Дом у Чертова озера - Корсакова Татьяна Викторовна (читать книги txt) 📗
– Не, на деньги неинтересно. Сегодня же такой вечер особенный, значит, и ставки должны быть особенными.
– Например?
– Ну, может, на желание?
– На желание?! – Юлька стала между ним и Жуаном, погладила зеленое сукно. – На желание – это несерьезно, мальчики.
– У тебя есть идея? – Жуан подался вперед.
– Есть, – она кивнула, искоса посмотрела на Савельеву и сказала: – Варя, я забыла в гостиной мартини. Может, принесешь, а? Заодно и себе шампанского бы захватила.
Прежняя Савельева непременно почувствовала бы в этой просьбе подвох, но сейчас Варька была слегка пьяна и от этого глупа и доверчива. Юлька подождала, когда за ней закроется дверь, и только потом заговорила:
– Мальчики, предлагаю запредельную ставку. – Она задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Я же вам нравлюсь, ведь так?
Они синхронно кивнули – отрицать очевидное было глупо.
Юлька удовлетворенно улыбнулась:
– В таком случае, думаю, победитель не будет возражать, если в качестве главного приза ему достанусь я?
– В каком смысле? – спросил Жуан придушенным от волнения шепотом.
– В том самом смысле, Димочка, – Юлька потрепала его по загривку. – Хочу принадлежать победителю, – она перевела взгляд на Влада.
Тот нервно сглотнул. Да, лихо развиваются события, ничего не скажешь.
– Кто-нибудь против? – спросила Юлька и кокетливо поправила сползшую бретельку.
– Нет, – ответили они хором.
– Я так и думала, только у меня есть одно условие.
– Любой каприз прекрасной дамы! – расплылся в улыбке Жуан.
– Я люблю победителей и терпеть не могу побежденных. – Юлька понизила голос до шепота: – Мое условие: победитель проведет эту ночь со мной, а проигравший – с Савельевой.
В воцарившейся тишине было отчетливо слышно, как Юлькины коготки царапают сукно стола.
– А это в каком смысле? – первым в себя пришел Жуан.
– В том самом.
– А если она не захочет?
– А кто ее будет спрашивать? – Юлька скривила губы в презрительной улыбке. – Или вы думаете, что, в случае чего, она станет кому-нибудь жаловаться?
– А ты стерва, Сивцова, – сказал Влад и сам не понял, чего в его словах было больше: восхищения или осуждения.
Ответить она не успела – дверь в бильярдную распахнулась, и вошла Савельева с двумя начатыми бутылками в руках.
– Мартини больше нет, и я взяла другую бутылку. Можно? – Она вопросительно посмотрела на Жуана.
– Варя, да ради бога! Бери, что хочешь, – сказал он тоном гостеприимного хозяина.
– Ну, так что мы решили? – нетерпеливо спросила Юлька.
– Я согласен. – Жуан не раздумывал ни секунды. – Ворон, а ты как?
А он? Вообще-то условия игры идиотские, но уж больно заманчивый приз. К тому же в последнее время он больше выигрывал, чем проигрывал…
– Я согласен!
О, это был настоящий бой: не на жизнь, а на смерть! Ничего удивительного, принимая во внимание ставку. Ну, Юлька! Это ж надо до такого додуматься!
Играли в русскую пирамиду. Жуановский-отец считал американский пул игрой несерьезной, предназначенной исключительно для желторотых юнцов, поэтому стол у него был специальный, исключительно для игры в пирамиду: основательный, тяжеленный, весивший, по словам Жуана, едва ли не тонну. Во Дворце культуры столик был попроще – никакого эксклюзива, обычная фабричная работа, – но сделанный с той же немецкой основательностью. Владу он казался роднее и привычнее. Хотя, по большому счету, какая разница, за каким столом играть? Было бы умение да везение.
Он выиграл три партии подряд и почти уверился, что фортуна нынче к нему благосклонна. Жуан хмурился, вполголоса поругивался после каждого промаха, а Юлька… Юлька смотрела на Влада так, словно он уже победитель: многозначительно и многообещающе, так, что аж мурашки по коже. Наверное, если бы не эти мурашки, он бы играл еще лучше, а так постоянно отвлекался на Юльку да на дилетантские комментарии Эйнштейна.
