Кусака - Маккаммон Роберт Рик (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– Полковник Бакнер? – сказал Гарсия, держа трубку полевого телефона возле уха. – Я дозвонился до контроля за периметром. Они докладывают, что через службу безопасности проникают посторонние – вероятно, газетчики. Капитан Инголлс говорит, что при таком количестве открытого пространства нет никакой возможности их остановить….
– Передайте Инголлсу, чтобы ноги их здесь не было! – рявкнул Бакнер. В голосе полковника прозвучала паническая нотка. – Господи Иисусе! Велите ему посадить этих сволочей под замок, если придется!
– Можете с чистой совестью забыть об этом, – хладнокровно заметил Роудс. – Сохранить эту тайну никак не удастся.
Бакнер разинул рот, словно Роудс только что высказал утверждение, что цвета американского флага – зеленый, розовый и пурпурный. В зеркальных очках Уинслоу дважды отразилось лицо Мэтта.
Доносившийся от черной пирамиды далекий рокот внезапно оборвался.
Коди, Рик, Роудс – все обернулись. Основание объекта засветилось сине-оранжевым. В лучах утреннего солнца задрожали волны теплого воздуха.
Мост затрясся. Сообщая земле дрожь, три верхние четверти пирамиды начали подниматься, оставив разогретое основание внизу. По краю пирамиды ударили тонкие сильные струи белого пламени. Оно с ревом промчалось по тоннелям за реку, на Окриану, и сплавило рыжую землю и песок в комки черного как смоль стекла. Через мост с пронзительным визгом пронесся горячий ветер.
Медленно поднявшись на четыреста футов, пирамида замерла, отражая черной чешуйчатой поверхностью золотистое солнце, и начала полное изящества вращение.
– Капитан Реддинг докладывает: «Альфа-Страйк» расконсервировала «сайдвиндеры» и привела в боевую готовность, – доложил Гарсия Бакнеру по полевому телефону.
Роудс знал, что такое снаряды «сайдвиндер». Он поднял голову и увидел выстраивающиеся для удара реактивные звенья.
– Не трогайте ее, – сказал он.
Бакнер схватил телефонную трубку.
– «Альфа-Страйк», говорит Главный. Не менять позиции. «Сайдвиндеры» пускать по моей команде, принято?
– Нет! – запротестовал Том, проталкиваясь вперед. – Дайте кораблю улететь!
По бокам пирамиды бились энергетические хлысты.
– Готовность по моей команде, – повторил Бакнер.
– Дай истребителям отбой, Алан. – Роудс стиснул запястье Бакнера. – На твои инструкции мне наплевать. Прошу тебя, дай кораблю улететь.
У Бакнера на щеках проступили красные пятна. Он вырвался.
Грани пирамиды сжимались. С них, выстреливая на сотню футов во все стороны, с треском срывались похожие на молнии энергетические петли. Разогретый воздух трепетал, отчего пирамида колыхалась, как мираж. В следующие несколько секунд звездолет сжался в фигуру сродни заостренному копью и снова начал подъем, но более энергично, быстро набирая скорость. Секунда, другая – и корабль превратился в черную полоску, которая двигалась вверх по синеве неба.
– Лети, – сказал Рик. – Лети!
Истребители ждали, кружа на одном месте.
Бакнер начал открывать рот.
Роудс потянулся, намеренно сильно рванул телефонный кабель и выдернул его из корпуса полевого телефона.
Акустический удар сшиб первых стервятников, рыскавших в потревоженном воздухе, и взметнул пыль на тридцати милях техасской пустыни. Звездолет как бы удлинился и темной смазанной полоской по дуге стремительно ушел в безоблачное небо. Он пронесся мимо кружащих истребителей так, словно они были нарисованы на небесной синеве, и исчез в лиловом мерцании.
Налетевший на мост ветер взъерошил волосы, поиграл одеждой и просвистел над уцелевшими крышами.
– Сэр? – Уинслоу говорил хрипло, неторопливо. Роудс подумал, что этих мальчиков из правительственных отделов безопасности высшего уровня, должно быть, разводят где-то на фермах. – По-моему, это было ваше последнее действие в качестве представителя военно-воздушных сил США.
– Поцелуй меня в жопу, – сказал Роудс и добавил, обращаясь к Бакнеру:
– Ты тоже. – Он вгляделся в небо. Истребители шли на посадку. Все кончилось, оставалось только убрать.
