Призрачные огни - Кунц Дин Рей (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
— Первое — сердце не билось, — Корделл подсчитывал признаки смерти по пальцам, столь длинным и гибким, что они вполне могли принадлежать пианисту, а не патологоанатому. — Электрокардиограф, который подключили фельдшера, показал совершенно прямую линию. Второе — он не дышал. Третье — температура тела непрерывно падала.
— Вне всякого сомнения, мертв, — пробормотал Тескане.
Лейтенант Вердад теперь разглядывал адвоката и главного патологоанатома точно так же, как несколько минут назад Рейчел: тем же ястребиным взором и с тем же полным отсутствием всякого выражения на лице. Скорее всего он не думал, что Тескане и Корделл, равно как и фельдшера, пытаются скрыть какой-то свой недосмотр или небрежность. Но собственная натура и жизненный опыт вынуждали его подозревать каждого, если на то были хотя бы малейшие основания.
Поморщившись при словах Тескане, Корделл продолжал:
— Четвертое — абсолютно никакой мозговой деятельности. У нас тут в морге есть энцефалограф. Мы часто им пользуемся для окончательной проверки. Я завел здесь такое правило, когда принял дела. Как только доктора Либена привезли сюда, он был немедленно подключен к этой машине, и все линии были совершенно прямыми. Я сам присутствовал и видел ленту. Смерть мозга. Есть единственный общепринятый критерий, по которому человек признается мертвым, а именно: если осматривающий его врач устанавливает полную остановку сердца и смерть мозга. Зрачки доктора Либена не сокращались при ярком свете. Отсутствовало дыхание. Мне очень жаль, миссис Либен, но ваш муж был мертв, как и любой другой в подобном состоянии, и я готов поручиться за это моей репутацией.
Рейчел и не сомневалась, что Эрик был мертв. Она же помнила его невидящие, неморгающие глаза, когда он лежал на забрызганной кровью мостовой. Она видела совершенно четко глубокую вмятину, начинавшуюся от уха и достигавшую виска, раздробленные кости. Однако она была признательна Бену за то, что он, сам того не желая, все запутал и повел детективов еще по одному ложному следу.
— Я уверена, что он был мертв, — подтвердила она. — Я в этом не сомневаюсь. Я видела его там, где произошел несчастный случай, и знаю, что ошибки в диагнозе быть не могло.
Корделл и Тескане явно почувствовали облегчение.
Пожав плечами, Вердад заметил:
— Ну тогда мы можем отбросить это предположение. Но Рейчел понимала, что коль скоро идея ошибочного диагноза застряла в головах у полицейских, они потратят время и силы, чтобы ее как следует проверить, а это именно то, что ей нужно. Отсрочка. К этому она стремилась. Тянуть, медлить, запутывать. Ей требовалось время, чтобы подтвердить свои худшие подозрения и придумать, как защитить себя от грозящей опасности.
Лейтенант Вердад провел Рейчел мимо трех закрытых тел к пустой каталке, на которой валялась смятая простыня. Там же лежала бирка из плотного картона с обрывками покрытой хлорвинилом проволоки. Бирка была тоже смята.
— Боюсь, это все, что у нас осталось. Вот эта каталка и бирка, которая была привязана к ноге доктора. — Стоя всего в нескольких дюймах от Рейчел, детектив смотрел на нее жестким взглядом карих глаз, в которых, как и на его лице, нельзя было ничего прочитать. — Теперь объясните мне, зачем вору, укравшему тело, не важно из каких соображений, было тратить время на отвязывание бирки с ноги умершего?
Она покачала головой:
— Не имею ни малейшего представления.
— Вор должен был опасаться, что его могут поймать. Спешить. И он тратил драгоценные секунды на отвязывание бирки.
— Полное безумие, — заметила она дрожащим голосом.
— Да, безумие, — согласился Вердад.
— Но ведь и вся эта история — безумие.
— Да.
Рейчел посмотрела на смятую и слегка испачканную кровью простыню, представила себе, как она укрывает холодное и нагое тело ее мужа, и невольно вздрогнула.
— Ну, хватит, — заявил Бен, обнимая ее за плечи, чтобы согреть и поддержать. — Пошли-ка отсюда ко всем чертям.
