Незнакомцы - Кунц Дин Рей (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Все сразу пришло в норму. Она избежала приступа автоматизма, впервые одержав над ним победу. Может быть, ее закалили выпавшие на ее долю за последние месяцы испытания. Может быть, ей помогли стены этого дома, где она обрела поддержку друзей и единомышленников. Но, как бы то ни было, теперь она уже не сомневалась, что сможет одолеть этот загадочный недуг. Сковавшая ее память блокада давала все новые трещины. А страх перед встречей с правдой о событиях 6 июля уступил место боязни остаться в неведении.
Все еще дрожа, Джинджер повернулась лицом к друзьям.
Брендан Кронин, шатаясь, подошел к дивану и плюхнулся на него, тоже не в силах унять дрожь во всем теле. Красные круги с его ладоней исчезли, как и у Доминика Корвейсиса.
— Правильно ли я понял, что именно такой свет по ночам наполняет вашу спальню? — спросил Брендана Эрик Блок.
— Да, — подтвердил Брендан. — Такое случалось уже дважды.
— Но вы сказали нам, что это был прекрасный свет, — всхлипнула Фэй.
— Верно, — подтвердил Нед, — вы говорили, что это был удивительный свет.
— Именно так, — кивнул Брендан. — Но лишь отчасти... А как только он начинал краснеть, мне становилось жутко. Но поначалу мне всегда было легко и радостно.
Зловещий багровый свет и странный стук нагнали на Джинджер такой ужас, что она совершенно забыла о живительном лунном свечении, которое наполнило ее трепетным предчувствием чуда.
Доминик обтер о рубашку руки и сказал:
— Той ночью случилось и хорошее, и дурное. Мы жаждемправды о том, что произошло тогда с нами. Но вместе с тем мы со страху готовы... готовы со страху...
— Наложить в штаны, — мрачно договорил за него Эрни. Джинджер заметила, что даже Сэнди Сарвер при этих ловах нахмурилась.
Жоржа Монтанелла похоронила бывшего мужа, Алана Райкоффа, в понедельник, в одиннадцать утра. Сквозь тяжелые серые тучи, зависшие над Лас-Вегасом, наконец пробилось солнце, и сотни золотистых солнечных зайчиков заиграли в окнах домов, запрыгали по лужам на асфальте кладбища, радуясь своей недолгой свободе и дразня набегающие с запада облака. Прощальные слова были произнесены, гроб опущен в могилу и засыпан землей, и пришедшие проститься с покойным начали расходиться, щурясь от неожиданно ярких лучей солнца.
Помимо Жоржи и Пола Райкоффа, отца Алана, прилетевшего из Флориды, на кладбище было только пять человек. Не пришли даже родители Жоржи. Своим поведением Алан обеспечил себе тихий уход из жизни. Очень похожий в некоторых отношениях на сына, Пол Райкофф во всем винил Жоржу, держался отчужденно и с каменным лицом отвернулся от нее, едва траурная церемония закончилась. Отъехав от кладбища не более чем на милю, Жоржа прижалась к обочине и, заглушив мотор, разрыдалась. Она плакала не из-за утраты Алана или его страданий, но исключительно из-за окончательного крушения всех надежд, с которыми она связывала их отношения, сгоревшей любви, несостоявшейся семьи, рухнувшей дружбы, потерянных лет и недостигнутых целей. Она не желала смерти Алана. Но теперь, когда он умер, поняла, что ей будет легче начать все сначала, жить так, как она сама этого хочет. И, осознав это, она не пришла в ярость и не почувствовала угрызений совести, ей просто стало грустно.
Накануне вечером она сказала Марси, что ее отец умер, умолчав, однако, о самоубийстве. Вообще-то Жоржа намеревалась поговорить с ней в присутствии психолога, доктора Каверли, но визит к нему пришлось отложить, поскольку Жоржа решила вместе с дочерью вылететь сегодня же в Элко. Марси восприняла новость на удивление спокойно, поплакала, но недолго: в семь лет она уже понимала, что такое смерть, но еще не осознавала ее суровую безвозвратность. К тому же для девочки отец умер еще год назад, когда ушел из семьи, так что она не испытывала особой печали.
Был и еще один момент, облегчивший Марси ее горе: целиком завладевшее ею увлечение фотографиями Луны. Не прошло и часа, как девочка услышала о смерти своего папы, а она уже снова сидела за обеденным столом в гостиной с сухими глазами, прикусив от сосредоточенности розовый кончик язычка, и водила фломастером по бумаге, раскрашивая свою коллекцию.
