Бабай - Левандовский Борис (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Затем Назар вставил на место тумбочный ящик и вернулся к прерванному занятию. Проблема с темнотой была разрешена, а следовательно, перестала заслуживать дальнейшего внимания. Назар перешел в соседнюю «кабинку», где, включив еще один светильник, вытащил следующий ящик.
Как того уже следовало ожидать, он был испещрен посланиями не меньше. Разница состояла лишь в яблочном огрызке, который присох к задней стенке и захрустел как крекер, когда Назар его отодрал, чтобы тот не мешал читать.
Первое, что он здесь прочел, было:
«Я Антон, мне 11 лет. Когда меня привезли сюда мне здесь тоже не понравилось. Тут решетки на окне и двери закрываются на замок как в тюрьме. И еще я боюсь засыпать потомучто всегда снятся плохие сны. Хочу домой к Лиле и Кипарису. 14 октября 82 года»
Затем Назар просмотрел еще несколько подобных посланий.
А потом увидел одно, которое его даже развеселило:
«Все вы трусы и сыкуны! Мне здесь совсем не страшно! Я не боюсь, не боюсь не боюсь»
Прочитав все послания, Назар обнаружил признание в любви безымянной девочки некоему Диме, которое находилось на задней внешней стенке ящика и его было возможно увидеть только одним образом – вытащив ящик целиком. Быстро, однако, выяснилось, что Назар был далеко не первым, кто его нашел. Рядом с трогательным признанием другой рукой и, судя по всему, гораздо позднее было дописано: «Потрахай меня», а чуть в стороне находилась еще одна приписка – «ДИМА – ЭТО Я».
Назар засмеялся, но сразу умолк. А потом целую минуту с бухающим сердцем сидел на кровати с ящиком на коленях. Все громкие звуки изолятор разламывал так, что у Назара создалось впечатление, будто с ним одновременно засмеялся кто-то еще.
Успокоившись, он перешел в третью «кабинку». Здесь его особое внимание привлекло послание, написанное очень аккуратным почерком синей шариковой ручкой:
«Всем привет! Оказывается нас здесь целая компания, ха-ха! Меня зовут Марина. Вчера исполнилось пятнадцать лет – попасть сюда было отличным подарком к дню рождения… Кажется, у меня что-то с легкими. Я даже не знаю, зачем все это пишу, ведь по-правде меня никто не слышит. Все это самообман. Ау? Вот, никого. Мне тоже тут немного жутко. Как глупо, зачем писать? О! Привет всем, кто придет ПОТОМ! Да, и еще. Для чего тут на окне решетка – это камера для преступников? Меня это тоже покоробило. (В конце почерк внезапно утратил свою каллиграфическую аккуратность) Господи, здесь целый день не с кем поговорить!!!»
В остальных ящиках Назара ожидала та же картина: они были исписаны посланиями давних постояльцев – точнее, подневольных заключенных – изолятора, как древние скрижали, пронесшие через время тайны ушедших поколений. Постепенно ему начало мерещиться, что он видит множество детских лиц, наслаивающихся одно на другое, может уловить тихий шепот десятков голосов, полных страха и одиночества, словно весь изолятор наполнился призраками. Призраками заточенных здесь до него детей.
Именно это и потрясло Назара – странный, почти пугающий сдвиг во времени – когда он обратил внимание на даты, стоявшие в конце некоторых посланий. Те, кого он естественно воспринимал как своих ровесников, давным-давно уже превратились во взрослых людей. А кое-кто был даже старше его родителей. И в одночасье они навсегда остались бродить в этих стенах теми самыми испуганными детьми, чьи послания из года в год жили здесь своей причудливой загадочной жизнью.
Он переходил из одной «кабинки» в другую, зажигая новые светильники и оставляя включенными те, что зажигал раньше, отчего изолятор приобрел мрачновато-феерический облик: в нем так и не появилось никаких намеков на перенасыщение яркостью ламп, будто каждая «кабинка» существовала как бы по отдельности, удерживая свет внутри себя. Изолятор напоминал застывший кадр из некоего фантастического фильма о потерпевшем крушение корабле пришельцев.
