Грезы Февра (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. (первая книга txt) 📗
– О Грэг, – промолвила она печально. – Нет, Грэг, не надо, не надо. – И покачала головой.
Слегка дрожа, беззвучно шевеля губами, юноша протянул к ней руку, но Джози ее не взяла. Он нежно коснулся ее щеки, и она молча отвернулась.
И тогда, впервые в жизни, Трейджер заплакал.
Джози отвела его в свою комнату. Они уселись на полу, не касаясь друг друга, и начали разговор.
Д. … знала уже давно… но я не хотела говорить об этом и… я не хотела сделать тебе больно… Грэг, ты хороший… не тревожься…
Т. … знал с самого начала… что из этого никогда… лгал себе… хотел верить, даже если неправда… мне жаль, Джози, мне так жаль, так жаль, такжальтакжаль…
Д. … боялась, что ты вернешься к своему прежнему существованию… не надо, Грэг, обещай мне… нельзя сдаваться… нужно верить…
Т. … почему?
Д. … нельзя терять веру, иначе ты превратишься в ничто… умрешь… ты можешь изменить свою жизнь… покинуть Скрэкки, найти кого-нибудь… здесь нет жизни… ты найдешь, найдешь, поверь мне, не теряй веры, продолжай верить…
Т. … ты… буду всегда любить тебя, Джози… всегда… как я могу найти кого-нибудь… таких, как ты, больше нет… никогда… ты особенная…
Д. … о, Грэг… множество людей… ты только посмотри вокруг… откройся, будь открытым…
Т. (смех) … открытым? … первый раз, когда я начал говорить с другим человеком…
Д. … говори со мной снова, если хочешь… я могу с тобой разговаривать… у меня было много любовников, все хотят забраться ко мне в постель… лучше просто оставаться друзьями…
Т. … друзьями… (смех)… (слезы)…
Огонь давно погас, Стивенс и лесник легли спать, но Трейджер и Донелли сидели возле тлеющих угольков у края чистой зоны. Они тихонько разговаривали, чтобы не будить остальных, и слова тяжело повисали в тревожном воздухе ночи. За их спинами темной стеной вздымался еще не срубленный, застывший в неподвижности лес; все живые обитатели Вендалии сбежали от чудовищного шума, который днем производили гусеничные бульдозеры.
– …Я знаю, что управлять бульдозерами совсем непросто, – говорил Донелли. Он был бледным робким юношей, симпатичным, но легко смущавшимся по любому поводу. Трейджер узнавал себя в неуверенной речи Донелли. – У тебя хорошие перспективы в нашем деле.
Трейджер задумчиво кивнул, не сводя глаз с пепла костра.
– Да, я не случайно прибыл на Вендалию. Я обращался к гладиаторской деятельности, но мне вполне хватило одного раза. Наверное, я бы справился, но меня начинает тошнить от одной только мысли об этом. Конечно, здесь платят намного меньше, чем на Скрэкки, но работа чистая. Как ты считаешь?
– Пожалуй, – согласился Донелли. – И все же настоящие люди не выходят на арену. Только мясо. В результате тела становятся такими же мертвыми, как разум. Логично, не правда ли?
Трейджер рассмеялся:
– Ты слишком большое внимание уделяешь логике, Дон. Нужно больше чувствовать. Послушай, когда ты в следующий раз попадешь в Гидион, сходи на гладиаторские бои и посмотри. Это отвратительно! Трупы, спотыкаясь, бродят по арене с топорами и мечами и рубят друг друга на куски. Настоящая бойня. А зрители – как они радостно кричат после каждого удара! И смеются. Они смеются, Дон! Нет. – Он решительно покачал головой. – Нет.
Но у Донелли еще оставались аргументы в запасе:
– Но почему нет? Я не понимаю, Грэг. У тебя получится, ты будешь лучшим среди них. Я же видел, как ты работаешь со своей командой.
Трейджер бросил на Донелли быстрый взгляд, юноша спокойно ждал ответа. В памяти всплыли слова Джози: «Откройся, будь открытым». Но нет уже того Трейджера, который одиноко жил на Скрэкки. Он возмужал и изменился.