Фанатичное увлечение дочери встревожило бы Жоржу, даже если бы она и не знала, что ему подвержены и другие люди, двое из которых уже наложили на себя руки. Девочка еще не достигла такой стадии, чтобы просыпаться и засыпать с мыслью о Луне. Но нетрудно было себе представить, что рано или поздно это ненормальное увлечение сведет малышку с ума.
Жоржа вытерла слезы и поехала к дому родителей, где ее ждала дочь. Она нашла девочку за кухонным столом, наклеивающей в заветный альбом новые картинки. Хитро взглянув на вошедшую мать, она вяло улыбнулась ей и вновь вернулась к своему занятию.
Пит, отец Жоржи, тоже сидевший за столом, хмуро наблюдал за внучкой. Все его робкие попытки отвлечь ее внимание от этого бессмысленного времяпрепровождения закончились неудачей, и теперь он ломал голову, придумывая, что же еще можно предпринять.
Переодевшись в спальне родителей в джинсы и свитер для поездки на север, Жоржа неохотно позволила матери втянуть себя в бессмысленный спор.
— Когда ты отберешь у нее этот дурацкий альбом? — негодовала мать. — Или мне самой это сделать?
— Я ведь уже говорила тебе, мама! Доктор Каверли не рекомендует сейчас отбирать у нее альбом! От этого будет лишь хуже.
— Это мне ни о чем не говорит, — возмущалась мать. — Все это просто блажь!
— Доктор Каверли сказал, что если мы заострим внимание девочки на альбоме, то только усугубим его важность и...
— Ерунда! У этого доктора есть дети?
— Я не знаю, мама.
— А я уверена, что своих детей у него нет. Если бы они у него были, он бы не давал тебе таких глупых советов!
Жорже вспомнилось, как в свое время мать вот так же горячо возмущалась по поводу ее свиданий с мальчиками, которые ей почему-то не нравились. Ни один из знакомых Жоржи не отвечал ее требованиям. Честно говоря, Жоржа и вышла-то замуж за Алана, чтобы насолить матери. Глупо, конечно, но она сделала это и жестоко поплатилась за свой поступок. Мэри своей властной материнской любовью, не знающей компромиссов, сама толкнула ее на отчаянный шаг.
— Она даже не говорит, почему собирает эти дурацкие картинки, — продолжала кипеть от негодования Мэри.
— Да она сама этого не понимает, мама! Это порыв, неосознанное увлечение, не имеющее никакой причины. То есть причина есть, но она где-то глубоко в ее подсознании, там, куда даже ей самой не добраться.
— Нужно отобрать у нее этот альбом, — настаивала Мэри.
— Не сразу. Отучим девочку от него постепенно.
— Будь моя воля, я бы сделала это прямо сейчас!
Спор продолжился по дороге в аэропорт. Машину вел Пит, и Мэри воспользовалась случаем, чтобы еще немного потрепать Жорже нервы. Марси, сидевшая на заднем сиденье рядом с матерью, перелистывала страницы альбома.
Разговор теперь шел уже не об увлечении внучки, а о предстоящем полете в Элко. У Мэри были большие сомнения на этот счет, и она не преминула их высказать. Ее беспокоило, что придется лететь на двенадцатиместном самолете сомнительной авиакомпании, у которой, вполне может статься, нет денег на профилактику и ремонт машины. Ей вообще было непонятно, зачем нужно было лететь в Элко и каким образом общие проблемы собравшихся там людей связаны с мотелем.
— Меня беспокоит этот Корвейсис, — бросил Пит, остановившись на красный свет у перекрестка. — Мне не нравится, что ты связываешься с этим типом.
— Что ты хочешь этим сказать? — изумилась Жоржа. — Ведь ты его совсем не знаешь!
— Вполне достаточно того, что я знаю, — хмыкнул отец. — Он писатель, а ты сама знаешь, какие они, эти писатели. Я читал, что Норман Мейлер однажды чуть не выбросил жену из окна; он заставил ее висеть головой вниз, держа за щиколотки. А этот Хемингуэй, разве он не ввязывался постоянно в драки? Все они пьяницы и наркоманы, эти писатели.
— Ты совершаешь очередную большую ошибку, — сухо заметила Мэри.
