Каньон Холодных Сердец - Баркер Клайв (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Что еще за новая чертовщина на наши головы? – пробормотал Джерри.
Тэмми не сводила глаз с пленника. Слезы на глазах мальчика-козла высохли. Позабыв о своей ране, он смотрел сквозь прутья куда-то вдаль. Несомненно, он прекрасно знал, что сейчас произойдет.
– Опять землетрясение? – подал голос Эппштадт.
– Нет, – покачала головой Тэмми, догадавшаяся обо всем по лицу отродья сатаны. – Это не землетрясение. Это Лилит.
ЧАСТЬ IX
КОРОЛЕВА АДА
Глава 1
Земля разверзлась, и, словно с приходом фантастической весны, десятки тысяч багровых побегов, острых, как иглы, пронзили ее поверхность. Изломанная глубокая расщелина разрезала землю неподалеку от того места, где стояла клетка с сыном дьявола.
Гудение громадного механизма нарастало, и вскоре стало понятно, что источник мощного звука приближается к поверхности земли. В расщелине показалась голова огромной змеи. Острые багровые побеги продолжали расти с потрясающей быстротой, и с каждой секундой земля рождала все новые; особенно густо они опутали пространство вокруг расщелины. Когда высота неведомых растений достигала примерно фута, они на глазах покрывались бесчисленными пунцово-черными цветами, испускавшими резкий запах, не известный никому из ошеломленных очевидцев происходящего (за исключением, разумеется, Квафтзефони). Подобно запаху специй, аромат этот был терпким и пряным – но ни один повар на свете не решился бы его использовать; столь сильный и едкий запах заглушил бы вкус самого изысканного блюда. Он был таким назойливым, что вызывал у всех присутствующих легкую тошноту.
Эппштадт, обладатель наиболее слабого нутра, не сумел удержаться от рвоты. К тому времени, как он извергнул из себя вчерашний ужин, стремительный рост диковинных растений прекратился. Пунцово-черные цветы моментально увяли, лепестки их пожухли. Чудовищно бурная весна сменилась осенью. Запах, испускаемый растениями, стал иным. Он уже не казался ни тошнотворным, ни едким, ни навязчивым.
Теперь этот аромат проникал в сознание каждого из присутствующих, пробуждая самые сладостные, самые упоительные воспоминания о том, что утрачено навсегда. Пребывая в пленительной власти этих воспоминаний, никто не мог сказать, что именно ему грезится. Видения, вызываемые чудесным ароматом, были слишком мимолетны, слишком неуловимы. Но всякий, кого они посетили, ощущал, что чувства его становятся особенно пронзительными, а душа – впечатлительной и ранимой. К тому времени, как «пасть ада» разверзлась окончательно и из длинных остроконечных теней появилась Лилит, диковинные растения успели проникнуть в душу каждого, кто с содроганием ждал появления супруги дьявола. Отныне все, что они когда-либо увидали, сказали и сделали, было пропитано чудодейственным благовонием.
Была ли жена дьявола красива? Возможно, да. Всепроникающий аромат был прекрасен. Тело ее в клубах благовонного дыма восхищало совершенством форм; что же касается лица, то бесстрастный наблюдатель мог бы заметить, что своим оттенком и расплывчатыми чертами оно напоминает гниющие цветы.
Голос Лилит – как опять-таки мог заметить лишь тот, кто не пребывал во власти магического аромата, – отличался резкостью и неблагозвучностью, а платье, весьма длинное, просторное и потребовавшее немалого труда (на нем миллионы раз повторялся один и тот же узор, вышитый вручную), свидетельствовало о навязчивой идее, даже о безумии, охватившем его владелицу, но уж, никак не о хорошем вкусе.
Несмотря на то, что потрясенные свидетели явления супруги дьявола не обладали возможностью трезво и здраво судить о внешних и внутренних качествах Лилит, кое-что можно было сказать о ней со всей определенностью. Во-первых, она пребывала в превосходном настроении. Увидев свое дитя, заключенное в клетку, она разразилась громким раскатистым смехом, хотя от взора ее не могло ускользнуть, что у мальчика-козла отрублена рука. Насмотревшись вдоволь на обожаемого сына, Лилит обратилась к герцогу, и речь ее полилась плавно и изысканно.
