Нечестивый (СИ) - Лис Алекс "Муси Мэй" (книга жизни TXT) 📗
— Они продолжают считать, понимаешь. — горячо сказала Лариса, — раньше не больше цифры в два месяца. Сейчас за неделю три. И что будет в конце, когда счет дойдет до ста?
— Не знаю, — ответила я, — на совпадение не сильно похоже, но иногда происходят и более невероятные вещи.
— Ты тоже мне не веришь, — печально сказала Лариса, — но и пусть, просто будь со мной. Я сразу поняла, когда тебя увидела, что ты очень сильная. Мне только рядом с тобой стало немного спокойнее.
Все это звучало, как дешевая страшилка, вполне вероятно, что она реально поехавшая. Хотя то, что счет ускорился за последнее время, можно связать с влиянием Серова.
— Пошли домой, — сказал я, — там все обсудим.
Мы нагнали бредущую розовую мамочку, которая что-то нашептывала, склонившись над коляской. Мельком заглянув коляску, я увидела только темный сверток, лежащий на куче тряпья, малыша там не было. Может просто здесь весь город психически неуравновешен. Недостаток йода или массовое помешательство.
Мы прошли вперед, но мамочка громко окликнула нас. Она призывно замахала рукой, безумно улыбаясь. Мне стало не по себе от этой улыбки, словно направленной не наружу, а куда-то внутрь, в глубину себя.
Мы подошли поближе, и женщина наклонилась, сложила руки у рта, чтобы говорить, как можно тише.
— Они передают вам, что… — начала она тихо и внезапно заорала на всю улицу, — УЖЕ ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ!
Она страшно засмеялась и вцепившись в коляску, бешено затрясла ее.
Я схватила остолбеневшую Ларису и потащила прочь. Нужно срочно посоветоваться с Марией. И самое паршивое то, что Они обращались не только к Ларисе, женщина четко сказала — передают вам. Не хватало только вляпаться во все это дерьмо.
Глава чистильщика — Игра
Через пару минут, я уже нервно жала кнопку звонка. Все эта тупая мистика порядком раздражала меня, внося сумятицу в четкую и логичную картину мира. Это настолько сильно злила, что Лариса ойкнула и выдернула руку из моей.
— Ты чего? — жалобно спросила она, — больно же.
Я ничего не ответила и пинком ударила железную калитку. Ты издала громкий скрежет и распахнулась. Я поволокла за собой, едва поспеваующую Ларису.
Мария ждала нас в прихожей, недовольно смотря на меня. Ей видимо, не очень понравилось, что я привела Ларису.
— Есть важный разговор, — сказала я, смотря прямо в глаза хозяйки.
Она поняла, что я серьезна, и мы прошли в кабинет. На этот раз, она осталась в образе молодой девушки. Лариса чувствовала себя крайне неуверенно и все время жалась ко мне. Я усадила ее напротив Марии, а сама стала позади.
Когда я начала пересказывать все произошедшее, она протестующее пискнула. Велев ей заткнуться, я продолжила.
Мария дослушал мой рассказ, смела бумаги со стола и заорала как бешеная. Но быстро успокоившись, она села обратно за стол и угрожающе посмотрела на меня.
— Ты хоть понимаешь, кого привела к нам? — сказала она наконец, — да еще и сама вляпалась. Когда-то давно я слышала похожую историю, но там все закончилось крайне паршиво. Ты уверена, что она сказала именно «вам»?
Я кивнула и ободряюще погладила испуганную Ларису. Она явно не понимала, что происходит и всем телом вжалась в стул, боясь шелохнуться.
— Никто не знает, что это за существа, — сказала Мария. — но они реагируют на происходящую ситуацию.
Я качнула головой, подтверждая, что поняла намек.
— Это вне сферы моих интересов, но похоже, единственный вариант, — Мария сделала неуместную паузу, — выиграть игру.
За окном послышались хлопки и небо расцвело брызгами салютов. Мы с Марией одновременно бросились к окну. За окном расцвели цифры — единица, ноль, ноль. Они задрожали в воздухе и быстро распались. Дальше пошли обычные вспышки. Но ведь было только девяносто восемь.
— Простите, — тихо сказала Лариса. — кажется у меня кровь.
Я обернулась и увидела два пореза на ее лбу. Вступившая кровь обрисовывала две девятки с сильно подтекшими хвостами.
