Обсидиановая бабочка - Гамильтон Лорел Кей (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
– И когда вы все это выяснили?
– Уже приехав домой, – ответил за него Эдуард.
– А как вы это узнали?
– Если мы тебе скажем, нам придется тебя убить, – сказал Олаф.
Я начала улыбаться, подумав, что это шутка, но увидела его лицо в свете фар единственного встречного автомобиля. С таким лицом не шутят.
– Вот это похоже на лак для волос. Можешь даже выбрызнуть немного крезола. Но подними вот это… – Он снял второй слой металла. – Здесь чека, здесь депрессор. Это зажигательная граната. Выдергиваешь чеку, отпускаешь депрессор, и у тебя три секунды, чтобы отбежать не меньше чем на двадцать футов. В гранате белый фосфор, эта дрянь горит даже под водой. Если кусочек попадет на рукав, прожжет ткань, кожу, кости и вылезет с другой стороны.
Он защелкнул потайное отделение и отдал гранату мне.
– Чертовски тяжелый лак для волос, – заметила я.
– Да, но многие ли из бывших кто-они-там это заметят?
Он был прав. Далее, маленький спрей для дыхания оказался на самом деле нервно-паралитическим газом. Кольцо для ключей при нажатии кнопки выбрасывало четырехдюймовое лезвие.
Тяжелой перьевой авторучкой действительно можно было писать, а если щелкнуть рычажком, выскакивало шестидюймовое лезвие. Настоящие духи, только с повышенным содержанием спирта. «Брызгай в глаза», – посоветовали мне. Одноразовая зажигалка, поскольку никогда не знаешь, когда может понадобиться огонь, и пачка сигарет для объяснения присутствия зажигалки. В воротнике черной рубашки был передатчик, который позволит найти в здании меня – или хотя бы рубашку. У меня стало возникать ощущение, что меня захомутали на съемки джеймс-бондовского фильма.
Я подняла расческу, у которой ручка была тяжелее обычной.
– А это что? – спросила я.
– Это? – переспросил Бернардо. – Это расческа.
Ах вот как. Я посмотрела на Эдуарда. Он лишь надел белый кевларовый жилет под футболку и белую рубашку. Даже шляпа ковбойская на нем осталась. Олаф и Бернардо оделись в черные маскировочные костюмы десантников и запаслись рюкзаками, с виду набитыми. Они щетинились оружием, тоже черным, чтобы не выдавало себя блеском, но прятать они его не стали.
– Я так понимаю, что ребята не пойдут с нами с парадного входа.
– Нет, – ответил Эдуард, нажимая на тормоз.
Олаф и Бернардо выскользнули из машины и растворились в темноте. Я знала, что высматривать, и потому увидела, как они, пригнувшись, перебегают через холм. Но если специально не вглядываться, их не заметишь.
– Эдуард, ты меня пугаешь. Я же девушка не спецназовского или джеймс-бондовского типа. Где ты откопал эту гранату в виде лака для волос?
– Сейчас много женщин в секретной службе. Это прототип.
– Приятно знать, на что идут мои налоги.
Мы ехали по длинной гравийной дорожке к большому дому на холме. Огни пылали во всех окнах, будто по всем комнатам пробежался, хлопая по выключателям, кто-то, панически боящийся темноты. Если Райкер действительно думал, что к нему идут монстры, то сравнение точное.
На последних ярдах дороги Эдуард очертил мне свой план. Я притворюсь, что сочиняю защитные чары для Райкера. Пока я буду тянуть время, Олаф и Бернардо попытаются найти детей. Если не найдут или если не смогут их вытащить, Олаф найдет кого-нибудь и убьет как можно более жестоко за то короткое время, что у него будет, бросит тело там, где его обнаружат. Суть вся в том, чтобы Райкер подумал, будто монстры уже в доме. Возможно, нас отведут туда, где будет найдена жертва монстра, чтобы получить от меня совет специалиста, и тогда мы и тот, кто с нами будет – хотелось бы, чтобы это был сам Райкер, – окажутся там, где Олаф и Бернардо помогут нам его убить. Если этот план провалится, Бернардо начинает взрывать все подряд, что должно создать панику и, как мы надеемся, позволит нам отыскать детей. Это в том случае, если Бернардо не сочтет все строение слишком хлипким, таким, что оно рухнет целиком и погребет нас под собой. Тогда нам понадобится какой-нибудь другой план.
Эдуард остановил машину на гравийном круге у вершины холма. К нам направились люди, вооруженные автоматами. Гарольда и Рассела среди них не было. Они двигались, как Олаф и Бернардо, как хищники.