У северного конца моста затормозил грузовик с красным крестом. Задняя панель открылась, выскользнула лесенка. В кузове были койки, кислородные маски и баллоны, запас медикаментов и пара санитаров.
– Пора ехать, – Бакнер жестом поторопил Роудса.
Полковник сделал с помощью Зарры несколько шагов и внезапно остановился. Солнце прошло четверть своего пути к зениту, в небе проступала голубизна. Предстоял очередной чудовищно жаркий день. Роудс обернулся к остальным и заглянул в лица Коди, Рика, Миранды, Джесси, Тома и их дочурки. Ее не разбудил даже акустический удар. Роудс подумал, что скоро все они уснут так же крепко. Позже придут кошмары. Но каждый справится с ними наилучшим образом – ведь если человек не знает, что такое терпение, он не знает ничего. «Мы за одну ночь спасли две планеты, – подумал Роудс. – Неплохая работенка для клопов.»
Подставив солнцу лицо, он пошел к машине.
Джесси чувствовала, как у ее груди медленно и ровно бьется сердечко Стиви. Она коснулась лица дочки, пробежала рукой по пыльным светло-русым волосам, и под ними, у корней волос на затылке, нащупала два покрытых коркой запекшейся крови пореза. Стиви во сне заерзала и сделала обиженное лицо. Джесси убрала пальцы.
В один прекрасный день ей предстояло все рассказать дочке. В один прекрасный день – но не сегодня.
Прижимая к себе Стиви одной рукой, Джесси другой нашла руку Тома. Им надо было добраться до больницы, к Рэю, но с Рэем все должно было обойтись. Джесси знала, что ее сын рожден, чтобы выживать. Должно быть, это была фамильная черта. Они с Томом перешли через мост, а Стиви спала и видела во сне звезды.
Теперь грузовики и джипы заполонили весь Инферно. Несколько вертолетов неуверенно кружили над оставшимся основанием звездолета – впоследствии инженерные команды сочтут невозможным разделить его на части или же сдвинуть с места.
Все ушли. На мосту осталась только одна фигура. Безвольно опустив руки, Коди не сводил глаз с изуродованных останков своего мотоцикла. «Хонда», его старая подружка, тоже погибла, а мост казался растянувшимся на сотни миль.
Рик оглянулся и остановился.
– Прихватите сестренку, – сказал он Мендосе, и тот помог Миранде дойти до грузовика. Потом Рик захромал обратно и остановился, выжидая.
Коди нагнулся, поднял кусок оплавленной выхлопной трубы и позволил ему снова с лязгом упасть на мостовую, будто это был совершенно ненужный хлам.
– Я слышал, ты неплохо обращаешься с инструментом, – сказал Рик.
Коди не отвечал. Он сел, подтянув колени к груди.
– Ты идешь или нет?
Коди молчал. Потом, после длинного судорожного вздоха сказал:
– Нет.
Рик, хромая, подошел еще на несколько шагов. Коди отвернулся. Рик заговорил было, но только для того, чтобы заполнить паузу. Он не знал, что говорить. Потом его внезапно осенило:
– Сегодня последний день занятий. Что скажешь? Думаешь, мы закончили?
– Оставь меня в покое. Шагай дальше. – Коди махнул в сторону Инферно.
– Коди, тут сидеть бесполезно. Или пойдешь на отшибе, или кто-нибудь явится за тобой.
– Пусть являются! – крикнул Коди, оборачиваясь к Рику, и тот увидел бегущие по его щекам слезы. – У меня батя умер, ты что, не въезжаешь? – От крика начало саднить горло. Слез было столько, что Коди ничего не видел. – Умер мой батя, – повторил он уже спокойнее, словно в первый раз до конца понял это. Все, что произошло в звездолете Кусаки, было путаным и смазанным. Коди предстояло потратить немало времени, чтобы разобраться. Но парнишка довольно ясно помнил лежавшего перед ним отца, который держался за жизнь достаточно долго для того, чтобы взглянуть на выцветшее фото. Коди было пусто и тоскливо. Он никогда, даже в самых диких снах, не думал, что когда-нибудь станет тосковать по отцу.
– Да, умер, – согласился Рик, подходя еще на пару шагов. – Вот что я тебе скажу: наши жопы спас твой старик. То есть… Я знал его не слишком хорошо, но… на тот свет он отправился ради нас. Точно. И ради Дифин тоже.