Эверетт Корделл и Рональд Тескане проводили Рейчел и Бена до лифта в подземном гараже, всю дорогу стараясь доказать полное отсутствие вины со стороны морга и города в исчезновении тела. Их не успокаивали ее неоднократные заверения, что она не собирается подавать ни на кого в суд. Ей необходимо было о стольком подумать и побеспокоиться, что не оставалось ни сил, ни желания уверять их, что у нее нет никаких дурных намерений. Хотелось только, чтобы они от нее отстали и дали ей возможность заняться куда более срочными делами.
Когда наконец закрывшаяся дверь лифта отделила их от тощего патологоанатома и толстого адвоката, Бен сказал:
— Что касается меня, я бы обязательно подал на них в суд.
— Исковые заявления, судебные процессы, встречи для обсуждения стратегии ведения дела, залы заседаний — тоска зеленая, — отозвалась Рейчел. Она открыла сумочку. Лифт продолжал подниматься.
— А этот Вердад — крутой сукин сын, верно? — заметил Бен.
— Просто выполняет свои обязанности, я так думаю. — Рейчел достала из сумочки пистолет тридцать второго калибра.
Бен, занятый наблюдением за мелькающими цифрами на табло над дверью, не сразу заметил пистолет.
— Он мог бы выполнять эти свои обязанности с несколько большим сочувствием и не изображать из себя робота.
Они уже поднялись на полтора этажа, и скоро на табло должна была зажечься цифра 2. «Мерседес» Рейчел стоял этажом выше.
Бен хотел поехать на своей машине, но Рейчел настояла на «Мерседесе». Пока она сидела за рулем, ее руки были заняты, а внимание частично сосредоточено на дороге, так что она не могла полностью отдаться размышлениям о той жуткой ситуации, в которой оказалась. Если ей нечем будет заняться, кроме как раздумывать о последних событиях, она рискует потерять то хрупкое самообладание, которое пока удавалось сохранить. Ей надо чем-то себя все время занимать, чтобы не поддаться страху и не впасть в панику.
Они достигли второго яруса и продолжали подниматься.
— Бенни, — попросила она, — отойди от двери.
— Что? — Он отвел взгляд от табло и с удивлением моргнул, заметив пистолет. — Эй, где ты, черт возьми, его взяла?
— Принесла из дома.
— Зачем?
— Пожалуйста, отойди. Побыстрее, Бенни, — попросила она дрожащим голосом, направляя пистолет на дверь. Все еще недоуменно моргая, он отступил от двери.
— Что происходит? Ты же не собираешься ни в кого стрелять?
Сердце ее билось так громко, что заглушало звук его голоса. Создавалось впечатление, что он доносится откуда-то издалека.
Лифт достиг третьего яруса.
Раздался щелчок, и на табло засветилась цифра 3. Лифт с легким толчком остановился.
— Рейчел, ответь мне. Что происходит?
Она промолчала. Она купила пистолет после того, как ушла от мужа. Женщине нужно оружие… особенно если она оставила такого человека, как Эрик. Когда двери начали расходиться в стороны, Рейчел постаралась припомнить, что говорил ей инструктор: не дергайте курок, иначе дуло отойдет в сторону и вы промахнетесь.
Но никто не ждал их, во всяком случае у лифта. Серые бетонные пол, стены, столбы и потолок были точно такими же, как и в подвале, из которого они только что поднялись. И тишина была такой же замогильной и отчасти угрожающей. Воздух — менее сырой, чем тремя ярусами ниже, и значительно теплее, но абсолютно такой же неподвижный. Несколько потолочных светильников были разбиты, так что здесь поселилось еще больше теней, чем в подвале, они казались гуще и чрезвычайно подходили для того, чтобы полностью скрыть нападающего, хотя, возможно, то была просто игра ее воображения.
Выходя за ней из лифта, Бен спросил:
— Рейчел, кого ты боишься?
— Потом. А пока давай убираться отсюда ко всем чертям.
— Но…
— Потом.
Эхо их шагов гулко раздавалось среди всего этого бетона, и ей казалось, что она идет не по обычному гаражу в Санта-Ане, а по залам чужого храма под бдительным взором невообразимо странного божества.
В этот поздний час ее красный «Мерседес» был одной из трех машин в гараже. Он одиноко стоял в сотне футов от лифта. Рейчел направилась прямо к нему и устало обошла вокруг. Никто не прятался за машиной. Сквозь окна было видно, что и внутри никого нет. Она открыла дверцу и быстро села. Как только Бен последовал ее примеру и захлопнул дверцу, включила зажигание, завела мотор, переставила рычаг переключения передач, отпустила ручной тормоз и быстро, даже слишком быстро, двинулась к выходу.
