Пробуждение - Смит Лиза Джейн (мир книг .txt) 📗
На берегу под мостом вдруг зашевелилась бесформенная груда старого тряпья. В следующее мгновение Стефан изящно, точно кошка, приземлился рядом со стариком. Рука резко дернулась вперед и отдернула тряпки, обнажая сухую, морщинистую физиономию над тощей шеей. Стефан оскалил губы.
Теперь же, ковыляя вверх по общей лестнице пансионата, он отчаянно старался ничего не вспоминать, а главное – не думать о той девочке, что искушала его своим теплом, своей жизненностью. Она была самой желанной для него, но Стефан должен был положить этому конец, убить неподобающие мысли в самом зародыше – как для ее блага, так и для своего собственного. Он мог стать для нее самым жутким из кошмаров, а она об этом даже не знала.
– Кто там? Это ты, мальчик? – резко закаркал хриплый голос.
Одна из дверей на втором этаже раскрылась, и оттуда высунулась седая голова.
– Да, синьора… миссис Флауэрс. Простите, что я вас побеспокоил.
– Ну, для того чтобы меня побеспокоить, требуется что-то большее, чем скрипучие половицы. Ты запер за собой дверь?
– Да, синьора. Вы… вы в полной безопасности.
– Это хорошо. Здесь надо быть настороже. Никогда не знаешь, что может таиться в том лесу, верно?
Стефан бросил быстрый взгляд на улыбающуюся физиономию в окружении клочьев седых волос, посмотрел в бегающие глазки. Не могла ли в них таиться какая-то тайна?
– Доброй ночи, синьора.
– Доброй ночи, мальчик. – Старуха захлопнула дверь.
Оказавшись у себя в комнате, Стефан буквально упал на кровать и устремил взгляд на низкий потолок.
По ночам он обычно беспокойно отдыхал – обычный сон не приходил к нему. Но сегодня вечером Стефан не на шутку устал. Пребывание под солнечным светом требовало столько энергии, да и внушительная трапеза тоже способствовала летаргии. Вскоре, пусть даже и, не закрывая глаз, юноша уже не видел перед собой оштукатуренного потолка.
Случайные обрывки воспоминаний проплывали у него в голове. Катрина, такая прелестная в тот день у фонтана, когда лунный свет сверкал серебряными искрами в ее светло-золотистых волосах. Как Стефан гордился тем, что может сидеть рядом с ней, быть единственным, кто делит ее тайну…
– И ты никогда не можешь гулять под солнцем?
– Могу, конечно, но только пока ношу вот это кольцо. – Катрина подняла белую руку, и лунный свет засиял на лазуритовом перстне. – Но солнце очень меня утомляет. А силой и выносливостью я никогда не отличалась.
Стефан посмотрел на изысканные черты лица Катрины, на ее стройное тело. Она была хрупкой как тонкий хрустальный бокал. Нет, силой она точно никогда не отличалась.
– Ребенком я часто болела, – призналась Катрина, созерцая игру водяных струек в фонтане. – И, в конце концов, врач сказал, что я скоро умру. Я помню, как папа плакал, помню, как я лежала на просторной кровати, слишком слабая, чтобы двигаться. Даже дыхание отнимало слишком много сил. Было очень печально покидать этот мир и холодно, так холодно, – Она вздрогнула и слабо улыбнулась.
– Но что было дальше?
– Я проснулась среди ночи и увидела, что Гудрун, моя служанка, стоит над кроватью. А затем она отступила в сторону, и я увидела мужчину, которого она привела. Его звали Клаус. В деревне говорили, что он злой человек. Я попросила Гудрун прогнать его, но она просто стояла и смотрела. Когда Клаус приложился губами к моей шее, мне показалось, что он хочет меня убить.
Катрина немного помолчала. Стефан смотрел на нее со страхом и жалостью, и она опять ему улыбнулась:
– Но на самом деле все оказалось совсем не так ужасно. Сначала было немного больно, но это длилось недолго. Затем ощущение стало по-настоящему приятным. А потом Клаус позволил мне попить его крови, и я ощутила себя сильной как никогда. Мы вместе провели часы до рассвета. Когда пришел врач, он поначалу даже не поверил, что я сижу и разговариваю. Папа сказал, что это настоящее чудо. Он плакал от счастья. – Тут лицо Катрины затуманилось. – Скоро мне придется покинуть моего папу. В один прекрасный день он поймет, что со времен той болезни я не постарела ни на один день.