– Ты не веришь, что они отдадут нам детей? – спросила я.
– А ты? – Эдуард положил руки на руль на десять и два часа – так, чтобы их было видно.
Я подняла руки в воздух, тоже чтобы их было видно.
– Нет.
– Если ребята невредимы, мы будем убивать как можно меньше. Если нет, то выживших будет ноль.
– Полиция об этом узнает, Эдуард. Ты начисто провалишь свою легенду старины Теда Форрестера.
– Если детей не будет в живых, мне на это глубоко плевать.
– А как узнают Олаф и Бернардо, убивать или нет?
– У меня в жилете микрофон. У них у обоих наушники, и они услышат.
– Когда ты отдашь команду убивать?
– Если отдам.
Парни с автоматами зашли с двух сторон от машины и жестом велели нам выходить. Мы подчинились, очень стараясь держать руки на виду. Чтобы никаких, не дай Бог, недоразумений не было.
55
Вооруженный мужчина, стоявший с моей стороны, не был особенно высок – пять футов восемь дюймов, если не ниже, но мышц у него на руках было столько, что вены выступали на коже переплетением змей. У некоторых даже от минимума упражнений вены выступают рельефным рисунком, но обычно такого можно добиться лишь очень большой нагрузкой. Как будто этот парень хотел недостаток роста компенсировать ошеломительной силой.
Обычно мускулистые ребята – тормозные и толком драться не умеют. Они полагаются только на силу и наглость. Но этот двигался плавно, чуть ли не плыл, слегка боком, что говорило о владении какими-то боевыми искусствами. И двигался он хорошо, и бицепсы у него были толще моей шеи. И еще он направлял на меня автомат весьма современного вида. Мускулистый, обученный боец и превосходит меня вооружением – что там теория говорит на этот счет?
– Руки на капот, голову вниз, ноги в стороны, – велел он.
Я положила руки на капот и склонила голову. Двигатель еще был теплый – не горячий, но теплый. Мускулистый тип постучал мне ботинком по ногам:
– Шире.
Я послушалась и посмотрела на ту сторону машины, где то же самое проделывал с Эдуардом более высокий и худой человек с автоматом и в очках в серебряной оправе. Обычная пустота и беспощадность во взгляде Эдуарда достигли апогея. Но почему-то я знала, что ему все это удовольствия не доставляет, и тут я сообразила, что я все еще в темных очках, а в темноте вижу отлично. Забавно, что Олаф и Бернардо не спросили об этом в машине. Впрочем, особо много времени для вопросов у них не было.
Вампирское зрение чуть ослабло, но еще не прошло, или я бы в темных очках была слепа. Интересно, что бы подумал мускулистый насчет моих глаз?
Он снова стукнул меня по ногам, на этот раз больнее.
– Я сказал – голову вниз!
Голос был как у сержанта на учениях.
– Опустить голову ниже – это я вообще на капот лягу.
Я ощутила сзади движение и успела повернуть голову, когда он шлепнул меня по затылку, да так, что я щекой влипла в капот. Если бы я ударилась носом, губами, это было бы больно – что и входило в его планы.
– Делай что говорят, и тогда не будет больно.
Я почему-то начинала ему не верить, но прижалась щекой к капоту, руки распростерлись по машине, будто меня приколотили гвоздями, ноги так широко, что подножкой меня можно было бы свалить на землю. Но именно такой неудобной позы он и добивался. Отчасти это было лестно – он обращался со мной как с личностью опасной. Многие плохие парни так не делают. Обычно им приходится потом об этом жалеть, но не всегда. Если мускулистый сегодня погибнет, то не из-за своей беспечности.
Он меня обыскал сверху донизу, даже волосы ощупал. Нашел стилетные заколки Бернардо для волос, которые его коллеги не заметили. Снял с меня темные очки и осмотрел их, будто бы искал что-то такое, что мне бы никогда не пришло в голову искать в очках. В лицо он мне не смотрел и на глаза не обратил внимания – а может, в них уже исчез этот черный блеск. Он нашел все, кроме передатчика в рубашке и содержимого сумочки. Его он вывалил на землю и фонарем осветил каждый предмет. Проверил, что ручка пишет, что лак для волос брызгается лаком, а слезоточивый газ под видом спрея для освежения дыхания взял так, будто сразу понял, что это. Но это было все, что он взял из содержимого сумочки, хотя пустую сумку он смял левой рукой, не выпуская из правой автомата.