– Там была девушка, – медленно, взвешивая каждое слово, проговорил он, открываясь. – На Скрэкки осталась девушка, которую я любил. Но у нас ничего не вышло. Вот почему я здесь. Я ищу нечто лучшее. Но мои прежние чувства со мной. – Он немного помолчал, стараясь поточнее выразить свою мысль. – Эта девушка, Джози, я хотел, чтобы она меня любила. Ну, ты понимаешь. – Как тяжело быть откровенным, говорить о своих чувствах! – Мечтал, чтобы она меня обожала и все такое. Ну а теперь, да, конечно, я бы неплохо управился с трупами на арене. Но Джози никогда бы не полюбила человека такой профессии. Конечно, она для меня потеряна, но все же… я ищу такого человека, который не сможет быть со мной, если я стану дрессировщиком гладиаторов. – Он резко поднялся на ноги. – Не знаю. Вот что для меня важно – Джози или девушка, похожая на нее. Надеюсь, что скоро я встречу ее.
Залитый лунным светом Донелли молча сидел и жевал нижнюю губу, не глядя на Трейджера. Неожиданно выяснилось, что его логика не помогает. А Трейджер отправился бродить по лесу – ведь здесь не было бесконечных коридоров.
У них получилась сплоченная группа; три дрессировщика, лесник, тринадцать трупов. Каждый день они отодвигали границу леса, и впереди всех двигался Трейджер. Против дикой природы Вендалии, против черного шиповника и жестких, усеянных железными шипами веток серых деревьев, против густых зарослей враждебного леса он бросал свои бульдозеры. Шесть из них управлялись руками трупов, а седьмой он вел сам. Перед сверкающими клинками и лазерными резаками стена леса каждый день отступала. За ними шел Донелли, управлявший тремя огромными лесопильными агрегатами, которые превращали поваленные деревья в пиломатериалы для Гидиона и других городов Вендалии. Далее следовал Стивенс, третий дрессировщик, руководивший огнеметом, который сжигал пни и расплавлял камни, – после него фермеры могли заняться земледелием. Управлял процессом лесник.
Чистая, напряженная работа, предъявлявшая жесткие требования ко всем, – Трейджеру она с каждым днем нравилась все больше. Он превратился в стройного, мускулистого молодого человека; черты загорелого лица стали жестче, жаркое и яркое солнце Вендалии оставило на нем свой след. Трупы были естественным продолжением его тела, он управлял ими с поразительной легкостью. С такой же уверенностью обычный человек двигает рукой или ногой. Иногда контроль становился таким сильным, отдача такой отчетливой и определенной, что Трейджеру казалось, что он вовсе не дрессировщик, работающий с командой, а человек с семью телами. Семь сильных тел, оседлавших знойный лесной ветер.
Но и вечера, когда работа заканчивалась, доставляли ему удовольствие. Юноша сумел обрести внутреннее спокойствие, он ощущал общность с новым миром, недоступную ему на Скрэкки. Лесники Вендалии, которые приезжали из Гидиона, сменяя друг друга, были достойными во всех отношениях и дружелюбными людьми. Вот, например, Стивенс, здоровенный крепыш, – он постоянно шутил, редко заговаривая на серьезные темы. Трейджер считал его забавным. А с Донелли, стеснительным юношей, таким спокойным, склонным к философствованию, они по-настоящему подружились. Донелли умел слушать и сопереживать, а новый Трейджер оказался прекрасным рассказчиком. Когда речь заходила о Джози, в глазах юноши мелькала зависть. Трейджеру порой казалось, что Донелли – это он сам прежний, еще не встретивший свою любовь и не умеющий находить нужные слова.
Однако проходили дни и недели, и Донелли стал говорить больше и увереннее. Пришел черед Трейджера слушать и разделять боль друга. И он понимал, что так правильно. Каждый вечер, глядя в тлеющие угольки костра, они рассказывали друг другу свои сны. И плели ковер надежды, наполненный обещаниями и ложью.
А потом наступала ночь, которая, как и прежде, была худшим временем.
После того как все разговоры заканчивались и Донелли отправлялся спать, в одинокую палатку Трейджера приходила Джози. Тысячу ночей он лежал, закинув руки за голову, глядя в пластиковый потолок, и вновь переживал ту ночь, когда признался ей в любви. Тысячу раз он касался ее щеки и смотрел, как она отворачивается от него.