– Ты немало пострадал за злодеяние, совершенное против меня и моей семьи, – изрекла она на безупречно правильном английском языке, который герцог непостижимым образом понял. – Имеешь ли ты представление о том, сколько лет провел, преследуя это несмышленое дитя, моего сына?
И Лилит указала пальцем на мальчика-козла, который вновь принялся хныкать и стонать, так что ей пришлось успокоить его, похлопав ладонью по прутьям клетки.
Герцог ответил, что не имеет ни малейшего понятия о том, сколько времени длилась изнурительная охота.
– Что ж, тем лучше для тебя, – заявила Лилит. – Но кое-что тебе все же следует открыть, ибо иначе ты не поймешь, что случится после того, как я заберу своего сына. Так знай же, что реальная твоя жизнь – те семь десятилетий, что отпущены человеку на земле, – закончилась много веков назад.
Герцог устремил на Лилит взгляд, полный тягостного недоумения, но мгновение спустя до него дошло значение слов, и в глазах его мелькнул ужас. Он понял, что он и его люди провели жизнь в тщетной погоне за дьявольским ребенком, который за все время преследования едва ли повзрослел на два года.
– Мой отец, – прошептал герцог. – Мои братья. Что с ними?
– Они давно мертвы, – сообщила Лилит, и во взоре ее мелькнула тень сочувствия. – Все, кого ты некогда знал, умерли.
Лицо герцога словно окаменело, но слезы наполнили его глаза и потекли по впалым щекам.
– Если бы ты и твои люди не поддались власти низменных инстинктов, все было бы иначе, – продолжала Лилит. – Вы бы нашли себе достойных жен и провели бы свой век в любви и счастье. Но вам нравилось убивать, не так ли? Лишать жизни ни в чем не повинных кабанов и оленей. Поэтому вы и оказались здесь. На краю собственной могилы.
Смысл этих слов, по-видимому, состоял в том, что время герцога истекло и сейчас, когда охота завершилась и он искупил свою вину, его ожидает награда Смерть, обычная смерть без всяких прикрас.
– А теперь отдай мне моего сына, – изрекла Лилит. – И мы покончим с этим злополучным делом раз и навсегда.
Однако Эппштадт вновь подал голос. До поры до времени он наблюдал за происходившим с кривой, но довольной ухмылкой. Причины подобной радости были просты. Эффектный спектакль, разыгравшийся на глазах у Гарри – разверзшаяся земля, диковинные цветы, чудный запах, пробуждающий воспоминания, – окончательно убедил председателя совета директоров студии «Парамаунт» в справедливости собственных догадок. Теперь Эппштадт окончательно убедился, что на самом деле лежит без сознания где-нибудь в доме (скорее всего, оглушенный тяжелым предметом, свалившимся ему на голову во время землетрясения), а все эти чудеса являются плодом его разыгравшегося от удара воображения. Правда, в этих бредовых видениях он проявлял недюжинную волю и настойчивость, что редко случалось с ним во сне; впрочем, он и сны-то видел крайне редко, а проснувшись, тут же забывал. Уверившись в собственной способности направлять эти невероятные фантазии по своему усмотрению, Гарри не собирался позволять событиям развиваться по нежелательному сценарию. К тому же роль посредника была для него привычной. А потому Эппштадт сделал шаг вперед и протянул руку, явно намереваясь помешать герцогу подойти к клетке с пленником.
– Я думаю, вам не стоит этого делать, – произнес он, помогая себе жестами, поскольку далеко не был уверен в том, что этот странный тип в диком костюме его понимает. – Как только вы прикоснетесь к этому ублюдку, вы умрете. Поняли?
– Заткнись, Эппштадт, – предостерег Тодд. – Не вмешивайся.
– Но почему? Чего мне бояться? Это всего лишь сон…
– Это не сон, – возразил Джерри. – Это явь. Все здесь так же реально, как и…
– О господи, Брамс, хватит пороть чушь. Знаешь, что я сделаю, когда разберусь со всем этим бредом и наконец очнусь? Дам тебе хорошего пинка под задницу.
И Эппштадт осклабился, явно довольный, что так лихо отшил собеседника.