2
Чтение посланий так заворожило Назара, что он перестал обращать внимание на температуру, которая начала вновь у него подниматься. Когда очередь дошла до последней, восьмой, «кабинки», его уже заметно шатало. А когда он выдвинул тумбочный ящик, из-за пляшущих в глазах темных оспинок он лишь целую минуту спустя сообразил, что то, что он пытается прочесть – посланием не являлось.
Во всяком случае, это не было обычным посланием:
– Бабай… – произнес вслух Назар очевидную концовку, которая то ли намеренно, то ли по иной причине не была дописана. А затем снова перечитал странное стихотворное шестистрочие, чем-то напоминающее по ритму детскую считалочку, где последнее слово обычно громко выкрикивается. Только это было длиннее знакомых Назару четверостиший – в шесть строк.
Сперва он подумал, что это написал кто-то из взрослых, но, присмотревшись внимательнее, пришел к выводу, что, скорее всего, считалочку оставил ребенок. Буквы были старательно выведены химическим (или чем-то вроде того) карандашом – настолько, что вблизи казались не написанными, а нарисованными.
Остальных посланий в последнем ящике Назар читать не стал, просто вставил на место. Когда он это делал, его руки тряслись от усилившегося озноба.
А потом Назар вдруг понял, что в изоляторе он уже не один.
3
Похоже, кто-то прятался в туалете.
Схватившись за трубчатую спинку кровати, Назар изо всех сил вслушивался, что происходит за слегка приоткрытой, дверью туалета.
Стрелки внутренних часов указывали на половину первого ночи.
«Самое место и время…» – прошептал некто в его сознании.
«Кабинка», которую Назар обследовал последней, в своем ряду была самой ближней к входной двери изолятора и располагалась почти напротив туалетной. Однако, кроме постоянного хлюпанья в бачке унитаза, он больше ничего не уловил – ни единого подозрительного звука. Возможно, тот, кто находился в туалете, выдал себя случайно и теперь затаился.
«Но… ведь оно ХОТЕЛО, чтобы я его услышал», – с внезапной четкостью осознал Назар.
Через несколько минут он уже готов был поверить, что ему просто показалось, когда тот же посторонний звук раздался снова. Теперь не было сомнений, что это находится с наружной стороны двери изолятора. На миг Назар испытал даже облегчение, что не оказался заперт наедине с тем,что могло поджидать его в туалете. Дверь изолятора выглядела по крайней мере надежно.
Звук повторился.
Назар вздрогнул, но, тем не менее, ему достало смелости выйти из «кабинки» и, осторожно ступая, приблизиться к массивной желтовато-белой двери.
Когда он остановился, одна из паркетин скрипнула под ногой, заставив его покрыться новой порцией холодной испарины. Звук тут же повторился опять и… уже не прекращался. Казалось, кто-то снаружи елозит плечом, тяжело напирая на дверь изолятора.
– Кишки… – утробно прошипел голос по ту сторону. – Возьми мои кишкии-и…
В этот момент Назар услышал, как двумя или тремя этажами ниже тронулся лифт. Он приближался. Тот, кто находился за дверью, умолк. Однако Назар чувствовал, что говоривший продолжает оставаться на месте, и с замиранием ожидал, когда лифт поравняется с их этажом и поравняется ли или пройдет мимо. Или остановится по дороге.
Это была чертовски шумная и медленная колымага. У Назара пронеслась любопытная мысль, что увидит старик-лифтер, если они поравняются?
Ужасный лифт наконец остановился – на его этаже – заскрежетав как древнее металлическое чудовище, пробудившееся ото сна, послышался скрип раздвигаемых створок.
Но за считанные мгновения до того Назар различил топот удаляющихся от двери изолятора шагов, стихших в направлении входа в детское отделение, а затем мягко хлопнул уплотнитель.
