когда я начну есть.
Я вел себя просто по-идиотски, но что бы вы сами сделали на моем месте?
Где-то с час я смотрел телевизор, хотя передачи и были с помехами из-за бури. Я посмотрел «Сэндфорд», даже «Траппера Джона». Потом убрал после ужина, налил себе двойной виски и прошел в библиотеку. Я хотел еще раз посмотреть на эту картину, из-за которой Эдвард Уордвелл вертел мне дыру в брюхе. Я решил проверить, что за корабль был нарисован на картине.
В библиотеке царил довольно сильный холод. В обычное время это была самая теплая комната в доме. Мне не хотелось разжигать заново огонь и поэтому я включил электронагреватель. Однако через минуту с ним возникло короткое замыкание, выстрелили искры, нагреватель затрещал и погас. Разнесся запах жженого пластика и озона. На дворе ветви плюща выстукивали сложный ритм на окнах, как будто заброшенные души, стучащие в окно.
Я взял картину, все еще завернутую в бумагу, захватил с полок несколько книжек, при помощи которых надеялся идентифицировать корабль. «Торговый флот Салема» Осборна, «торговые корабли Массачусетса в годы 1650-1850» Уолкотта, в приливе вдохновения я захватил еще и «Великие люди Салема» Дугласа. Я помнил, что в старом Салеме более значительные купцы и политики нередко имели собственные корабли, а книжка Дугласа как раз и могла содержать указания, касающиеся корабля на картине.
Прежде чем я успел найти необходимые книги, в библиотеке стало так холодно, что мое дыхание превращалось в пар. Видимо, барометр свихнулся, подумал я. Но в холле было так же тепло, как и раньше, а барометр указывал на улучшение погоды. Я оглянулся на двери библиотеки. Что-то здесь было не в порядке. Может, влажность в воздухе. Какой-то сквозняк из камина. И мне снова показалось, что я слышу — но только что? Чье-то дыхание? Шепот? Я застыл и не мог решить, должен ли я вернуться в библиотеку и выйти против этих непонятных явлений или притвориться, что все это меня не волнует. Ведь, может, духи являются только тем, кто в них верит. Может, если я не поверю в них, то они потеряют силы, утратят желание и наконец оставят меня в покое?
Шепот. Тихий, упорный, настаивающий шепот, будто кто-то рассказывал какую-то длинную и исключительно неприятную историю.
— Ну хорошо, — сказал я вслух. — Ну хорошо, с меня хватит!
Я резко распахнул двери библиотеки, так что они затряслись в петлях и жалобно скрипнули. Библиотека, конечно же, была пуста. Только ветви плюща, барабанящие в окно. Только ветер и ливень, лупящий в окно. При каждом выдохе только пар вырывался из моего рта. Невольно я припомнил разнообразные фильмы ужаса, типа «Экзорциста», где присутствие демона зла отмечалось резким падением температуры.
— О'кей, — буркнул я, стараясь принять тон твердого типа, который великодушно решает оставить жизнь алкашу, пристающему к его жене. Я нащупал ручки и тщательно закрыл за собой двери библиотеки.
— Там ничего нет, — сказал я сам себе. — Никаких духов. Никаких демонов. Ничего!
Я забрал книги и картину, занес их в салон и разложил на коврике перед камином. Я развернул картину и стал держать ее перед собой. В мигающем свете огня нарисованное море, казалось, волновалось.
Было удивительно думать, что этот листок вручную выделанной бумаги прикрепили к мольберту более 290 лет назад меньше чем в четверти мили отсюда, что неизвестный художник воспроизвел с помощью красок фрагмент прошлого, день, когда мужчины в камзолах гуляли по пристани, а Салем был полон коней, повозок и людей в пуританских одеждах. Я коснулся поверхности картины кончиками пальцев. Многое говорило о неспособности художника. Цвета и перспектива были переданы решительно по-любительски. Однако что-то вызывало впечатление, что эта картина жила, что ее как раз нарисовали по какой-то важной причине. Так, как будто художник прежде всего спешил увековечить для потомства этот давно минувший день и потому старался так подробно вырисовать, как выглядел тогда залив Салема.
