Столкновение миров - Кинг Стивен (читать книги полные TXT) 📗

То были железнодорожные пути. И хотя в темноте было невозможно разобрать их направление, Джек думал, что знает, в каком направлении поведут эти рельсы.

На запад.

— Идем, — сказал Джек.

— Я не хочу идти туда, — ответил Ричард.

— Почему не хочешь?

— Слишком много происходит безумных вещей. — Ричард облизал губы. — В том здании может быть все, что угодно. Собака. Сумасшедшие люди. — Он снова облизал губы и руки.

— Я тебе сейчас расскажу, что мы сейчас в Территориях. Все безумное как ветром сдуло — здесь чисто. Ч… побери, Ричард, неужели ты не слышишь их запах?

— Ничего подобного Территориям не существует, — тонким голосом произнес Ричард.

— Оглянись вокруг себя.

— Нет, — сказал Ричард. Его голос был еще тоньше, это был голос до бешенства упрямого ребенка.

Джек сорвал пучок густой остистой травы.

— Посмотри на это.

Ричард отвернулся.

Джек с трудом сдержал острое желание встряхнуть его. Вместо этого он выбросил траву, сосчитал в уме до десяти и медленно двинулся вверх по холму. Он посмотрел вниз и увидел, что на нем было что-то похожее на обтягивающие кожаные брюки, на шее был повязан красный платок, что делало его очень похожим на одну из картин Фредерика Ремингтона. Джек поднял руку к своей шее и нащупал подобный платок. Затем он, ощупывая, прошелся вдоль своего тела и обнаружил, что удивительно теплое пальто Майлеса П. Кигера теперь было чем-то таким, очень напоминающим мексиканский сериал. «Бьюсь об заклад, что я выгляжу как реклама „Тасо Belle“», — подумал он и усмехнулся.

Когда Джек начал двигаться вверх по холму, оставляя его одного внизу, лицо Ричарда исказило выражение откровенной паники.

— Куда ты идешь?

Джек посмотрел на Ричарда и вернулся. Он положил руку на плечо Ричарда и сурово посмотрел ему в глаза.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказал он. — Кто-то из них непременно видел, как мы перенеслись. Может быть такое, что они не могут прийти сразу после нас, а может быть такое, что могут. Я не знаю. О законах, управляющих всем этим, я знаю не больше, чем пятилетний малыш знает о магнетизме, а все, что пятилетний малыш знает об этом — это то, что иногда магниты притягиваются, а иногда отталкиваются. И в настоящий момент все, что мне нужно знать — это что нам необходимо отсюда выбраться. Конец рассказа.

— Мне все это снится, я знаю, мне снится.

Джек кивнул в направлении ветхого деревянного здания.

— Ты можешь идти, либо ты можешь остаться здесь, я вернусь за тобой после того, как все там проверю.

— Ничего этого нет на самом деле, — сказал Ричард. Его близорукие без очков глаза были широко открыты, ничего не выражали, и, казались подернутыми пылью. На мгновение он задержал взгляд на черном небе Территорий с их странной россыпью звезд, вздрогнул и отвел глаза.

— У меня температура. Это грипп. Вокруг эпидемия, много гриппа. Это бред. И ты, Джек, исполняешь главную роль в моем бреду.

— Ладно, как только представится возможность, я отправлю с кем-нибудь свою визитную карточку в Гильдию актеров Бреда, — сказал Джек. — А пока, почему бы тебе не остаться здесь, Ричард? Если ничего этого нет на самом деле, то тогда тебе не о чем беспокоиться.

Он снова двинулся прочь, думая о том, что еще несколько таких разговоров с Ричардом в духе «Алиса за чаепитием», и он убедится, что тоже сошел с ума.

Он прошел полпути вверх по холму, когда Ричард присоединился к нему.

— Я бы вернулся за тобой, — сказал Джек.

— Я знаю, — ответил Ричард. — Я просто подумал, что ничего не случится, если я пойду. Ведь все равно это только сон.

— Ладно, держи язык за зубами, если там кто-нибудь окажется, — сказал Джек. — По-моему, так оно и есть, я видел, как кто-то из переднего окна смотрел на меня.

— Что ты собираешься делать? — спросил Ричард.

Джек улыбнулся.

— Играть по ходу пьесы, Риччи-малыш, — сказал он. — С тех пор, как я покинул Нью-Хэмпшир, я только этим и занимался. Играл по ходу пьесы.