– И ты никогда не постареешь?
– Нет. Вот в этом-то и есть главное чудо, Стефан! – Катрина взглянула на него с каким-то детским восторгом. – Я буду вечно молода и никогда не умру! Можешь ты себе такое представить?
Стефан вообще не мог представить ее иной, чем сейчас: прелестной, невинной, просто идеальной.
– Но разве… разве поначалу это не показалось тебе… чуть-чуть пугающим?
– Поначалу немного показалось. Но Гудрун объяснила мне, что делать. Именно она посоветовала изготовить это кольцо с самоцветом, чтобы защитить меня от солнечного света. Пока я лежала в постели, ока приносила мне особые горячие напитки. Позднее она стала приносить разных мелких зверьков, которых ловил ее сын.
– А люди… людей она к тебе не приводила?
Катрина залилась звонким смехом:
– Конечно же нет. Все, что мне требуется, я могу получить за ночь от голубки. Гудрун говорит, что, если бы я хотела стать по-настоящему сильной, мне следовало бы брать человеческую кровь, ибо нет на свете жизненной сущности мощнее, чем у людей. И Клаус тоже иногда меня уговаривает – он хочет снова обменяться со мной кровью. Но я сказала Гудрун, что не хочу Силы. А что касается Клауса… – Тут она умолкла и опустила глаза. Тяжелые ресницы легли ей на щеки. Затем девушка негромким голосом продолжила: – Я не думаю, что это можно делать так запросто. Я стану брать человеческую кровь, только если найду себе спутника. Человека, который на всю вечность останется вместе со мной. – Она серьезно на него посмотрела.
Стефан радостно рассмеялся, чувствуя необыкновенную легкость и буквально переполняясь чувством гордости. Он едва мог сдерживать счастье, которое в тот момент его захлестнуло.
Но все это было еще до того, как его брат Дамон вернулся из университета. До того, как Дамон прибыл и увидел голубые как лазурит глаза Катрины.
Лежа на кровати в комнате с низким потолком, Стефан мучительно застонал. Но Тьма сгустилась вокруг него, и новые образы стали вспыхивать в голове.
Это были разрозненные сюжеты из прошлого без всякой связной последовательности. Стефан словно видел картины, высвечиваемые краткими вспышками молнии. Перекошенное лицо его брата – маска нечеловеческого гнева. Искрящиеся и сияющие голубые глаза Катрины, танцующей в новом белом платье. Какое-то белое мерцание за лимонным деревом. Вот в руке у Стефана меч, а Джузеппе что-то кричит ему издалека. Снова лимон. Он не должен заходить за лимон. Снова лицо Дамона, однако на сей раз брат дико хохочет. Все хохочет и хохочет, но звук такой, как будто бьется стекло. И вот лимон стал еще ближе.
– Дамон… Катрина… нет… нет!
Стефан сидел на кровати.
Он медленно восстанавливал дыхание, приглаживая волосы дрожащими руками.
Кошмарный сон. Прошло уже много времени с тех пор, как Стефана мучили кошмарные сны; по-настоящему долгое, ибо обычно он не спал вовсе. Несколько секунд последняя сцена повторялась у него в голове – он снова и снова видел лимон и слышал смех своего брата.
Этот смех слишком уж отчетливо звенел у него в ушах. Совершенно внезапно, даже не приняв сознательного решения двигаться, Стефан вдруг оказался у открытого окна. Ночной воздух овеял его щеки прохладой, когда он заглянул в серебристую тьму.
«Дамон?» – Стефан безмолвно послал эту мысль на приливе Силы.
Затем он застыл в неподвижности, напряженно прислушиваясь.
Нет, он не смог ощутить ровным счетом ничего, даже самой слабой ряби ответа. Поблизости с веток взлетели две ночные птицы. В городке спало множество разумов; в лесу ночные животные отправлялись по своим тайным делам.
Стефан вздохнул и отвернулся от окна. Вероятно, он ошибся насчет смеха; возможно, он даже ошибся насчет той угрозы на кладбище. Феллс-Черч был тих и недвижен. Пожалуй, в этом Стефану следовало подражать городку. Он отчаянно нуждался в нормальном человеческом сне.