Лампочка брызнула осколками и комната погрузилась во тьму. Даже темнота за окном сгустилась, делая вспышки салюта почти неразличимыми.
В углах что-о зашуршало и нас обдало волной холодного воздуха.
— Мы идем вас искать, — прозвучал голос прямо над ухом, — кто не спрятался, мы не виноваты.
Психбольница
— Можете снять фиксацию — сказал молоденький, с хохолком рыжих волос врач.
На его месте, я бы сбрил куцый пучок и стал лысым.
— Бузить не будешь? — спросил он меня, стараясь смотреть одновременно строго и ласково. Взгляд получался странный, будто тебя собрались бить, но несильно, да и вдобавок мягкой подушкой.
Я кивнул, показывая мирные намерения. Тело затекло от сдавливающих жгутов и ссать хотелось неимоверно.
— В туалет хочу, — сказал я, пока худой санитар развязывал жгуты.
— Сейчас Павлик развяжет и сводит тебя. — сказал врач и пошел к другому пациенту лежащему у окна забранного решеткой.
— Пошли, — скомандовал Павлик, — а то нассышь здесь, а мне убирай.
Я встал и с удовольствием потянулся, разминая затекшие мышцы. Неожиданно штаны скользнули вниз, выставляя напоказ кальсоны. Я с удивлением заметил, что вместо складок жира висела немного растянутая кожа.
Павлик засмеялся, дергая кадыком и издавая булькающие звуки. Выглядело это пугающе и я поспешно натянул штаны.
— Выдай ему пижаму, — сказал доктор позади, — видишь, как исхудал.
— Понял. Принял. — отрапортовал санитар и мы вышли в коридор.
Ожидая увидеть антураж вроде облупившихся стен и мерцающих ламп, я обнаружил уютный коридор с мягкими диванчиками и хорошим ремонтом.
Туалет оказался сразу напротив нашей палаты. Санитар сделал приглашающий жест рукой и я прошел внутрь. Белая плитка, закрытые серые кабинки и калорифер над умывальником и большое прозрачное окно, посреди стены. Я помочился в писсуар и долго стоял перед зеркалом, вглядываясь в сое отражение. Худое, с кругами под глазами лицо безразлично смотрело в ответ. Я постучал по зеркалу и понял, что это пластик, значит не разлетится, как в тот раз. Я ополоснул руки холодной водой и заметил торчащий из-за рамы зеркала край бумажки. Подцепив ее ногтем, я вытянул бумагу наружу.
«Не спи. Он приходит по ночам»
Почерк аккуратный, можно сказать даже красивый. Я засунул бумажку на место и вышел в коридор.
Павлика не было, и я пошел обратно в палату. Пружины койки тихо скрипнули под моим весом… Тумбочек не было. Я повернулся, чтобы рассмотреть соседей.
Первое, что бросалось в глаза — густая, в колтунах борода, неясного бурого цвета. Короткие завитушки волос, тяжелая челюсть и выдающийся нос придавали ему суровый, почти каменный вид. Впечатление портила нитка поблескивающей слюны, стекающей по подбородку. С таким не поговоришь, настоящий овощ.
— Вот одежда, — раздался голом Павлика, и я испуганно дернулся, — переодевайся, и пойдем к Вениамину Андреевичу.
Я скинул мешковатую пижаму и влез в обновки. Правда, они оказались меньше, чем нужно и часть голени осталось открытой.
— Нормально, — усмехаясь, кивнул головой санитар, — сейчас так модно.
Мы прошлись по коридору, я даже мельком успел заглянуть в палаты. В большинстве из них не было дверей, но ничего особенного я не увидел, только спящих или играющих в карты людей. Мы поднялись по лестнице с резными деревянными перилами и свернули в небольшой закуток. Павлик открыл дверь кабинета и протолкнул меня внутрь, сам же сразу смылся.
За столом сидел знакомый рыжий врач и сосредоточенно писал в большом журнале. Стараясь его не тревожить, я присел на кушетку и огляделся. Шкаф с книгами, несколько фикусов, железный сейф в углу, но никаких пугающих приспособлений для лоботомии, как в фильмах.
Закончив писать, доктор отложил журнал и оценивающе посмотрел на меня. Я сделал безразличный вид, стараясь не смотреть на него.
