Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— И какие воплотил лично ты, Лукьян? — хмыкнул Стас.
— Как? А ты разве не знал? Ах, да… Я же все зарегистрировал на Майю… Я создал свой журнал. «Философский проспект». Хорошо, звучит правда?
— Этот журнал существует уже больше десяти лет.
— Нет, нет, нет. — поморщился Курбатов. — То, что было до моих вложений, было лишь жалким подобием того, что есть сейчас.
Он презрительно фыркнул.
— Ободранное здание на краю города, о двух этажей. Протекающая крыша в аварийном состоянии. Пара десятков сотрудников и катастрофически малое количество читателей. Так, то. Всё, что есть сегодня… Это исключительно мое детище. Построенное на мои деньги.
— Жаль, что теперь всем придется заниматься твоей жене. — холодно ответил Стас. — Что было дальше?
— Да ничего. — пожал плечами Лукьян. — Мы их заперли и сожгли. Всех этих упрямых баранов с дебильными принципами и правилами в башке!..Ох, ты бы слышал, как они там визжали, подполковник… Как свиньи. Представляешь себе?
Стас представлял. А Ника даже видела. И за одно только это, Корнилову уже хотелось выбить Курбатову все зубы, сломать нос и ребра.
В целом Лукьян не рассказал ничего, о чем бы Стас не знал, или не догадывался.
Когда Курбатов закончил, Стас не говоря ни слова встал, и направился к выходу из допросной.
— Эй! — крикнул Лукьян. — Ты куда? А дальше, что?
Стас ничего не ответил.
Он перешел в помещение, из которого наблюдатели следили из-за допросом через зеркало Гезелла.
Здесь находились Аспирин и Домбровский.
— Ты заставил его нервничать, Стас. — усмехнулся генерал. — Он заметно перетрусил, когда ты надавил.
— Да, я старался. — кивнул Стас.
— А почему ты не стал его спрашивать про жертв? Ты же хотел установить личности погибших.
— Завтра. — качнул головой Стас. — Пусть переночует в камере. Подумает, осознает все, попереживает за жену и детей… По сговорчивей будет.
— Думаешь? — глядя на Курбатова в допросной, спросил генерал.
— Уверен. — кивнул Стас. — Кстати думаю, он рассчитывал, что когда всех арестуют и они дружно выдадут заученную версию событий… Он бы сам пошел на сотрудничество и все равно бы все рассказал. Вряд ли он собирался садится в тюрьму вместе со всеми.
— Ну, может ты и прав. — подумав, ответил генерал Савельев.
ПАТРУЛЬНЫЙ
Вторник, 18 августа, полдень.
Небо над столицей почернело с самого утра.
С поздней ночи вновь заморосил дождь, влажная прохлада поползла по улицам столицы.
К наступлению утра дождь усилился, загремел рокочущий гром, в темном небосводе мелькали белесые вспышки.
Вода текла по асфальту, убегала в коллекторы, шумно стекала в решетки водостоков. Вдоль бордюров лились стремительные потоки мутной, грязной дождевой воды.
Вода уносила городской мусор, обертки от жвачек и мороженного, куски пластика, обрывки газет и целлофановых мешков.
Когда ночь отползла на Запад, стали видны похожие на черный дым, грозовые тучи.
Такого грозового фронта давно не видели в Москве.
Утром стало видно, что заслонившие небо тучи имеют необычный, темный, почти черный цвет.
Им не было конца. Они заслоняли небо от горизонта до горизонта.
И обрушивали на крыши домов и улицы города свирепый ливень.
В сумерках черных туч город тихо промокал под бесконечным дождем.
Трепетали мокрые листья деревьев, капли дождя лупили по крышам автомобилей, взбивали и пропитывали песок на детских площадках. Вода пятнами луж собиралась на потемневшем асфальте.
Проезжающие по шоссе редкие автомобили поднимали веера брызг с дороги.
Вместе с промозглой влагой, по пустынным, тихим улицам города расползался липкий, густой и мглистый туман.
Он забирался во дворы, поднимался вверх, достигая четвёртых, пятых и шестых этажей.
Из-за густеющего тумана редкие водители вынуждены были ехать осторожно, не спеша, включив дальний свет.
И призрачный свет их фар расплывающимися желтыми пятнами мерцал в сизых облаках тумана.