Савельева тоже следила за игрой очень внимательно, точно каким-то шестым чувством понимала, чем лично для нее закончится этот поединок. Да, бедная Савельева, ночь с Жуаном – это ж какая психологическая травма для неустойчивой девичьей психики.
– За кого болеешь? – спросил Влад в перерыве между третьей и четвертой партией, просто так, куража ради.
А она покраснела, сказала едва слышно:
– За тебя.
– Видишь, Ворон, какой парадокс. – Юлька улыбнулась, и от этой улыбки на душе как-то вдруг сразу стало паршиво, а все «мурашки» осыпались на пол.
Да, действительно парадокс. Савельева, наивная душа, болеет за него и того не ведает, что ждет ее в случае его победы. Жуан, он ведь такой – церемониться не станет, уязвленное самолюбие значит для него гораздо больше, чем какая-то Варька Савельева. Да и не боится Жуан ничего. Если что, всесильный папочка прикроет, защитит кровиночку. Тем более что и защищать особо не от кого, за Варькой же никого нет, кроме отца-алкоголика. Эх, дура! Ведь предупреждал же, чтобы не совалась на вечеринку! Не послушалась, приперлась…
Четвертую партию Влад проиграл, как, впрочем, и все последующие. Отдал игру практически без боя. Проигрыш этот был воспринят по-разному. Жуан на радостях шандарахнул стопарь неразведенного вискаря, хозяйским жестом привлек к себе Юльку. Юлька, которая, по мере того как менялся ход битвы, мрачнела все сильнее, нервно дернула плечом и даже попыталась уклониться от жуановского поцелуя, но не тут-то было. Жуан был не из тех, кто упустит свое, и Юльку считал своим заслуженным боевым трофеем. Ведь никто ее за язык не тянул, сама так решила, совершенно добровольно.
– Ну что же ты, Ворон, так облажался? Я бы и то лучше сыграл. – По тому, как Эйнштейн сочувственно похлопал его по спине, стало ясно, на чьей стороне были его симпатии.
– Ничего, Ворон, как говорится, не везет нам в картах, повезет в любви, – усмехнулся Жуан и бросил многозначительный взгляд на Савельеву.
– Что? – спросила та растерянно.
Видимо, почувствовала какой-то подвох, но по простоте душевной не смогла сообразить, какой именно. Да и откуда ей было додуматься, дурехе? Она же, наверное, до сих пор в куклы играет.
В душе поднималось и набирало силу раздражение. Чтобы погасить его, Влад отхлебнул коньяк прямо из бутылки.
– Решил напиться, Ворон? – Юлька, ехидно улыбнувшись, обвила руками шею Жуана. – Ты, главное, смотри не переусердствуй, а то мало ли что.
Если раньше у Влада и были какие-то сомнения и сожаления, то после этих слов они исчезли. Просто вдруг стало ясно, что Сивцовой, по большому счету, все равно, чьим трофеем быть: его или Жуана. И чувство соперничества тут совершенно ни при чем, просто он не хочет иметь никаких особенных отношений с девушкой, которой все равно. Это вопрос даже не этики, а элементарной брезгливости.
– Ты, Юль, за меня не переживай. – Влад аккуратно поставил бутылку на место.
– А я не за тебя переживаю, Ворон, я за Савельеву переживаю. – Сивцова улыбалась, но в голосе отчетливо слышалось раздражение.
– И за нее не переживай. – Влад перевел взгляд с Сивцовой на растерянно хлопающую ресницами Савельеву.
– А зачем из-за меня переживать? – спросила та со смесью удивления и неистребимого женского любопытства.
– Я же говорю – не из-за чего, – буркнул Влад.
– Ну, это, может, тебе все кажется таким простым, Ворон. Ты же у нас парень бывалый. – Юлькин взгляд не предвещал ничего хорошего. – А Варвара девушка воспитанная, ей ночевать в одной спальне с мужчиной еще не доводилось. Или доводилось? А, Савельева?
Вопрос потонул в довольном ржании Эйнштейна и Жуана.
– Юль, ты о чем? – Взгляд Савельевой стал настороженным.
– Да ни о чем. – Юлька небрежно махнула рукой. – Мы тут спальные места распределяем.
– И что?
– И то, что тебе придется перекантоваться с Вороном.
– Почему с Вороном? – спросила Варька испуганно.
– Потому что по-другому никак не получается. У Жуана дом хоть и большой, но на втором этаже идет ремонт, на каждого комнат не напасешься. Ясно?