Они добрались до крыльца. Ричард в панике крепко сжал плечо Джека. Джек устало обернулся к нему; патентованная хватка Ричарда «Канзас Сити» была чем-то таким, что стало уже приедаться за все время этой безумной спешки.

— Что? — спросил Джек.

— Это сон, точно, — сказал Ричард. — Я могу это доказать.

— Как?

— Мы больше не говорим на английском языке, Джек. Мы говорим на каком-то другом языке, и мы говорим на нем свободно, но это не английский.

— Да, — сказал Джек. — Странно, не правда ли?

И он снова стал подниматься по ступенькам, а Ричард так и стоял внизу с разинутым ртом.

Спустя какое-то время Ричард пришел в себя и стал взбираться по ступенькам вслед за Джеком. Доски были перекошены, во многих местах расщеплены и не прибиты.

Где-то сквозь доски росли пучки той остистой зерновой культуры. Вдали, в глубокой тьме, оба мальчика различали сонное жужжание насекомых. Не тот пронзительный скрип сверчков, а более приятный звук. «Здесь многое было приятнее», — подумал Джек.

Уличная лампа светила теперь позади них. Их тени бежали впереди через крыльцо и, преломившись под прямым углом, вскарабкивались на дверь. На двери висела старая, стертая временем табличка. На мгновение Джеку показалось, что на ней странные буквы кириллицы, не поддающиеся расшифровке наравне с русским языком. Затем они проступили отчетливее, и слово было вовсе не неожиданностью: «Депо».

Джек поднял руку, чтобы постучать в дверь, затем покачал головой. Нет. Он не станет стучать. Это не было частным жилищем; надпись гласила «Депо», а это слово ассоциировалось в его сознании с общественными зданиями, местами, в которых ожидают автобуса «Грэйхаунд» и поезда «Эмтрэк», погрузочные зоны на «Дружелюбные Небеса».

Он толкнул дверь. Дружелюбный лампочный свет и определенно недружелюбный голос вырвались на крыльцо одновременно.

— Убирайтесь, дьявол! — хрипел надтреснутый голос. — Убирайся, я еду утром! Клянусь! Поезд в гараже! Уходи! Я дал слово, что я поеду, поеду, а сейчас ты ух… уходи и оставь меня в покое.

Джек нахмурился. Ричард открыл рот. Комната была чистой, но очень старой. Доски были настолько перекошены, что по стенам, казалось, бежали волны. На одной стене висела картина, изображающая дилижанс величиной, казалось, не меньше китобойного судна. Древняя стойка с такой же волнистой, как и стены, поверхностью, протянулась посредине комнаты, деля ее пополам. Позади нее, на дальней стене, было расписание, вверху одной было написано: «Прибытие дилижансов, отправление дилижансов».

Глядя на эту древнюю доску, Джек подумал, что прошло уже порядком времени с тех пор, как на ней записывали какую-либо информацию; он подумал, что, если бы кто-нибудь попытался написать на ней даже куском мела, доска треснула бы на кусочки и обвалилась на исхоженный пол.

Сбоку, на стойке, стояли самые большие песочные часы, которые когда-либо видел Джек. Они были не меньше огромной бутыли шампанского и наполнены зеленым песком.

«Оставь меня в покое, а? Я обещал, что поеду, и я поеду! Пожалуйста, Морган! Сжалься! Я обещал, а если ты не веришь мне, то посмотри в гараж! Поезд готов, клянусь, что поезд готов!»

И в этом же роде, и в том же духе. Бормотание не прерывалось. Крупный престарелый мужчина, изливающий его, съежился в раболепном страхе в дальнем правом углу комнаты. Джеку показалось, что рост старика не менее шести футов и трех дюймов, даже в этой рабской позе. Низкий потолок был в каких-то четырех дюймах над его головой. Ему могло быть семьдесят, а если он чертовски хорошо сохранился, то и восемьдесят. Белоснежная борода начинала расти под глазами и каскадом ниспадала на грудь веером по-детски хороших волос. У него были широкие плечи, но сейчас он настолько ссутулился, что, казалось, плечи были кем-то сломаны, кем-то, принуждавшим его на протяжении долгих лет переносить большие тяжести. Птичьи лапки глубоких морщинок расходились из уголков глаз; глубокие рвы морщин бороздили его лоб. Его лицо было воскового желтого цвета. На нем была белая юбка, продернутая ярко-красными нитками, и, по всему было видно, что он напуган до смерти. Он был огромной птицей, но не обладал никакой властью.