На перекрестке остановился автомобиль патрульно-постовой службы.
Сидящий внутри младший лейтенант, отчаянно зевая, прикрыл рот кулаком и посмотрел на светофор.
Там все ещё горел красный.
Но по перекрестку впереди ни проехало не единого автомобиля.
Да и кому охота куда-то ехать в такую погоду?
Возможно там, в центре города сейчас куда более оживленное движение на дорогах, но только здесь, в районе граничащим с пригородом вряд ли кто-то сорвется куда-то без самой крайней нужды.
Внезапно ожила рация. И сонный голос диспетчера объявил:
— Внимание, вызов на Ореховый бульвар, тридцать восемь. Пожилая женщина слышала крики о помощи. Есть кто поблизости?
Младший лейтенант устало вздохнул. До конца смены оставалось всего-то пара часов.
А Ореховый бульвар был слишком близко, чтобы он проигнорировал вызов.
— Диспетчер, — взяв рацию обреченно проговорил младший лейтенант. — Семь два восемь, я гляну, что там.
— Хорошо, семьсот двадцать восьмой, — ответила диспетчер. — Через сколько вы будете на месте?
— Минут семь-восемь. — ответил младший лейтенант.
— Оставайтесь на связи, и будьте осторожны. Удачи. — передала диспетчер.
Ореховый бульвар был живописным местом с обширной парковой зоной.
Здесь, по правую сторону от узкой дороги тянулись вверх ветвистые деревья и зеленели заросшие травой и дикими цветами поля.
Впрочем, сейчас ничего этого разглядеть было не возможно из-за непрекращающегося дождя и тумана.
Слева от машины ППС тянулись частные двух и трех этажные дома.
Они были похожи между собой, по стилю и фактуре.
Не прихотливые, не броские, но довольно большие с большой территорией. Многие из владельцев домов обнесли свои дворики высокими заборами.
Младший лейтенант остановил полицейский Форд возле дома, на воротах которого синела табличка с цифрой тридцать восемь.
Лейтенант заглушил мотор. Проверил пистолет в кобуре, захватил фонарь, рацию. Накинув капюшон куртки, он выбрался на улицу.
Захлопнул дверцу автомобиля, плотнее застегнул ворот.
Патрульный чувствовал, как по капюшону и плечам воодушевленно заколотили капли дождя.
Он натянул капюшон побольше, спрятал руки в карманы и подошел к калитке дощатых ворот.
Она была приоткрыта. Полицейский позвонил в дверной звонок возле ворот. Но дверь в доме не открылась и в динамике домофона тоже никто не ответил.
Патрульный повторил звонок. Молчание.
Он огляделся. Пустынная, тихая улица вокруг пропитывалась сырым туманом. Шелестели мокрые листья деревьев, шумно шкворчала вода в темных лужах.
Полицейский взглянул в окна близ стоящих домов.
На мгновение в его сознание проникла пугающая мысль, что в домах вокруг никого нет.
Что он единственный живой человек стоящий посреди улицы, в дождливых сумерках.
Держа правую руку на рукояти пистолета в кобуре, патрульный открыл калитку и вошел внутрь.
Он ступал по выложенной плиткой дороге. По обе стороны от него зеленели квадратные кусты живой изгороди. На лужайке перед домом стоял надувной бассейн и небольшие качели.
Сейчас внутри бассейна стремительно собиралась дождевая вода.
Под качелями в небольшой ямке от человеческих ног, также образовалась овальная лужа.
Он подошел к дому.
Патрульный отметил странное, неприятное ощущение.
По мере того, как он приближался к дому ему становилась труднее дышать. Словно что-то медленно, тяжело и жестко стискивало его грудь.
Тревожным, частым басом звучало сердцебиение.
В горле странно, неприятно пересохло.
Колко бились вены на висках. Растущее напряжение сжимало голову и сдавливало живот.
Полицейский и сам не мог объяснить, что его встревожило, что напугало. Что именно застало его поверить, что в доме его ждет нечто кошмарное. Нечто, что смываемой ржавчиной въесться в его память на долгие годы.
Угрожающее чувство тяжелело в сознании. Всего инстинкты обострились. А один из базовых, во всю глотку орал: «Убирайся! Беги! Садись в тачку и уезжай отсюда, глупец!!!».