Теперь я понял, почему Музей Пибоди так интересовался картиной. Каждая подробность была передана с большой точностью, каждое дерево находилось на своем месте, было видно даже крутое начало Аллеи Квакеров, у которой стояли маленькие домики. Один из них мог бы быть предком моего дома: невысокая, костлявая развалюха с высокой каминной трубой и стенами, поблекшими от старости.
В свою очередь я присмотрелся к кораблю с другой стороны залива. Это был трехмачтовый парусник с общепринятым такелажем, хотя у него была и одна характерная черта, которой я не замечал раньше. На корме развевалось даже два больших флага, один над другим. Верхний изображал красный крест на черном фоне, нижний, видимо, представлял цвета арматора. Конечно, в 1691 году еще не знали «звезд и полос». Некоторые утверждают, что только капитан дальнего плавания из Салема, Вильям Драйвер, впервые поднял на мачту американский флаг «Олд Глори» («Старая Слава»), но это было уже в 1824 году.
Я долил себе виски и заглянул в книжку Уолкотта о торговых кораблях. Я узнал, что «сановники из Салема имели обычай вывешивать на своих кораблях два флага: один для обозначения владельца, другой в честь начинающегося рейса, особенно если этот рейс должен был иметь исключительное значение или приносить колоссальную прибыль»
В конце книги я нашел таблицу с рисунками флагов арматоров. Правда, эти рисунки были черно-белыми и трудно было разобраться в различных комбинациях крестов, поясов и даже звезд. Два из них были немного похожи на флаг арматора с корабля на картине, поэтому я сунул нос в «Торговый флот Салема» Осборна, чтобы найти что-то о хозяевах кораблей. Один случай был безнадежным: флаг Джозефа Уинтертона, эсквайра, который якобы первым командовал паромом, плавающим из Салема в залив Грейнитхед. Однако другой флаг принадлежал Эсе Хаскету, богатому купцу, радикальные религиозные убеждения которого вынудили его к бегству из Англии в 1670 году и который вскоре построил в Салеме наверно наибольший флот торговых кораблей и рыбацких судов на всем восточном побережье.
«Нам не многое известно о флоте Хаскета, — говорил текст, — хотя вероятнее всего в его состав входили четыре стофутовых торговых корабля и бесчисленные более малые единицы. На самом деле, корабль длиной в 100 футов по современным меркам не причисляется к большим, но это были наибольшие плавающие суда, которые могли безопасно входить в залив Салем. Приливы в нем достигают девяти футов, и большой корабль, свободно войдя в залив во время прилива, во время отлива несомненно сел бы на мель. До нашего времени сохранились названия лишь двух кораблей Хаскета: „Осанна“ и „Дэвид Дарк“. Вырезанная из кости модель „Осанны“, выполненная около 1712 года бывшим членом экипажа корабля, представляет корабль как трехмачтовый парусник, с флагом, украшенным пальмовым деревом в знак того, что корабль ходил в рейсы на Западную Индию. Но не сохранилось ни одного подобия „Дэвида Дарка“, однако следует допускать, что это был корабль, во многом похожий на „Осанну“…»
Я открыл «Великих людей Салема» и Дугласа и прочитал все, что мог найти об Эсе Хаскете. Хаскет, энергичный и неустрашимый предшественник Элиаса Дерби, видимо, снискал себе уважение не только как процветающий купец, но также и как фанатичный защитник пуританской веры. Элиас Дерби преобразовал Салем в один из наибольших и богатейших портов восточного побережья, сам воссияв славой первого миллионера в истории Америки: в то же время Хаскет держал в кулаке как кошельки, так и души сограждан. Согласно текстам, сохранившимся с тех времен:
