Тридцать три несчастья (СИ) - Бэйн Екатерина (первая книга .txt) 📗

— Отвратительно, — прошипел он, меняясь на глазах и становясь тем, кем являлся раньше: гневливым и вспыльчивым человеком, с которым никто не хотел связываться, — почти два месяца они тянут кота за хвост. Ничего не делается для того, чтобы этого грязного мерзавца наконец изловили. Никакого порядка, никакого профессионализма, только пустопорожние разговоры. Ну, я покажу им, как следует заниматься этим делом! Полиция! Лентяи и олухи, вот кто они! Бюрократы паршивые! Все бумажки какие-то заполняют, черт бы их подрал! — и мэр в праведном гневе стукнул кулаком по столу.

Я вовсе не считала, что наша полиция так уж плоха. Возможно, она не всегда могла похвалиться скоростью, но уж если брала след, то намертво. Но я пришла сюда не для того, чтобы отстаивать их честь.

— Вы правы, сэр, — поддакнула я, — вот поэтому-то я и пришла. Я не сообщила полиции свое имя потому, что кое-что знаю.

Тут мистер Стрейдж схватил меня за руку. Его глаза ошалело блестели. Казалось, еще секунда — и он начнет вытряхивать из меня информацию.

— Выкладывайте, мисс Дэннингс. Немедленно.

— Я собираюсь заняться поисками убийцы вашей дочери, — сказала я, не отвечая на его вопрос прямо, — и могу вас заверить, что я сумею это сделать. Но сейчас я не могу предоставить вам факты. Просто потому, что у меня нет никаких доказательств, лишь догадки. Когда я их проверю, вы об этом незамедлительно услышите.

Мэр смерил меня испытующим взглядом, раздумывая, стоит ли верить мне на слово. Неизвестно, что он там высмотрел, но спустя долгую минуту он все же выпустил мою руку и сел на свой стул.

— Хорошо, мисс Дэннингс. Допустим, я согласен. Но мне нужны объяснения. Почему вы вдруг решили этим заняться?

— Потому что мне нужно, чтобы вы предоставили мне право эксклюзивной информации, сэр.

— Вы — репортер? — догадался он.

Я кивнула.

— Конечно, — продолжал мистер Стрейдж задумчиво, — кажется, я уже где-то об этом слышал. Значит, вам нужна информация.

— Нет, мне нужно право ее использовать. А информацию я и сама как-нибудь добуду.

— Не сомневаюсь. Что ж, ладно. Получите вы свое право. Но я хочу первым узнать имя убийцы моей дочери. Не полиция, ни ваша газета, никто больше. Ясно?

Я призадумалась. Что это наш мэр хочет сделать? Хочет сам открутить голову маньяку? Впрочем, пусть его, если таково его желание.

— Хорошо. Значит, я могу на вас ссылаться? — тут же уточнила я.

Он поморщился.

— Ну… ну ладно, только в разумных пределах.

— Разумеется. Спасибо, мистер Стрейдж. Кстати, можно мне задать вам один вопрос?

Мэр приподнял брови:

— Задавайте, мисс Дэннингс.

— Почему вы не начали поиски Мойры еще неделю назад?

Мистер Стрейдж тяжело вздохнул.

— Видите ли, мисс, Мойра живет самостоятельно и никогда не отчитывается передо мной в своих действиях. Ей уже двадцать семь лет и… — он вдруг всхлипнул и полез в карман за платком, — простите, — сказал он, сморкаясь, — я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет.

— Мне очень жаль, сэр, — искренне посочувствовала я ему, — понимаю, что это очень тяжело.

— Да, — согласился он, приходя в себя, — ну что ж, если это все…

— Конечно, мистер Стрейдж, — кивнула я, — не буду больше отнимать у вас время. До свидания.

И я, не теряя времени даром, вышла за дверь. Не стоит дальше его искушать. Чего доброго, он решит заняться мною всерьез и обнаружит, что я, в сущности, еще ничего не знаю. А этого мне нельзя было допустить.

Впрочем, я собиралась выполнить свое обещание. Я и в самом деле хотела отыскать убийцу. Знаю, вы сейчас скажете, что это совсем не мое дело, что этим должна заниматься полиция, а дело журналистов — лишь освещать события. Но мне этого было недостаточно. Я уже вкусила прелесть расследований. Никогда еще не делала ничего более интересного и захватывающего. Это было куда интереснее, чем собирать компрометирующую информацию, хотя чем-то сродни ей.

Итак, я добилась того, чего хотела. Мне нужно было разрешение мэра на все интервью, которые я собиралась взять и я его получила. Стало быть, теперь я с полным правом могу явиться в полицейский участок и начать задавать вопросы. И никто не сумеет выставить меня вон.

Удовлетворенная тем, что все так хорошо начинается, я отправилась домой. Мама встретила меня сурово.

— Где ты пропадаешь, Тора? Ты ела что-нибудь?

— Нет. Я не хочу, мам, — ответила я на бегу.

У себя в комнате я схватила фонарик, сунула его в карман джинсов. Еще мне нужен был пистолет, но я не помнила, где он лежит. Перерыв ящики стола и ничего не найдя, я побежала обратно к машине. Мама стояла у лестницы, уперев руки в бока.

— Ты никуда не пойдешь, пока не поешь.

— Поем, поем, — проворчала я, промчавшись мимо нее, как смерч.

Пистолет я обнаружила в багажнике, не лучшее место для оружия, если быть честной, но когда вещи находились там, где им следовало быть?

— Ты долго будешь носиться? — спросила мама, когда я вновь вернулась в дом.

— Еще чуть-чуть. А где мой бумажник? Ты его случайно не видела?

— Не видела.

— Ну вот, — протянула я огорченно, — если я посеяла бумажник, то это просто блеск. Там все деньги, и карточки. И еще там лежит моя цепочка.

— Зачем тебе пистолет, Тора? — вдруг спросила родительница, когда я повернулась к ней спиной.

— Пистолет? Какой пистолет?

— Тот, что у тебя в заднем кармане.

— А что, так видно?

Она тяжело вздохнула.

— Тора.

— Ладно, ладно. Переложу его в другое место.

— Я спросила, зачем он тебе.

— Просто так, — мне было некогда придумывать что-нибудь оригинальное, — покажу одному приятелю.

— Придумай что-нибудь получше, — хмыкнула мама, — это не убеждает.

— А я ничего не придумываю. В самом деле, хочу показать пистолет знакомому. Он не верит, что у меня есть пистолет.

Я присела на ступеньку и тут же увидела свой бумажник. Он валялся под телефонным столиком. Схватив его, я потрясла им в воздухе.

— Вот он!

— Тора, признавайся, куда ты хочешь идти.

— К родственникам убитых. Расспрошу их о последних днях жизни девушек. Надо же о чем-то писать.

— А пистолет тебе для того, чтобы их рассказ был более живым?

У моей мамы тоже есть чувство юмора, но проявляется оно не вовремя.

— Смешно, — прохихикала я, — конечно, нет. Я уже сказала, зачем мне он.

— Господи, — простонала мама, — ты меня в могилу загонишь раньше времени. Сейчас же убери этот пистолет куда-нибудь подальше. Ты же не собираешься в таком виде ходить по городу? Что подумают люди!

Честно, говоря, я как-то об этом не думала. Но послушно достала оружие и сунула его во внутренний карман куртки.

— Так устроит?

Мама махнула рукой. Приняв это за согласие, я встала и направилась к выходу.

— Куда собралась? Сперва поешь, — ожила родительница.

— Я непременно поем, мам. После опроса свидетелей я иду в кафе.

— Зачем? Ты вполне могла бы пообедать дома.

— Меня пригласили.

— Кто?

— Господи, мама, тебе нужно идти работать в полицию! Один знакомый репортер.

— Понятно, — отозвалась мама, — ну что ж. А как же твой приятель? Как его зовут? Филипп?

— Ага, — кивнула я, — именно так его и зовут. Ладно, мам, мне пора.

И я наконец вышла на улицу, невзирая на возражения матери. Кажется, она решила, что не закончила мое воспитание. Но мне было некогда ожидать, когда же оно закончится. Судя по всему, это непрекращающийся процесс.

Сев в машину, я завела мотор и отправилась туда, куда и собиралась. К старому, заброшенному замку.

Когда он показался за поворотом, я задумалась. Все-таки, я сегодня одна и неизвестно, чего мне ожидать в этом месте. Тут может быть пусто, а может быть и нет. Как правило, я узнаю это слишком поздно. В любом случае, светиться мне не следовало. Так что, я свернула к пруду и остановила автомобиль в густых зарослях камыша. Выбраться отсюда ничего не стоит, зато машина не будет видна с дороги.